же спросил Антон. Гадать на кофейной гуще он не собирался.
– Предлагаю разрядить амулет и забрать энергию в нательный крест, – ответил Просветитель.
– Действуй! – скомандовал Антон.
Ответ получил незамедлительно:
– Готово. – А на груди Антона крестик нагрелся. – Нательный крест может быть гораздо большим вместилищем магической субстанции, если украсить его драгоценными камнями, – сообщил Просветитель.
– Дома крест модернизируем, – согласился Антон. А кто же откажется от возможности усилить амулет, да еще без дорогих рун шеров.
Схватка началась после того, как трубачи прогудели в рога. Заунывное «ду-ду» огласило окрестности поля перед замком, и рыцарь Олаф направил своего коня навстречу Антону. Антон подстегнул своего коня.
Сначала кони двигались быстрым шагом. Жеребец Антона начал горячиться. Он чувствовал, что предстоит схватка, и хотел разогнаться. Антон позволил коню ускориться, и тот перешел на галоп. Он хрипел, разбрасывал пену и хотел грудью сбить коня соперника, но ему мешало длинное бревно, рядом с которым он скакал.
Конь Олафа тоже перед ударом понесся в галоп.
Антон буквально слился с конем. Он до последнего момента сидел ровно, но за миг до столкновения пригнулся к шее коня, пропустил копье рыцаря над головой и направил древко своего копья в прикрытую шлемом голову рыцаря.
Удар был ошеломительный, копье Антона вышибло рыцаря из седла. Олаф упал на спину коню и следом свалился на землю. Нога рыцаря застряла в стремени, и разгоряченный конь протащил тело Олафа два десятка локтей по земле.
В толпе рыцарей раздалось громкое, разочарованное – «у-у». Маршал молчал, а кто-то из рыцарей крикнул:
– Это нечестный бой!
Антон услышал оскорбление и повернул коня к возмущенно гудевшей группе рыцарей. Подъехал и снял с головы шлем.
– Господа рыцари, кто сказал, что я нечестно бился? Прошу выйти вперед.
Ответом ему была тишина. Затем один осмелевший рыцарь, потом еще несколько рыцарей стали возмущенно кричать.
– Вы нарушили правила поединка, сэр Антей!..
– Какие, господа? – уточнил Антон.
Рыцари замялись, не зная, что сказать. Один все же выкрикнул:
– Вы пригнулись…
– А где написано, что нельзя пригибаться или уклоняться?.. – Антон оглядел рыцарей. – Я проявил природную ловкость, и только. Если сэр Олаф не такой ловкий, как я, то это его беда.
Один из рыцарей запальчиво крикнул:
– Господин маршал не сказал, что вы одержали победу.
– Может, он не успел, а вы своим криком ему помешали? – спросил Антон.
– Если бы бой был честным, он это бы озвучил, – парировал тот же рыцарь.
– А вы, сэр, кто? – спросил он больше всех возмущавшегося рыцаря.
– Я рыцарь Мирошдар из Вейца.
– Сэр рыцарь, это вы назвали меня жуликом? – спросил Антон.
Рыцарь стал оглядываться, но другие рыцари отводили глаза.
– Давайте спросим сэра маршала, кто одержал победу в этом поединке, – предложил Антон и громко крикнул: – Сэр Гунтер, я победил, или вы тоже считаете, что я нарушил правила поединка?
Маршал посмотрел на барона и недовольно произнес:
– Нет, сэр Антей, вы победили в честной борьбе. Правилами турниров разрешается уклоняться от копья, если всадник может это сделать. И нигде в правилах не сказано, что нельзя уклониться вниз. Победа ваша.
– Вот, – Антон с насмешкой посмотрел на смущенного рыцаря.
– Я беру свои слова назад, сэр, – ответил побледневший рыцарь.
– Это хорошо, сэр Мирошдар. Но я не слышу от вас извинений.
