Глава седьмая
Дождь начался едва я покинул гостиницу.
Дождь слабый, нудный, что больше похож на вялый и долгий слюнявый выдох пытающегося что-то просипеть напоследок агонизирующего. Мутная вода будто сама собой образовывалась на моей куртке, срывая вниз тяжелым сероватыми каплями. Я шагал прямо по лужам, двигаясь по кое-как подлатанному тротуару вдоль глухой стены с заложенными кирпичом окнами. Я почти добрался до окраины, хотя в прошлом это явно было центром города. Теперь же здесь проходила почти незримая линия, делившая зажатые между двумя скалистыми хребтами руины на две части – безопасную и нет. Там уже начинался Мутатерр – об этом, захлебываясь, мне поведал сиплый кашляющий дедок, что мок у входа в бар. Благодарственный выдох старика идеально подходил к мелкому нудному дождю.
Трое шли за мной от того бара. Они достаточно умело вели меня от дома к дому, от улочки к улочке, то и дело меняясь, чтобы не примелькаться. Когда один из них, пройдя вплотную от меня ушел вперед, я понял, что их обрадовал мой маршрут – скорей всего заранее узнали о моих расспросах от кашляющего дедка и сейчас просто проверяли. А как только убедились, что все совпало – приступили к финальной части грядущего представления. Выбранная мной улица была слишком оживленной и не подходила для их тухлой задумки – а их задумка легко прослеживалась по тому, как они поглядывали на подбрасываемый мной на ладони последний песо. Старик просил его у меня. Но я многое прочел в его тусклых глазах… пусть радуется, что я не выдавил остатки жизни из трясущейся шеи. Многие считают, что дряхлый возраст служит оправданием грешков прошлого. Я точно не был из числа этих тупых всепрощающих упырков.
– Как ты? – вынырнувший из переулка доходяга не имел ног, зато обладал здоровенной инвалидной коляской со странной хренью закрепленной перед ним на перекладине между выдвинутыми вперед как оглобли подлокотниками. Что-то вроде стилизованного под толстенную черную книгу ящика.
Я рассмеялся в его грязное бородатое лицо. Он перегородил мне дорогу. И ему даже удалось замедлить шаг на пару секунд, но не думает же этот тупой хреносос, что ему удастся заманить меня в черный переуло…
Тихий хлопок…
Присев, опустив правую руку на пояс, а левую тяня к ботинку, я начал заваливаться набок, но вылетевшая из переулка сетка уже спеленала меня. Резкий рывок… и я наконец рухнул, после чего старый асфальт помчался перед глазами, когда под механический звук меня затащили внутрь переулка.
– Он еще смеется – глянув мне в след, безногий харкнул на стену с каким-то граффити – Поскалил зубы? Готовься – лично выбью их! Сосать будешь!
Пинок… еще один… левое бедро прострелило болью. Хриплый приглушенный голос зло зашипел:
– Не коли! Дебил! Не порти одежу! Пакос! Вырубай его!
– Жаль в этой штуке шокер отказал – надо мной нависла широкоплечая фигура. На ее черном фоне голубоватой вспышкой дал о себе знать электрошокер.
– Быстрее!
– Да куда… куртка его…
– Под капюшон – посоветовал я и в переулке на миг повисло изумленное молчание.
С хрустом прорезав спеленавшую меня сеть, я частично освободил левую руку и тут же вбил нож в сапог нависшего надо мной громилы.
– А-А-А-А!
Когда он с криком отпрыгнул, а затем рухнул на задницу, я перекатился и… встретил лицом пинок ушлепка поменьше. В глазах полыхнуло, тихий хруст дал понять, что предсказание безногого частично сбылось. Распоров сеть еще чуток – крепкая! – я отмахнулся ножом и прочертил пинальщику кровавую борозду под коленом опорной ноги. Он с воем упал, а я дернулся влево и сумел уйти от со стрекотом ударившей по асфальту иглы игстрела. Извернувшись, рывком выпрямил ноги, вбивая подошвы в коляску калеки. Его закрутило и следующие три иглы ушли в стены переулка. Громила уже вставал, в его кулаке безостановочно полыхал шокер, а выражение лица говорило о том, что ждет меня через… а нет… выражение его лица скорее молит о пощаде, да? Будто услышав мои мысли, здоровяк выронил электрошокер и медленно улыбнулся:
– А ты быстрый хрен…
– Ну да – улыбнулся я в ответ, вжимая спуск.
