Ознакомительная версия.
В двухтысячном году проект государственности Чечни потерпел тяжелейшее поражение. Но никто, почти никто не замечал, что это выгодно саудовским шейхам так же, как и самой России. Ибо чеченский проект был проектом воинствующего национализма, асабии, которая в шариате почиталась как один из грехов. Сказано – предупреди, а если не прекращает (проповедовать националистические взгляды) – удар мечом по шее. После поражения ичкерийского проекта – новый проект был уже чисто исламским. Имарат Кавказ – наднациональное государственное образование, основанное на единой религиозной, а не национальной идентичности – на агрессивном исламе, ваххабизме. И надо вспомнить, что нападение на Дагестан, спровоцировавшее силовую ликвидацию чеченского бандитского анклава, совершил Шамиль Басаев, наиболее близкий к ваххабитам в Чечне человек.
Да, исламский проект на Кавказе потерпел временное поражение. Но – временное. Шейхи умели играть в долгую, у них не было выборов, не было парламента, перед которым надо было отчитываться, не было сующих нос не в свое дело журналистов. Кавказ, Татарстан, Башкортостан – список долгий. Им нужны были верующие люди, люди, которые смогут воевать за них… точнее не за них, а за Аллаха, конечно. А конечная цель – Аль-Каида с двумя тысячами русских атомных боеголовок. Русские женщины в гаремах и русские рабы на нефтяных полях. Американцы уже надоели, да и платить надо было много.
А еще, после крушения ичкерийского проекта, они получили великолепно подготовленных, с огромным боевым опытом противостояния регулярной армии оперативников. Которых можно использовать по всему Востоку и которые – что немаловажно – совсем не похожи на арабов. У чеченцев белая кожа, часто рыжие волосы, они в основном похожи на русских. И на американцев, если знают язык. Вот почему чеченские боевики стояли на первом месте в хит-листе американской армии в Ираке и Афганистане. Слово «чечен», «чеченец» было словом, которое пришлось учить очень многим…
Авиалайнер А-330 государственной компании Иттихад совершил посадку в аэропорту Джидды примерно в десять часов утра по местному времени. Среди пассажиров был неприметный загорелый человек с резкими чертами лица, одетый по-западному – штаны из грубой, негорючей ткани, массивные ботинки, рубашка, «репортерский» жилет. На таможне он предъявил паспорт на имя подданного Британии Уорвика Дагласа Крега и трехгодичное приглашение на работу, подписанное государственной нефтяной компанией АРАМКО. Он чисто говорил по-английски, из вещей у него была небольшая сумка с личными вещами, около пяти тысяч долларов в различных валютах и несколько банковских карточек – что было вполне достаточно на жизнь в Королевстве в течение некоторого времени. Государственная нефтяная компания АРАМКО принадлежала Его Величеству, и потому не пропускать приглашенных ею в страну работников было чревато. Англичанин прошел контроль за едва ли не рекордное время, получил оттиск таможенного контроля в своем увенчанном львом паспорте и вышел в зал для встречающих. Там он купил сотовый телефон с предоплаченной сим-картой – обычные телефоны в Королевстве не действуют – и нанял машину, обычный для этих мест внедорожник «Мицубиши Паджеро». На этой машине он и покатил по отличной бетонной дороге, проложенной американцами через пустыню в сторону Джидды, главного города монархии.
По пути он проверился – за ним никто не следил. Дорога была хорошая, далеко просматривалась. Придерживая руль левой рукой, правой он достал сотовый, набрал номер, который помнил наизусть.
– Это Аслан. Есть что-то для меня?
– Точка два, – отозвались на другом конце провода.
– Принял.
Конечно, этот телефон не принадлежал Мухабаррату, саудовской разведке. Это был всего лишь промежуточный колл-центр, который принимал и другие звонки, и операторы не знали, ни с кем они разговаривают и о чем. Им говорили, что надо сказать в ответ на тот или иной звонок. И они говорили это. Все.
Через полчаса англичанин остановил машину на одной из улиц Джидды. До назначенного ему места встречи было еще порядочно, но он решил пройтись пешком. Привычки, полученные в дар-аль-харб, земле войны, давали о себе знать.
– …Оперативный агент Аслан, он же Хадуллаев Лечи Салманович, семьдесят седьмого года рождения, чеченец. Отец, Салман Хадуллаев, убит неверными в Чечне в две тысячи первом году. Мать Айша Хадуллаева, скончалась в Чечне в две тысячи третьем году. Хадуллаева воспитал его дядя, Хамзат Хадуллаев.
