— Вы справитесь, Кронг, хотя работы там много. Кое-что придется начинать сызнова, тупаны одичали. Обещаю, что во всех делах, вплоть до вербовки Всадников, вы получите помощь и льготы от Конфедерации.
— Не слишком ли легко даете вы свои обещания? — Трой не расслаблялся ни на минуту, хотя каждое слово толстяка било словно хлыст, бередило начавшую заживать рану. Он не мог позволить себе поверить в то, что слышал.
— Я никогда не обещаю больше, чем могу сделать. Учтите это, Хозяин Пастбищ.
Драгар произнес это так, что ему нельзя было не поверить. Но Трой снова призвал на помощь крепко въевшуюся в сознание подозрительность.
— Но ведь Корвар — планета Союза, а не Конфедерации, — напомнил он.
— Это для меня не имеет значения, — легко отмахнулся толстяк.
Здесь шел торг, и Трой понимал это. Как понимал и то, что он был не участником, а объектом торговли.
— И что же требуется от меня в уплату за Ворден?
— Только одно задание и вы Хозяин Пастбища. Так уж сложилось, что во всем мире один вы способны договориться с моими беглыми слугами. Вы можете помочь мне вернуть этих негодников.
Вот значит как, животные в обмен на Ворден… На все, чем владел отец десять лет назад! Действительно, проще некуда.
— У вас необычные слуги, — подал голос Рерн.
— Разумеется, благородный охотник. Это плод длительных экспериментов. К тому же на Корваре они — единоличные представители своих видов.
— На Корваре — да, — согласился Рерн. Он знал о сертификатах, выданных Кайгером владельцам экзотических животных. — Но вполне вероятно, что в других мирах другие агенты Конфедерации так же цинично используют аналогичные живые орудия шпионажа.
Драгар закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь в своем отвратительном кресле.
— Что там на других планетах, не касается ни меня, ни Клана. Могу обещать вам охотник, что с возвращением моих слуг подобная деятельность на Корваре не будет возобновлена. Наш эксперимент провалился. Мы достаточно разумны, чтобы трезво признать это и отступить с достоинством.
Трой был готов поверить и этому.
— А животные? — спросил он.
— Они теперь не только бесполезны, но и опасны. Полагаю, что их жизнь не стоит для вас возможности вернуться на Ворден полноправным Хозяином Пастбища.
Во рту у юноши пересохло. Он с трудом унял предательскую дрожь в коленях и сжал пальцы в кулаки.
— Вы уверены, что я смогу привести их сюда?
— Нет. Но только вы имеете контакт с ними. И в чем я твердо уверен, так это в том, что краб прыгнет за лакомством. И сделает невозможное. Вы что, не согласны?
— Да! — хрипло выдавил Трой. — Да, я согласен! — Краем глаза он уловил, как Рерн отвернулся от него с гримасой брезгливости и презрения.
Но и это сейчас неважно. Ему, диппльмену, следует думать о своем будущем. Толстяк рассчитал верно: краб прыгнет за приманкой. Он прыгнет очень, очень высоко.
— Как видите, — тоненько промурлыкал Драгар, обращаясь к Рерну, — дело решается очень просто. И обходится без вмешательства Клана. — Скорее всего, животные в Диких Землях?
— Я высадил их за несколько минут до того, как мой флиттер был остановлен силовым лучом.
— Когда знаешь факты, все легко становится на место. Теперь все просто. Благородный охотник станет для нас пропуском на территорию Диких Земель. Мы сумеем его появление здесь обратить себе на пользу. Наш охотничий десант будет небольшим: Зум, я, Рерн, Хозяин Пастбища Кронг и мой преданный человек из Унии. Думаю, уже к завтрашней ночи мы кончим это дело. Полагаю, что все мы разумные люди и мероприятие обойдется без неожиданностей. — Говоря это, Драгар слегка качнул ствол игольного ружья.
Заметил ли Рерн этот многозначительный жест?
Трой не знал. Ответ рейнджера прозвучал абсолютно спокойно.
— Все ясно, горожанин. Я готов.
— Другого ответа я не ждал. Итак, в путь!
Трой не знал, насколько далеко проникли они в Дикие Земли. Как и предвидел толстяк, с Рерном они беспрепятственно миновали кордоны рейнджеров. Солнце поднялось уже в зенит, а они все продолжали лететь на северо-восток. Трой сидел, прислонив голову к стене кабины и прикрыв глаза. Но он не спал.
Его рука машинально поглаживала браслет, невольно надетый им на Руворре на левое запястье. Прикосновение к прохладному металлу успокаивало, помогая сосредоточиться на главной задаче. Он представил себе лесистый мыс, возле которого высадил из флиттера животных.
Главное — нащупать контакт с Симбом. Если он сумеет убедить кота, то и остальные согласятся собраться в условленном месте и подождать его.
Ворден… Он все так же далек. Не надо сейчас думать о нем, не надо вспоминать прекрасное чувство, когда скачешь по равнинам навстречу ласковому ветерку. Сейчас важно другое.
Снова в душу закралось сомнение. Если, как говорил Драгар, один Трой может общаться с животными, то чем они опасны? Для остальных это просто забавные зверушки, и только. Почему же толстяк так настойчив в организации этой смертельной охоты?
Трой сидел, погруженный в невеселые мысли. Сейчас он не контролировал свою мимику, и внимательно наблюдавший за юношей Рерн видел его мрачное лицо, тени под глазами, горькие морщинки у губ.
Пальцы юноши все так же скользили по браслету: вправо — влево, вправо — влево. А беззвучный зов летел впереди крылатой машины. Кто-то протянул ему питательный бисквит. Трой жевал, не ощущая вкуса, весь во власти своих раздумий. Но он ни на минуту не прерывал мысленный поиск.
Ответа не было. Вероятно, животные, наблюдавшие издали за его пленением, больше не думали о возможности возобновить с ним связь.
День постепенно склонился к вечеру, а еще через несколько часов на небе Корвара засияло ночное светило. Они уже были над самым центром равнины.
Человек Унии, утомленный многочасовым пилотированием флиттера, предложил сесть до наступления рассвета. Драгар поначалу запротестовал, но, поразмыслив, дал согласие.
Когда двигатель смолк, толстяк с насмешливой вежливостью заявил Рерну:
— Помогите нам решить маленькую проблему. Вы оказались на своей территории, и в интересах дела лучше, если ночь вы проведете связанным. Уверен, что вы не осудите нас за такую предосторожность. К нашему юному другу это не относится, мы не имеем оснований ограничивать его свободу.
Рерну стянули руки и ноги. По указанию Драгара он покорно улегся на ночлег между Зумом и унийцем. Трой уснул почти мгновенно, слишком много навалилось на него, слишком долго был он без сна и отдыха. Но и сейчас, в глубоком забытьи, мозг его не отдыхал. Юноша то и дело ворочался, вздрагивал во сне и наконец очнулся, весь в поту, с бешено колотящимся сердцем.