Первая пуля пробила ему живот. Вторая в пах. Последовавший крик был уже далеко не столь громким как в первый раз. Повернувшись, я выстрелил еще раз и кравшаяся ко мне с тесаком полуголая сука отлетела к стене. Четвертая пуля застряла в пояснице ползущего прочь пинальщика – заодно я заметил металлические носки на его ботинках. Оглядев переулок, я убрал оружие в поясную кобуру, подобрал тесак и валяющийся рядом с ним полицейский сетевой метатель, после чего неспешно зашагал к возящемуся с игстрелом калеке.
– Заело? – участливо поинтересовался я и безногий тоненько закричал, машинально отбивая рукой странный ритм по крышке закрепленного перед ним ящика:
– Пожертвуй на благо! Дублин стоит! Пожертвуй на зло! Мутанты в пыль! Пожертвуй на благо! На благо! На благо! Мы люди Формозы! Мы избраны жить! Пожертвуй на благо! Пусть Дублин стоит!
Подцепив дрожащей рукой крышку ящика, он часто затыкал пальцем внутрь. Подойдя, бросив мельком взгляд, я увидел в ящике горстку монет и пакетик с таблетками. Подставив ладонь, дождался, когда монеты, таблетки, а следом и игстрел окажутся у меня.
– Пожертвуй во благо! – пищал калека – Пусть Дублин стоит! Мы крошим мутантом! Мы родину бдим! Пожертвуй на благо!
– Ладно – кивнул я, поднимая тесак – Пожертвую. Если замолчишь – значит тебе достаточно.
Удар…
В ящик шлепнулся солидный кровавый шмат – ухо и часть щеки.
– Ы-Ы-А-А-А-А!
– Мало? – удивился я такому недовольству, опять поднимая оружия – Ладно…
Шмат с другой стороны лица шлепнулся поверх первой милостыни.
– Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-А!
– Жадность губит – буркнул я, поднимая тесак в третий раз.
В этот раз в ящик упало его лицо. Подняв оголенные мясные челюсти к дождливому небу, калека протяжно завыл.
– Бери пока дают, да? – понимающе кивнул я.
Ударить еще раз не успел – изуродованный дернулся и обмяк в своем кресле. По окровавленной голове застучал усилившийся дождь, смывая кровь и убавляя яркость красок. Холодный душ заставил меня очнуться от странного забытья – пару минут я просто стоял и смотрел как серая вода убивает яркость кровавой краски, размывая и смешивая ее с вечной пасмурностью бытия.
Набросив капюшон на голову, я сплюнул кровь и выбитый зуб. Воткнув тесак тихо захрипевшему калеке в живот – опять просит добавки – я покинул переулок, закидывая на ходу в рот одну выуженную из пакетика таблетку.
Дерьмо…
Меняй или не меняй декорации… представление на сцене жизни всегда остается одним и тем же, да?
Я опять двинулся по тротуару, ощущая, как медленно рассасывается под языком крохотная таблетка и не обращая внимания на испуганные восклицания пары прохожих, увидевших как из переулка выкатывается поскрипывающая коляска с обмякшим телом.
* * *
Здание Риториков оказалось обычной серой многэтажкой, которую за ее век не раз пытались уничтожить, а затем столь же неумело пытались восстановить и даже расширить. Обычное здание умирающего города, что привычно мокло под косыми струями взбодрившегося дождя. Единственное, чем привлекало и даже чуток удивляло здание, так это выходящей из него бетонной стеной, что напомнила мне о Зомбилэнде, а заодно и о небольших с трудом выживающих и почти постаапокалиптичных закатных поселениях куда более ранней эпохи.
Сплюнув остатки кислящей хрени, что оказалась не наркотой, а непонятной хренью вопреки всем ожиданиям, я швырнул не оправдавший надежды пакетик в забитую плавающим мусором сточную канаву и опять поднял голову на здание.
Если смотреть с моей позиции, то можно увидеть примерно десяток крупных многоэтажных построек, причем каждая из них отращивает собственные участки стены, которые тянутся к соседним, но еще нигде не сомкнулись. На некоторых из участков мокнут под дождем унылые гоблины, хотя некоторые явно плюнули на выполнение рабочей нормы и с уютом устроились под дрожащими косыми тентами. От тентом тянулись жидкие серые дымки, что пугливо жались к камням. Прочистив забитый кровью нос, я содрал капюшон и подставил ненадолго лицо пульсирующим дождевым струям. Избавившись от стягивающей кожу кровавой корки, я отодрал от губы отошедший клок кожи, сплюнул кровью в сточный желоб и устремился к ближайшему ко мне участку стены, что подобно сломанному крылу рос из здания Риториков Бездны. Мой путь лежал к ведущим на стену строительным лесам и стоящей рядом небольшой будке.
