— Я же говорил, встречу Дона! — Сергей сказал фразу вслух и первый раз за долгое время от души рассмеялся.
— Меня зовут Владимир. Дона я не знаю. — Парень встал и протянул жилистую руку. Его рукопожатие напоминало тиски.
— Ладно! — Серов присел на железную кровать. В комнате таких было две. — Теперь ты в моем подчинении, Володя. Не прими это за обиду. Армейский спецназ, так армейский спецназ! Мне главное, чтоб ты знал, что такое слово чести.
— Этот знает! — поспешила оповестить система. — Здесь работает от нужды. Большие долги за квартиру. Ипотека и все с ней связанное. Испытывает к тебе презрение. Думает, что бандит с большой дороги. Успокой его!
— Володь, когда-то в горах мой друг, твой тезка, отдал жизнь, дав уйти взводу. Я думаю, ты понял, о чем я сказал. И к этой теме мы не будем больше возвращаться…
Взгляд телохранителя изменился. Он как будто потеплел.
— Скажи еще, что из спецуры?
— Скажу…
— Братуха! — Парень вскочил и снова протянул руку. — Прости! Здесь с таким говном дело имею…
— Остынь! — У Сергея не было времени. — Я здесь, чтобы спасти девчонку и, может быть, ее отца. Тебе ведь за это деньги платят?
— Не вопрос! Только вначале приоденься слегка. Твой костюм в шкафу за кроватью. А то похож на гопника…
— Он прав! — Похоже, и системе Володя понравился. — Следи, чтобы потом не плакать на его могиле!
— Я слышал, ты в коридоре с Чехлом сцепился? — Владимир завязывал шнурки на остроносых ботинках.
— Да.
— Нажил себе врага. Это такая гнида!
— Успокойся! Мне он нестрашен. Есть люди пострашнее. Чехлов лишь посредник.
— Я смотрю, ты правильный! — Володя с удовлетворением произнес это слово. — Значит, я могу тебя не опасаться. Нож в спину не всадишь!
— Володь, я начинаю чувствовать вкус жизни. Пусть только чуть-чуть. Если ты такой, каким мне сейчас кажешься, я помогу и тебе выбраться из этого… Ты же знаешь, в конечном счете, дело не в деньгах.
— Ну вот обо всем и поговорили!
Владимир встал и отработанным движением сунул в наплечную кобуру пистолет.
— Хороший парень! — решила пошутить система. — Может быть, мне поменять тебя на него?
Зазвенел телефон, примостившийся на большом белом подоконнике.
— Зайди ко мне, Сереж, нам надо поговорить, — голос Ирины в трубке был спокоен. — В отца стреляли. С улицы…
Сергей рванул на выход. Но кто-то успел подпереть дверь комнаты с другой стороны. Крепкая деревянная дверь поддалась далеко не с первого удара, вылетев вместе с косяком.
— Почему же меня не предупредила? — спрашивал систему Сергей, огромными прыжками поднимаясь на второй этаж.
— Я не знала об этом! — Поразила та ответом. — Здесь стреляют и убивают те, кому вообще убийство не нужно. А те, кто ненавидят, ничего не делают. Нонсенс. Извращенные формы цивилизаторства. Отследить практически невозможно. Задействованы все виды коммуникаций. Для переработки подобного количества информации нужно построить еще десять таких, как я.
— Почему стреляли именно сейчас?
— Твое появление спровоцировало спешку. Узнали, что Шерый нанял личную охрану вопреки распоряжениям Чехлова. Поторопились, пока Чехлова не вышвырнули на улицу. Ведь заместитель владеет многими активами. Кстати, теперь владелица всего этого состояния — Ирина! Отец успел оформить на нее права наследования. Но если с ней что-нибудь случится, то большая часть активов достанется Чехлову. Я же говорила, все равно придется брать власть в свои руки. Кому как не тебе?
Серов влетел в кабинет отца Ирины. Игорь Михайлович лежал у окна. Стреляли в сердце. Шансов у Шерого не было. Чехлов нервно прохаживался возле тела и потирал руки. Жест говорил сам за себя.
— Постой-ка, Серов! — Заместитель схватил за плечо парня, попытавшегося выйти в коридор. — Успеешь еще! Нам надо поговорить о тебе. Там, на улице, ждет наряд милиции.
— Это еще почему? — притормозил Сергей.
— Потому что необходимо выяснить, кто ты на самом деле. Настоящий Сергей Александрович Серов вернулся с войны без руки и ноги…
Володя стоял за спиной Сереги. Его лицо начала искажать гримаса презрения.
— Да и с дочкой шефа не все в порядке. — Лицо Чехлова приняло злорадное выражение. — Четырехпалые руки! Мизинцев у этой девушки, похоже, никогда и не было. А у дочки шефа еще два года назад все находилось на месте. Да и странная она какая-то!.. Самозванцы! Все дело в наследстве? Да?.. Я думаю, что убийцы найдены…
* * *
Когда Серову надевали наручники, Чехлов склонился к его уху.
— Ты думал, я с тобой буду в игрушки играть? Или ты хотел, чтобы как в вестерне? Эти времена прошли, дурачок! А с Ириной я все равно позабавлюсь… провидец! Ты видел, какие у нее ножки?..
— Ты рассчитывал на честный бой? — Система, казалось, торжествовала. — Теперь он не в чести! Все делается из-за угла. Правители измельчали…
Чехлов явно хотел увидеть ярость и бешенство Сергея. Серов смотрел в глаза врага и хотел бы что-то почувствовать, но ничего, кроме холодного расчета, не ощутил.
— До встречи! Я буду рад видеть вас снова! — улыбнулся он Чехлову как лучшему другу.
Дверь уазика с треском захлопнулась.
— Командир! Хотите, я вас ускорю, и вы переломаете все вокруг? — Система вновь была готова услужить.
— Это еще зачем? Обычные служивые ребята! Выполняют приказы. Их, наверное, кто-то дома ждет…
В окне на втором этаже все еще виднелся силуэт Ирины. Она осталась одна.
«Обезьянник», в котором оказался Серов, уютом не отличался. Обычная конура с решеткой. Зато Сергей сидел один. Сидел до выяснения собственной личности. Пока каких-либо других обвинений не выдвигали.
Все тот же старый капитан, перед уходом, похлопал парня по плечу и сказал:
— Надеюсь, обычная ошибка! Найдем тех, кто тебя опознает, и выпустим.
Но что-то никто не торопился.
— Ну вот мы и остались одни! — Система вовсю пользовалась привычными человеческими выражениями. — У меня к вам, командир, предложение, которое после просчета всех вариантов развития событий, я полагаю единственно верным. Дело в том, что человек, почти лишенный чувств, долго прожить на этом свете не сможет. Чувства изначально даны роду людскому как предохранители. Вы совсем перестали себя жалеть, перестали жалеть других людей, вас ничто не радует, вы следуете только холодной логике. Вас здесь убьют, и вы даже не узнаете, кто нажал на курок. И я этого тоже не узнаю…
— Но ты же сама учила меня, что нужно откидывать все эмоции в сторону при принятии решения?
