— Конечно, — я беззаботно улыбнулся, — на Марсе много подобных кланов.
— Давайте распакуем вещи, — сказала Сибилла, — и перекусим с дороги.
— Да, — поддержала Ирина, — надо поесть с дороги и после стольких переживаний.
Туристы зашевелились.
— А я не хочу есть, — сказала Дронова, — я когда нервничаю, у меня начисто пропадает аппетит…
— Везет вам, — ответила Лайла, — а у меня, наоборот, просыпается, потом приходится сидеть на диетах…
У входа в столовую раздались шаги, и в помещение вошли четверо девушек клана с подносами в руках, на которых стояли тарелки с какой-то едой. От тарелок шел пар. Девушки поклонились. Вдруг на руке одной из них я случайно заметил татуированную надпись: «Собственность Крэя Бонга». Да, половые взаимоотношения у них первобытные.
Девушки поставили тарелки на стол, и одна из них, по виду самая старшая, с пирсингом по всему лицу, подошла к нашей группе.
— Сейчас будет жратва для вас. Мы угощаем вас нашей хавкой, попробуйте, — произнесла она несколько неуверенно и со странным акцентом, напоминающим команче, близкий к языку шошонов. Оставалось только гадать: как в колониальную экспедицию на Марс могли попасть индейцы.
От снеди в тарелках из дюраля шел будоражащий запах.
— А это не опасно? — Дронова схватила меня за рукав.
— Спасибо, — ответил я, улыбаясь женщине клана во весь рот. — Мы с удовольствием будем есть вашу еду!
Женщины вышли. По комнате стал расползаться ароматный и притягивающий запах «живой» еды.
— Всем принять обеззараживающее, — сказал я, обернувшись к группе, — и антирадиационные препараты. Прививки у всех есть?
— Мне делать прививки перед полет. — Крис Паттерсон поднял руку, как школьник-отличник на уроке.
Остальные закивали.
— А кто будет употреблять алкоголь — у меня есть отрезвляющие таблетки, могу выдать.
— А пахнет вкусно. — Аюми развела ладони вокруг своего лица и покачала головой.
— А что это? — спросила Ирина, кивнув в сторону стола.
— Овощи, — отозвалась Сибилла, хищно вглядываясь в тарелку и принюхиваясь, — натурального, местного произрастания. Если повезет, и мяса дадут!
На лице ее сияла торжествующая улыбка.
Йорген тоже, по виду, уже давился слюной.
— Давно такого харча не хавал! — довольно потер он руки.
— Охотник Йорген, что за выражения? — вполголоса произнес я.
— А чего я сказал-то такого? — округлил Йорген глаза.
— А мясо быть свежий? — спросил Крис.
— Сейчас мы позовем администратора и шеф-повара — и все у них узнаем, — не удержавшись, съязвила Сиб.
Паттерсон выпучил глаза так, что в его очках было реальное ощущение, будто марсианской болотной кауде наступили на хвост и сфотографировали. Он явно не оценил метафоричности самой шутки…
Через какое-то время девушки вернулись с новыми порциями. Потом принесли настоящие лепешки, потом какую-то зелень — я не силен в марсианской ботанике. Потом поставили на стол алюминиевую канистру, в которую снизу был впаян краник. Сказали, что это «бухло». Многие туристы стали переспрашивать, но я сказал слово «алкоголь» — и все все поняли.
Включили яркие софиты под потолком.
В комнату начали прибывать мужчины, охотники и мастеровые клана, заросшие волосами и щетиной. Радостно галдя, они усаживались на ящики, то и дело косясь на нашу группу и выкрикивая какие-то междометия. Наша группа вжалась в дальний край стола, рассевшись почти плечом к плечу. Женщины клана сели в бытовке, которая была за нашими спинами, и быстро произносили коверканные слова, которых я не успевал понять. Галдеж нарастал, набилось уже, кроме нас, человек тридцать, некоторые дымили самокрутками. Только одно место в центре, с противоположного края стола, было пустым — как я понимал, это было место самого Харлея.
Кто-то принес гитару с усилителем и начал наигрывать нехитрый мотивчик, знакомый настолько, что уже не помнишь, откуда это: звучало всегда и везде! Кто-то разносил по столу алюминиевые кружки и предлагал «бухла». Только полковник, Дронова, я и Йорген с Сибиллой взяли по стакану с «бухлом». Я не удержался и втихаря попробовал: «бухло» оказалось светло-зеленой мутной жидкостью крепче аперитива, но слабее водки, и обладало каким-то свежим и будоражащим привкусом. Я даже и думать не хотел, как они его делают, главное — приятно. Я проглотил таблетки и запил их из фляги с водой. Все уже проделали то же самое.
И тут в столовую вошел Харлей, и после приветственных криков, подвизгиваний и каких-то кличей в духе команчей все смолкли.
— Я рад, — сказал он в наступившей тишине, — у нас тут кайф нашей добычи с нами делят нормальные путники и конкретные воины. Хавчик и бухло для вас! Прикалывайтесь и тусите с нами!
Он поднял кружку, и все одобрительно загудели. Стали ударять кружки друг о друга, и нам пришлось тянуться к части ближайших гостеприимных аборигенов через полстола. Все схватили алюминиевые ложки и принялись за еду. Многие из наших протерли приборы антисептическими салфетками, а я брызнул на ложку водки из фляги.
Начался бедлам. Говорили, размахивали руками и кричали. Харлей подошел к нам, и мы все, у кого были кружки, стали чокаться с ним.
Настроение мое было каким-то взбудораженным: разные люди подходили и хлопали меня и Йоргена по плечу, произносили странные фразы. Йорген громко повторял одни и те же слова, и мне хотелось вздохнуть глубже. Такое было ощущение, что все вдруг принялись говорить с самими собой вслух.
Принялись наконец-то за овощи. В каждой тарелке было по маленькому куску мяса размером с пальчиковый аккумулятор, но это было не суть важно! В честь нас был в считаные минуты приготовлен такой пир, что это говорило и о гостеприимстве, и о некой зажиточности харлеевцев.
Еда действительно оказалась изумительной — может, я чего и не понял, но после месяцев на сухпайке это была райская пища. Все ели за обе щеки, только Дронова и Аурелиано с брезгливыми и настороженными лицами ковыряли ложками, пытаясь разглядеть состав блюда.
Ирина сидела напротив меня, чуть правее от Сибиллы, и разговаривала с каким-то нависшим над ней старичком с пучками грязной седины на лице и одетым в грязную спецовку. На лице ее отображалась некая сконфуженность — наверно, от дедушки плохо пахло, — но и живой интерес исследователя. Ирина кивала и давала какие-то односложные ответы.
— То, что вы пьете, это очень крепкое? — спросила Ирина, неожиданно обернувшись ко мне. — Этот человек рассказал мне, что именно он делает этот лучший в долине напиток из патиссонов и каких-то трав. Уверяет, что у него целебные свойства.
