воспользоваться. Скоро это удобное для тренировки место, скорее всего, зальют бетонной подушкой.
Минут пять молча смотрел на то, как они стараются. Затем ещё минуту уговаривал сам себя не ругаться. Что они творят? Я им сказал бегать, а они как черепахи, точнее, как котики по заборам, ходят: аккуратно прощупывая лапкой, прежде чем наступить на следующую штакетину – вот и эти двое так же.
Эх, мне бы сейчас палку или шест, с каким изображают в кинематографе восточных мастеров из тех, кто вдалбливает азы единоборств в юные мозги, но это мечты. И даже была бы у меня такая палка, всё равно эффект-то был бы близкий к нулю. Болевые ощущения в Изломе намного слабее, чем в реальности. Но это никак не отменяло моего желания взять дубину и подгонять ею их копошение.
Впрочем, что это я на парней-то злюсь. Они ни при чём. Стараются. А раз не получается ничего, значит виноват тренер, так как дал им упражнение, к которому они полностью не готовы.
Сгоняю их с арматур и прыгаю на них сам, предложив посмотреть «как надо». Вначале просто хожу, как на прогулке, демонстративно не смотря под ноги. Будто шагаю по ровному асфальту. Это не так и трудно, когда доверяешь не только зрению, но и остальным органам чувств. К тому же я уже немного запомнил расположение арматурин. Конечно, это можно трактовать как небольшой обман, но так даже лучше, эффектнее получается. Затем ускоряюсь, шаги переходят в прыжки, так продолжается примерно полминуты. После чего мои клинки прыгают в руки, и я изображаю несколько связок: театральных, красивых, запоминающихся.
Спрыгнув на поле и оценив взгляды юношей, которые, кажется, забыли, как дышать, наблюдая за мной, жестом гоню их на эту импровизированную тренировочную площадку.
Черт! В этот раз у них получается ещё хуже. Пробуют повторить мои движения, но промахиваются, оступаются, падают. Не упражнение, а цирк неудач какой-то.
Плохой из меня учитель. Отвратительный. Мне надо было продумать, расписать тренировочный процесс. Так делают умные тренеры, но я, видимо, не из этой категории. Оставил всё на экспромт и вдохновение. А надо было подойти к вопросу более планомерно и расчётливо.
Рано им пока прыгать по острым прутьям. Рано. Да и сам я разве справился бы с таким заданием, если бы не провёл несколько дней, занимаясь в порту, танцуя на волнах? Нет, не справился бы! Точнее, что-то бы получилось, но даже вполовину не так эффектно, как им только что продемонстрировал.
Но показывать, что ошибаюсь, нельзя, поэтому продолжаю наблюдать за их страданиями, иногда комментируя особо удачные действия.
Смотрю на них и понимаю: надо парней гнать на море, учить бегать по волнам. Это та база, на которой затем можно будет строить всё остальное. А все эти прыжки, кульбиты, забеги оставить им на домашние тренировки. Похоже, что это будет правильное решение… Если я хочу их действительно научить чему-то, что они потом сами смогут развить в нечто большее, когда на меня навалится учёба в университете.
– Достаточно, – сгоняю парней с арматур.
Стоят, понурив головы, глаза прячут, расстроены, понимают, что провалили упражнение целиком и полностью.
– Приступим к ещё одному тесту.
Подхожу к бетонной плите, стоящей вертикально. Не такая и толстая плита, всего в ладонь толщиной и размером пять метров на два. Отличный тестовый образец, можно сказать.
– Вы знаете, что можете так, – моя ладонь погружается в бетон. – И даже так, – делаю шаг и, ощущая привычное сопротивление, прохожу сквозь плиту.
Кивают. Конечно, они знают.
– Бэнр, первый. Вперёд.
Тяжело парню даётся проход сквозь препятствие. К тому же это реально неприятный процесс, не болезненный, но противоестественный и какой-то чуждый. Мне-то куда как легче, а вот глядя на юношу, понимаю, какое это мучение для других рейгов.
– Добрыня. Повторить!
Широкоплечий Рыцарь начал куда резвее товарища, но затем точно так же замедлился и завершил прохождение с большим трудом. Гнать их ещё раз или не стоит? С одной стороны, я не садист всё-таки, но они должны уяснить, что для них существуют и такие пути, а не откидывать эту возможность потому, что она причиняет неприятные ощущения.
– Медленно! – рычу я и прохожу туда и обратно через бетонную плиту.
Вот это чистой воды обман, даже тренируйся они день напролёт, всё равно моей скорости в данном упражнении им никогда не достигнуть. Но учитель и должен казаться новичкам недостижимым идеалом. Поэтому пользуюсь своим преимуществом беззастенчиво. Тем более знаю: привычка не только ускоряет прохождение, но и позволяет свыкнуться с неприятными ощущениями.
– Бэнр. Вперёд!
Прогнав юношей ещё два раза, при этом и сам проходя, чтобы у них не возникло мыслей о том, что я просто хочу их помучить, завершил упражнение.
Быстрый и незаметный взгляд на часы. О как время летит, уже сорок минут прошло от начала тренировки. Казалось, ничего и не сделано, а времени-то уже и нет…
– Круг по козырьку. Раз!
А пока они бегут, напеваю про себя переиначенную песенку Винни-Пуха:
– Но время – это очень уж странный предмет… Всякая вещь – или есть, или нет. А время (я никак не пойму, в чём секрет!) … Время – если есть, то его сразу нет!
То, что они у меня опять бегают, не блажь и не желание забить чем-то тренировку. Я пробую отследить прогресс от проведённых сегодня упражнений. И он есть, небольшой, но явный. Пусть я делаю всё коряво, но польза парням от моих тренировок определённо имеется.
– Закончили, – подзываю эту пару к себе. – Кто сегодня первый? – Чистота занимает место в левой ладони.
Меня поняли правильно и с громким подбадривающим воплем Добрыня кинулся вперед…
Десять минут гонял их по очереди и вместе, не давая даже зацепить себя. Мне тоже было очень полезно на практике проверить своё утреннее вдохновение. Парни старались, особенно работая совместно, даже заметил несколько домашних заготовок. Разумеется, все их старания разбивались о белоснежный клинок. Да, им до меня куда как дальше, чем мне до того же капитана «Призрачного датчанина». Но каждый путь начинается с первого шага, и они его сделали.
– На сегодня все, – когда они берут передышку, Чистота уже на поясе. – Подойдите. По вашей просьбе стать вашим сенсеем, – напряглись, застыли. – Вынужден отказать, – и быстро продолжаю, не давая им вставить и слова. – Учитель – это призвание, этому делу нужно отдавать всего себя. Увы, я лишён такой возможности, и у меня есть свои дела и задачи, – Добрыня кивает на мои слова, Бэнр же по-прежнему застывший, подобно статуе. – К тому же
