Хорригор неопределенно развел руками и повернул голову к вошедшему в башню Тумбергу.
— Шерлок, обратите внимание на этого парня. Задает вопросы с напористостью следователя.
— Это хорошее качество, — заметил Тумберг. — Но вопросы тоже надо уметь подбирать.
А Дарий деловито сказал:
— Тан, занимай свое место, будем выдвигаться.
Постлейтенант молча прошел к своему креслу и сел, всем своим видом показывая, что готов выполнить любую задачу.
— Бенедикт, запускай разведчика. На всякий случай.
— Слушаюсь, Дар.
— Ваш подопечный в порядке? — спросил командир у Тумберга, который устроился на откидном сиденье возле противоположной от мутантов стены.
— Затосковал мой подопечный, — ответил майор полиции. — Не хочет в тюрьму. Но, как говорится, «тебя посадят, а ты не воруй».
— И это правильно, — кивнул Хорригор. — Хотя уж кто-кто, а я-то его понимаю. Столько отсидел, что и сроков таких ни в одном кодексе нет.
Он бросил многозначительный взгляд на Аллатона, но тот молча прикрыл глаза, явно не собираясь вступать в разговор на одну и ту же тему, которую то и дело поднимал иргарий.
— Поехали, Бенедикт, — скомандовал Силва.
— Слушаюсь, Дар.
Спиноза еще не успел договорить, как оба мутанта дружно охнули. А потом Аллатон согнулся и обхватил себя руками, будто у него скрутило живот. Хорригор же, страдальчески скривившись, сдавил ладонями голову.
— Что такое? — обеспокоенно повернулся к ним Дарий.
И в тот же момент все экраны одновременно мигнули и погасли, а по башне словно прокатилась какая-то волна. Свет померк, и внутреннее пространство стало серым. Окружающее потеряло очертания, исказилось и задрожало, и у постороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что вот-вот всё и вся в башне рассыплется на атомы. Или даже на элементарные частицы. Из динамика раздалось что-то неразборчивое, на высоких нотах — и все стихло. Секунд через пять-шесть колебания прекратились, свет вновь появился, и каждый объект приобрел прежнюю четкость линий. Только экраны так и не включились.
— Что это было? — дрожащим голосом произнес Тангейзер традиционную фразу из фильмов.
— Что это было?! — эхом откликнулся бледный груйк, вбежав в башню.
Дарий шевельнулся в кресле и сипло позвал:
— Бенедикт!
— Докладываю обстановку, — не сразу отозвался танк. Причем не привычным мягким баритоном, а каким-то визгливым тенором. — Сбой систем. Приступаю к тестированию.
— Причина сбоя? — кашлянув, спросил командир.
— Какое-то внешнее воздействие, — ответил Спиноза уже своим обычным голосом. — Это пока все, что я могу сказать, хоть и понимаю, что информативность моего сообщения невысока. Воздействие уже прекратилось. Если Тан мне поможет, дело пойдет быстрее. Пока не могу получить никакой информации из окружающей среды.
— Вроде бы ничего такого и не вытворяли, — недоуменно произнес Дарий и повернулся к постлейтенанту. — Давай, включайся в работу.
Тангейзер беспрекословно встал, открыл стенной приборный шкаф и, согнувшись, принялся там копаться. Груйк продолжал торчать у двери, Тумберг с озадаченным видом пощипывал усики, а оба мутанта, кажется, уже пришли в норму.
Силва обвел их взглядом:
— Вы что-то почувствовали, — это был не вопрос, а утверждение.
— Еще как почувствовали, — просипел Аллатон и потер живот. — Да, Хор? Такого со мной еще не бывало…
— Мне словно опять из арбалета в голову долбанули, — подтвердил иргарий. — Если не хуже.
— И в чем же причина, как вы думаете? — спросил Дарий.
— Здесь, в Авалоне, явно что-то произошло, — заявил руководитель пандигиев. — Что-то из ряда вон выходящее…
— И у меня есть подозрение… — начал Хорригор.
— …что это постарались военные из Лисавета, — закончил Дарий. — Постполковник Гаскойн, стрелять-попадать!
— Именно, — кивнул иргарий.
— Они все-таки взорвали свою бомбу или что у них там! — воскликнул Тангейзер, повернувшись от шкафа с аппаратурой. — И чуть всех нас не угробили!
— Возможно, им досталось гораздо больше… — задумчиво протянул Дарий.
— Меня угробить не так-то просто, — подал голос танк. — Семьдесят восемь процентов восстановительных работ уже выполнено. Там, где ничего сделать не удалось, подсоединил дубль-схемы. Пошла внешняя информация.
Экраны включились — и все присутствующие в башне буквально разинули рты. То, что находилось вне боевой машины, ни в коей мере не напоминало привычный пейзаж Авалона. Во-первых, тут была не равнина с редкими холмами, а возвышались настоящие горы, и вершины их скрывались в сплошной пелене облаков. Склоны гор густо поросли высокими хвойными деревьями, прямыми, с раскидистыми лапами, величавыми, похожими одно на другое, как близнецы. Во-вторых, все вокруг было покрыто снегом. Белым, чистым и гладким, словно боковина приборной панели. Танк стоял на краю ущелья, и ствол его главного орудия нависал над пропастью. Внизу, на дне, торчали из снега каменные обломки, между ними черной ниткой вилась незамерзающая быстрая речушка. А неподалеку от танка, тут и там, виднелись на белом покрывале дорожки птичьих следов. И это было не все. Хотя в пейзаже чувствовалась какая-то первозданность, отстраненность, непричастность к цивилизации, объект, находящийся по другую сторону ущелья, свидетельствовал о том, что эти места не такие дикие, как казалось на первый взгляд. Над горной кромкой метров на сто возвышалась фигура женщины в длинном зеленом платье и высоком головном уборе. Похоже, она была изваяна из камня. Женщина стояла, чуть расставив полусогнутые, простертые вперед руки, словно старалась обнять весь этот горный край. Подол платья будто вырастал из вершины горы, вздымающейся выше всех других, доступных обзору.
— Карабарас!.. — выдохнул Тангейзер. — Декорации поменялись, что ли?
— Или это мы поменяли место, — заметил Аллатон.
— Скорее всего, да, — согласился с ним Хорригор. — Нас куда-то забросило. Возможно, вытолкнуло в один из проходов, ведущих в другие миры.
— Стрелять-попадать, а разведчика-то мы потеряли, — удрученно сказал Дарий. — Где-то там остался. Придется объясняться по возвращении.
Даже в таких неожиданных обстоятельствах командир экипажа успевал думать о вверенном ему имуществе.
— Спишут по акту, — успокоил его Тангейзер. — И не такое списывали.
— Дай тебе волю, ты бы все списал, — пробурчал Силва. — А если бы не казенное оборудование это было, а твое личное?
— Списал бы и личное, — не моргнув и глазом, ответил Тангейзер.
— Судя по этому впечатляющему монументу, планета обитаема, — заявил Хорригор. — Или была обитаемой…