Спортсмен, вице-чемпион России по кикбоксингу. Сознательный чеченец, испытывает ненависть к России и к неверным. Участник исламского сопротивления, но организационно не входил ни в один из джамаатов. Его сеть подчинялась иорданскому оперативному центру, перешедшему к нам на связь в двадцать девятом году[44].
Опытный оперативник, прошел курс подготовки призраков, закончил лучшим в своей группе. Включен в третью оперативную группу. Выполнил более тридцати заданий в Сирии, Ливии, Египте, Иордании, Ираке. Только один провал, произошедший по вине предателя, которого он позднее ликвидировал своими руками. Неоднократно доказал свою преданность. Знание языков – чеченский, русский, диалекты Аравии, Южного и центрального Ирака, Ливии, Египта, классический арабский, английский.
– Я помню его… – подал голос сидящий за столом среднего роста бородач, борода которого была для присутствующих здесь почти что вызовом, ибо в Королевстве носить бороду означало стать подозреваемым в исламском экстремизме и умыслах против Короля, – я занимался с ним отдельно от всех, по его просьбе. Он хотел стать лучшим разведчиком из всех.
В голосе говорящего явно слышался акцент валлийца.
– И как? Он стал им? – задал вопрос страдающий излишней полнотой пожилой мужчина в бурнусе.
– Да, стал. Полагаю, он лучший из всех, кого вы посылали на обучение.
Бородатому с трудом удавалось скрывать презрение к этим полным, страдающим одышкой людям, которые по какому-то странному стечению обстоятельств считались в этой стране разведчиками. Какие они разведчики? Вон тот – аж какой-то там брат короля, то ли двоюродный, то ли троюродный – в день заглатывает по бутылке виски. А вон тот обожает маленьких девочек…
В боевых подразделениях САС нельзя было служить тем, чей возраст перевалил за сорок лет – и валлиец был вынужден уйти в МИ-6. Его послали в Саудовскую Аравию, и он на секретных базах в пустыне обучал тех, кого ему присылали местные – те, кто должен был вести джихад. За восемь лет, пока он безвылазно торчал в этой стране, он успел проникнуться к местным глубочайшим презрением и только диву давался, почему Господь дал этим растленным лентяям столько нефти?
– Вопрос в том, пригоден ли он для работы в России. Тем более для такой операции, как «Пакет».
Тот, кто задавал этот вопрос, тоже был британцем, но он был намного моложе и разговаривал на классическом оксфордском английском. Он был полной противоположностью первому англичанину – из состоятельной семьи, доктор политологии в двадцать девять лет, тема диссертации «Характеристика переходных состояний общественно-политических систем на примере стран Восточной Европы». Не служил своей стране в армии, зато стал одним из самых молодых начальников станции в истории Службы. Именно он был одним из тех, кто стоял за «арабской весной», давая рекомендации, основанные на своей диссертации. Получалось что-то не то, но его это ничуть не заботило.
Один из саудовских разведчиков – единственный из присутствующих саудитов, достойный уважения как разведчик – постучал по клавиатуре своего ноутбука, вызывая на общий экран новую информацию.
– У нас нет выбора, – сказал он, – основной наш актив в операции завязан непосредственно на Аслана.
На экране появилось фото женщины.
– Шаламова, Алена Владиславовна, родилась в восемьдесят втором году в Москве. Познакомилась с Асланом, приняла ислам и имя Зейнаб. Приняла идеи ваххабизма, лично участвовала в доставке взрывчатки в Москву для ведения джихада. Русским спецслужбам неизвестна. После эксфильтрации Аслана из Москвы, которое мы обставили как похищение русскими спецслужбами, потеряла его ребенка. О том, что Аслан жив, не знает. На связи с две тысячи десятого года, агент Фатима. Работает корреспондентом от государственной телерадиокомпании «Россия» в Москве, прикомандирована к Администрации Президента, имеет пропуск в Кремль. Дает ценнейшую информацию о настроениях и тенденциях в высших эшелонах власти в России. Любовник – Фрашук Владимир Петрович, начальник отдела в Администрации Президента. Работает на идеологии.
Молодой британец скривил губы.
– И как вы намереваетесь это разыгрывать? Реакции женщины практически непредсказуемы, тем более женщины, когда-то потерявшей ребенка.
– Все в порядке… – успокоил англичанина «саудит», – с Фатимой постоянно работают. Ее состояние находится под контролем. Нельзя сравнивать ее с западной истеричкой, она верующий человек, правоверная мусульманка.
Ознакомительная версия.
