Внеплановый выходной, не успев начаться, уже закончился. Впрочем, подумал Пашкин, был в этом вызове и положительный момент. Отличный повод испариться, не выслушивая традиционный утренний бабский треп: «А ты меня любишь? А давай поженимся. А как детей назовем?», на который девица, по оценке майора, невзирая на полную и окончательную фригидность, была более чем способна.
Несостоявшаяся любовница, разметав роскошные сиськи, мирно сопела на противоположном конце кровати. Но теперь она майора не волновала…
Запивая минеральной водой ударную порцию «алка-зельцера», Пашкин начал лихорадочно одеваться, собирая по комнате разбросанную одежду, прикидывая, где ключи от машины, которую майор, конспирации ради, загнал по приезду в гараж. И размышляя над тем, что может означать общий сбор, объявленный в рабочее время. Учебные тревоги в российской армии со времен князя Рюрика объявляются исключительно по ночам. Или в особо садистских случаях, ранним утром…
Девушка проснулась от шума, но виду не подала. Только когда за Пашкиным хлопнула дверь, пощупала на тумбочке в поисках денег, оставленных на такси и, не найдя, процедила:
— Кааазел!
Вокруг штаба — двухэтажного здания, выкрашенного серой краской, кое-где обвалившейся вместе со штукатуркой до кирпичей царило необычное оживление. Одна за другой прибывали разнокалиберные машины, с трудом разъезжаясь на тесной площадке. Из них выскакивали офицеры и прапорщики, все, как один с видом крайней озабоченности, и споро забегали внутрь. Через окно, выходящее на пост дежурного, было видно, что новоприбывшие докладываются помдежу, а тот старательно фиксирует время прибытия в журнал. По всем признакам выходило — тревога никак не учебная.
Пашкин, уже заранее готовый к неприятностям, припарковался, где смог, и ускоренным шагом, больше похожим на бег, направился к штабу. Очень было похоже на август 2008-го года. Когда вот так вот, из утренней похмельной дремоты полыхнула недолгая, но все же кровавая война. На которой в Пашкина, отвыкшего было ненадолго от кавказского гостеприимства, снова стреляли. К счастью, не попав…
Вход в особый отдел располагался в торце штаба. У крыльца стоял их штатный УАЗик. По кисло-озабоченному виду всезнающего водителя майор сразу понял, что ЧП на базе серьезное. Помрачнее, чем хищение со склада РАВ ящика гранат и даже беглого срочника с «калашом» и полным боекомплектом…
— Ту-160 взорвался, — пробормотал водитель. — В воздухе.
— Ну ни хера ж себе… — только и сказал Пашкин, озадачено хмыкнув.
Полевая форма у него была в кабинете. Через пять минут Пашкин, наскоро озадаченный разрывающимся меж телефонов начальством общим распоряжением «двигать к месту падения», грузился в УАЗик, сжимая в руках полевую «Моторолу» со скрэмблером.
Рация, мигнув зеленым диодом, включилась. И сразу же свистнула. Пашкин нажал на тангенту и бросил в микрофон:
— Пашкин на связи!
— Всем выдвигаться к месту падения! — загундосил искаженный шифратором и до кучи еще и динамиком голос, — Никифоров — к коменданту. Организовать оцепление. И чтобы без сбоев там! Луценко — опечатать и изъять оперативный контроль с пункта управления полетами. Опросить дежурную смену. Всю! Снять пояснения по горячим следам. Потом — к техникам. Они все остаются в расположении части под строгим контролем. Загнать в кубрик какой, и пусть там сидят. Пашкин — с аварийно-спасательной группой. Осмотр места падения, поиск черного ящика. Андреев — в оперативный резерв. Выполнять!
Майор кивнул с прижатой к уху рацией и двинул водителя локтем в ребро: «Трогай!».
Пункт назначения Пашкин узнал лишь когда УАЗик проскочил ворота. Самолет рухнул рядом с деревней, километрах в тридцати от города. С мигалкой добрались до места минут за двадцать. Все это время Пашкин висел на связи, так что к прибытию примерную картину произошедшего он уже представлял.
Обычный плановый облет. Проверяли замененный недавно двигатель. Драгоценный моторесурс берегли, поэтому в летном задании значилась только «коробочка» на средних высотах вокруг аэродрома.
Прошло тридцать семь минут после взлета, и в эфире вдруг раздался голос командира «Экипаж!..». Тут же связь с бортом была потеряна. Через считанные секунды «стратег» исчез с экранов радиолокаторов. Оперативный дежурный вышел на связь с полицейскими в двух ближайших от места исчезновения и возможного падения населенных пунктах — небольших поселков Советское и Степное. Из последнего сообщили, что диспетчер станции подземного хранения газа сообщил о взрыве «над самой головой», после чего «что-то огромное» рухнуло на соседнее поле. Что именно — диспетчер не разглядел. Пролетело быстро, а само место падения им закрывает лесопосадка.
Пашкин не любил новомодных навигаторов. Развернув на коленях «верстовку», он наскоро прикинул точку падения и тут же совершенно незаслуженно обматерил водителя за то, что он сразу туда не поехал. Впрочем, тот ездил с майором давно, и нисколько не обиделся. К тому же, Пашкин мгновенно забыл про взрыв ругани и начал «штурманить» бестолкового, как ему казалось, бойца, периодически отвлекаясь на звонки. А те, по мере распространения информации, шли из все более высоких сфер.
Вскоре УАЗик прибыл к месту падения. Приказав остановиться чуть в стороне, Пашкин выглянул наружу. Убедившись, что до него в окружающей всеобщей суматохе никому нет дела, майор спрыгнул в траву.
На самом краю огромного поля, вернее — куска степи, виднелось огромное черное пятно, в центре которого все еще полыхало пламя, облизывая остатки изломанной, перекореженной конструкции. Опознать в ней стратегический бомбардировщик удавалось лишь огромным усилием фантазии.
Со стороны ближайших строений к месту падения бежали люди и пробирались по вспашке машины. Перекрывая доступ к месту падения, из тентованного «Урала» прыгали солдаты во главе с отчаянно и безнадежно матерящимся капитаном, тут же пытаясь выстроить оцепление. Получалось оно жидковатым и не слишком эффективным, но все же большей части незваных зевак дорогу закрыло.
Ближе к огню стояли две пожарные машины и полицейский «луноход» из дежурной обслуги газохранилища. Рядом кружил пожилой старшина с переговорным устройством, что-то кому-то громко и нецензурно втолковывая на повышенных тонах.
По обгоревшей земле среди искореженных обломков метался разнообразнейший народ. С фотоаппаратами, рулетками и какими-то неизвестными майору приборами. Одна из пожарных машин начала выбрасывать пену на догорающий фюзеляж, но тут же тушение было прекращено словно из-под земли выскочившими людьми в штатском, судя по повадкам — областными ФСБ-шниками. «Смежники» наверняка опасались за следы, что будут непременно залиты до полной непригодности для каких-либо исследований. Пожар, впрочем, все-таки продолжили гасить после энергичного вмешательства долговязого «тушилы»- полковника, разогнавшего наследников «железного Феликса».