– Я приношу свои извинения, сэр Антей, – сквозь зубы ответил рыцарь и отвернулся.
– Сэр рыцарь, я принимаю ваши извинения. Есть ли тут еще кто-то, кто тоже считает меня нечестным бойцом? – спросил Антон.
Вперед, раздвигая рыцарей плечами, вышел рыцарь с щегольски закрученными вверх усами.
– Жуликом вас не назовешь, сэр, – произнес он. – Вы скорее хитрец и ловкач. В поединке я не увидел благородства с вашей стороны. Вы использовали прием кочевников, а не рыцарский удар.
– Вы считаете, что я поступил неблагородно? – спросил Антон.
– Совершенно верно, – усмехнувшись, ответил рыцарь.
– А вы, сэр, не знаю, как вас зовут, или глупец, или болтун, что одно и то же. Вы понимаете, что сейчас говорили полную чушь? – ответил Антон.
Усатый франт нахмурился.
– Вы грубы, как крестьянин, – произнес он.
– Мои крестьяне, – парировал Антон, – благороднее вас, сэр болтун. Они не такие завистливые, как вы, к чужим успехам. Вам-то самому нечем похвастаться. Вы стояли все время битвы и смотрели, как умирают дружинники. Вы хотите очернить другого, чтобы самому выглядеть достойным и благородным, ничего не сделав достойного и благородного.
Тут уж усатый не выдержал.
– Вы нарвались, сэр Антей. Я требую удовлетворения.
Антон равнодушно кивнул:
– Я принимаю ваш вызов. Назовите себя, сэр рыцарь.
– Я рыцарь Живкоч из Клецка.
– Сэр Живкоч, бой пешим, топором, булавой или молотом. Я выбираю молот…
Рыцарь растерялся. Заметался взглядом по сторонам. Затем усмехнулся.
– А мечом вас в степях не учили сражаться? – с издевкой, зло спросил рыцарь.
– Учили, – усмехнулся Антон. – И я знаю, что вы мечник и хотите использовать свое преимущество в бою. Вы просто трусите, сэр. А с трусом сражаться таким благородным оружием, каким является меч, мне не позволяет мое благородное происхождение. В наказание я хочу ваши усы вогнать вам в задницу. Меч тут не поможет.
Рыцарь оскалился, как загнанный в ловушку шакал. Все видели, что может сделать Антон со своим молотом, и выпад рыцаря не достиг цели. Пытаясь оскорбить Антона, он сам оказался в положении оскорбленного человека и вынужден был вызвать Антона на дуэль. А в таком случае выбор оружия был за Антоном.
Но рыцарь не был обременен излишним благородством и гордостью. Он склонил голову и произнес:
– Я приношу вам, сэр, свои извинения и прошу простить меня за излишнюю грубость.
– Вы, сэр, были не грубы. Вы меня хотели унизить. Поэтому я не принимаю ваши извинения. Бой до смерти.
Антон окинул взглядом помрачневшего рыцаря и, понукая коня, отъехал от примолкшей группы рыцарей.
Маршал все это время слушал перепалку. Помрачнел и направился к барону.
– Газан, мальчишка решил показать свою крутость и хочет убить Живкоча.
Барон хмуро посмотрел на маршала.
– Это все твои интриги, Гунтер. Никак не успокоишься? Почему не сказал сразу, что правила поединка соблюдены?
Маршал отвел глаза. Барон набрал воздух сквозь зубы и тихо произнес:
– Если он еще кого-нибудь убьет, а я усмотрю в этом твою вину, я тебя казню.
После этих слов оставил пораженного маршала стоять на месте, а сам направился к рыцарям. Встал перед ними и громко произнес:
– Я вижу, господа, что, не умея толком сражаться с оружием на поле брани, вы хотите победить в словесных баталиях. Оскорбляете, ищете изъяны у того, кто своим верным служением доказал, что он достоин высокого
