из вологодской филармонии, тоже решил приобщиться к дачному бомонду. Ну и, пожалуй, из всех новичков еще отмечу двух мужчин. Они взяли в аренду дом на Хвойной под номером пять. Небольшой домик, весной в нем некомфортно жить, если честно. Да и оплатили они всего два месяца.
— И вам не показалась странной такая аренда? — сделал стойку Ильяс, переглянувшись с Лязгуном.
— Я на такие вещи внимания не обращаю, — затоптался на месте управляющий. — Мое дело простое: зафиксировать жильцов.
— Можете описать их? — влез Лязгун.
— Один чуть моложе меня, второму лет пятьдесят. Оба черноволосые, лица какие-то ненашенские.
— Как вы это определили?
— Ну…, — пожал плечами Полушкин, — такие вещи на подсознательном уровне понимаешь. Смотришь на такого и думаешь: а не супостат ли ты иноземный, мил человек? Ну, эти-то не злодеи. Журналисты какие-то, путешествуют по губернии, очерки пишут. Вот им и посоветовали поселиться здесь, с людьми богемными пообщаться. Дом они сами выбрали, кстати. Бывалые, видать.
— Хм, странно, могли и к барону заглянуть на огонек, — наигранно удивился Ильяс.
— Так наведаются, — простодушно ответил управляющий. — Они очень интересовались, чье имение под боком у дач стоит.
— А когда они заселились?
— Две недели назад… самые последние. А почему вы интересуетесь, господа? — вдруг всполошился Полушкин. — Может, что-то незаконное совершили эти двое?
— Да что вы, Андрон Филимонович! — широко улыбнулся Бекешев. — Мы из службы безопасности, это наша работа — проверять, что под боком у хозяина происходит. Поинтересовались, взяли на заметку.
— Раньше этим не заморачивались, — осторожно бросил мужчина.
— Теперь будем почаще наведываться, — все так же играя роль простого служаки, ответил Ильяс. — Как-никак, соседи. Спасибо, Андрон Филимонович. Мы уезжаем.
— И не будете проверять?
— Зачем людей тревожить? Пробьем потихонечку через городские власти. Они же в курсе всех прибывающих в губернию людей. Вот, кстати, хотелось бы их фамилии узнать.
— А я помню, — похвалился управляющий. — Ильченко и Зайцев.
— Вы же сказали, что они иностранцы.
— Я этого не говорил. Только то, что лица их ненашенские. А уж это лишь мое субъективное мнение…
… — Хитер бобер, — усмехнулся Лязгун, когда они ехали по дороге обратно в поместье. — Субъективное мнение, надо же! Увильнул в сторону, жучара хитрожопый!
— Да брось, мужик крученый, сразу сообразил, что трепаться языком на хлебном месте себе дороже. Тут же такая богема проживает, которая одним ударом ноги дверь кабинета губернатора может открыть, — Ильяс расслабленно разглядывал сосновый лес, едва-едва освободившийся от снежного покрова, но в самой глубине еще виднелись нашлепки бурого снега. — Доложим хозяину о результатах проверки, а он решит, что делать дальше.
— Ну и как думаешь, Ильяс, это они? — спросил Лязгун, имея в виду мужчин, проживающих на Хвойной улице.
— Не знаю, не знаю, — Бекешев покачал головой в большом раздумье. — Певца можно исключить, раз о нем много известно. А вот молодая парочка у меня вызывает подозрение. Вдруг они заодно с «журналистами»? Если готовится акция, то среди них обязательно должен быть маг, а то и два.
— А то и четверо, — призадумался телохранитель.
— Не исключаю и такой вариант, — согласился Ильяс. — Против нашего хозяина вряд ли сосунков пришлют. Поэтому держим ушки на макушке.
По приезду в имение он нашел Никиту в спортивном зале, отрабатывающего боевую связку «пять к одному», как барон сам шутливо называл спарринг с охранниками особняка. Могло быть и «десять к одному», в зависимости от настроения или иных причин.
Сейчас же пятеро человек то и дело отлетали в сторону от стоящего в центре зала Никиты… вернее, так могло показаться, что он стоял неподвижно, на самом же деле опытный взгляд мог уловить легкий поворот корпуса, отклонение головы от летящего в нее кулака, быстрый шаг в сторону и возвращение обратно. Скупые, отточенные движения — ничего лишнего, и как результат, все пятеро ни разу не достали хозяина.
Ильяс относился одобрительно к таким тренировкам Никиты. Будь ты трижды великим боевым волхвом, но вот наступит момент, когда нельзя воспользоваться магией, и где основным оружием станет выдержка, хладнокровие и умение поражать врага ударом кулака — и что тогда? А барон и против ножа выстоит, и от пули уйдет. И хорошо, что молодой хозяин постоянно приходит в зал и до седьмого пота гоняет не только себя, но и охрану. Вон, ребята аж светятся от удовольствия, что приобщаются к хитроумным приемам потайников.
— Поработайте в парах, — увидев Ильяса, сидящего на лавке, Никита кивнул парням и вышел из круга. В мокрой от пота майке он присел рядом со своим помощником. — Удачно скатались?
— Неплохо. Выяснили, сколько новых людей заехало за последнее время в поселок. Один — местный певун. Молодая пара и двое мужиков, по описанию очень подходящие на роль боевиков Ордо Маллеус. Но управляющий утверждает, что фамилии их Зайцев и Ильченко, совсем не итальянские.
Бекешев усмехнулся, как и Никита, услышав это.
— Надеюсь, ты к ним в гости не заявился? — спросил волхв.
— Взяли адреса подозрительных типов — и уехали. Молодые тоже могут быть связаны с ними, — добавил Ильяс.
— Все может быть, — задумался Никита. — Ну что ж, пора провести ночную тренировку по «проникновению диверсионно-разведывательной группы на объект противника».
— Проверить, есть ли среди них маги? — догадался Ильяс.
— Верно. Прощупаем врага. Только не сегодня. Более чем вероятно, что о вашем визите по дачам поползли слухи. Могут насторожиться.
— А не будет поздно?
— Антон только завтра пойдет в гости к Боргезе, — Никита взъерошил мокрые волосы. — Еще сутки на разработку нового плана, подтягивание резервов в Вологду… плюсуем пару дней. Думаю, четверо суток у нас в запасе есть.
— Отпусти меня, Никита, с ребятами, — попросил Бекешев.
— Соскучился по полевой работе? — усмехнулся волхв.
— Закис, — признался начальник охраны. — Размяться хочу.
— Хорошо, сходи. Найди Донского, чтобы он нашел тебе место в группе.
— А где он сейчас?
— На Вологду повез парней. Хочет там их на бережке повалять.
— Спасибо, Никита! — вскочил на ноги оживившийся Ильяс и чуть ли не бегом бросился из спортзала.
Никита усмехнулся, глядя в спину верному слуге. Скоро всем придется сбросить с души благодушие и
