Ознакомительная версия.
– Хорошо… – едва слышно выдохнул Глеб, беря следующую матрицу.
Теперь наступила очередь серебристого пятна на предплечье, а затем еще одного – на запястье правой руки.
Процесс имплантации завершался. Все пораженные участки плоти, где металлические частицы внедрились в организм, приобрели овальную форму, на трех из них Приор успел сконфигурировать разъемы, прежде чем поверхность имплантов начала стремительно твердеть, принимая прочность металлоорганического материала.
Ощущая безмерную усталость, Глеб критически осмотрел результаты имплантирования, затем, удовлетворенный увиденным, достал три мягкие заглушки из пористого пластика телесного цвета и закрыл ими разъемы имплантов.
Убрав чипы кодировщика, заботливо упаковав матрицы, он сел, тяжело дыша, и, мысленным усилием включив мью-фон, произнес в пустоту:
– Федор, мне нужна чистая вода, губка и комплект одежды.
Полуостров Казантип. На подступах к Цитадели ОрденаЗнойный полдень струился маревом испарений.
Под плотным пологом облачности протекали явления, связанные с парниковым эффектом: тяжелые грозовые тучи наползали одна на другую, им было тесно в ограниченном пространстве под куполом Барьера, на участках захваченной Зоной акватории Арабатского залива царили растянувшиеся вдоль побережья смерчи, они вздымались от морской поверхности к небесам, засасывая тонны воды, напитывая ею облака, а периодически возникающие ураганные ветра тут же оттесняли новый, только что сформированный грозовой фронт в глубь суши, где над массивными чертогами недостроенной атомной электростанции, превращенной в неприступную Цитадель Ордена, били частые, ветвистые разряды молний, мутные потоки проливного дождя низвергались на землю, а затем вдруг все затихало в удушливом, томительном предчувствии нового всплеска стихии.
Из-за постоянно меняющихся погодных условий, обилия испарений, поднимающихся от пресыщенной влагой земли, мутный вихрь портала гиперперехода, расположенный в шести километрах от Цитадели, в границах так называемого Щелкинского тамбура, сливался с окружающей обстановкой, был незаметен на фоне постоянного движения воздушных масс.
Между мрачной громадой Цитадели и пенистой полосой прибоя простирались густые заросли металлокустарников, автоны захватили все побережье, буйно разрослись в прорезанной трещинами впадине исчезнувшего Акташского озера, но сталкеры Ордена не пытались искоренить их. Напротив, в отличие от иных регионов Пятизонья, смертельно опасные проявления неживой природы, поглотившие окрестности, оберегались людьми. Автоны и обитающие в их зарослях механоиды создавали дополнительные защитные рубежи Цитадели. Любой, кто попытался бы прорваться со стороны тамбура к крепости Ордена, прежде должен был одолеть гибельные участки местности, где среди металлорастений таилась механическая жизнь, гнездились колонии скоргов.
…Сегодня грозовая активность была аномально высокой.
Молнии били часто, ослепительные вспышки рвали небеса, подсвечивая тяжелые пласты облачности, на миг выхватывая из сумрака непогоды разнообразные детали покореженного рельефа.
Серая железобетонная конструкция недостроенного корпуса первого энергоблока Крымской АЭС господствовала над изуродованным ландшафтом: в момент катастрофы, давшей начало Пятизонью, чудовищные силы, рвавшие и сминавшие земную кору, прихотливо, выборочно разрушавшие здания, потрудились и тут. Участок поверхности, расположенный под фундаментом реакторного зала, вспучило, превратив в пологий холм, на склоне которого еще угадывались контуры шести бетонных «отливок» прудов-охладителей, да серыми гротескными очертаниями выступали выбитые из земли фундаменты насосной станции, от которой к высохшему озеру тянулись глубокие овраги.
Во вспышках молний был отчетливо виден обжитой сталкерами памятник гигантомании канувшей в Лету эпохи развитого социализма: со склона холма серебрящимся указующим перстом в сторону ушедшего под землю озера кренилась изогнутая решетчатая конструкция стодвадцатиметрового подъемного крана, густо оплетенного металлорастениями, над ним высился мрачный корпус энергоблока, увенчанный двадцатиметровым цилиндрическим выступом. Квадратная крыша корпуса, по периметру обрамленная стеной из бетонных обломков, скрепленных проросшим на ржавой арматуре металлокустарником, являлась главным укреплением Цитадели. Над цилиндрическим выступом, через который в энергоблок когда-то планировалось загрузить реактор, сейчас красовалось новое перекрытие – верх инженерной смекалки мнемотехников Ордена. Тонкие, но чрезвычайно прочные побеги редких видов автонов, выращенные прямо тут, сконфигурированные должным образом, стерилизованные от опасности размножения, образовывали частую металлическую решетку, не подверженную коррозии. Она вздымалась пологим куполом, увенчанным плоской площадкой с установленными на ней генераторами электромагнитного импульса, несколькими расчетами тяжелых импульсных орудий и наблюдательными постами, равномерно распределенными по периметру постройки.
* * *
Сталкеры попадали в Пятизонье разными путями.
Например, послушник Борг раньше считал себя экстремалом.
Он был выходцем из благополучной, обеспеченной европейской семьи. Для своих лет – хорошо образован, да вот беда: по завершении учебы остался не востребован как специалист-переводчик. Обычная история для века высоких технологий. Уже не компьютеры, а продвинутые кибернетические системы вторгались в жизнь миллионов людей, подменяя их на производстве, в диспетчерских, сфере обслуживания и информационных услуг.
Теперь Борг жалел о том прилежании, с которым учился. Годы казались потраченными зря, общество влепило ему пощечину, указав молодому человеку на его истинное место в мире, в один миг оставив за бортом жизни, назвав цену, за которую откупалось и отворачивалось от него.
Спора нет – пособий государства вполне хватало на еду, одежду и кров, но скука серого существования и затаенная обида подтолкнули Борга к протесту. Откровенно банальная история, каких полно.
За несколько лет, пытаясь самоутвердиться, он перепробовал многое. Прыгал с парашютом, погружался под воду, занимался диггерством, подумывал о промышленном альпинизме, но все неформальные тусовки в один трагический день померкли, потеряли привлекательность – их затмила тень катастрофы, потрясшей Евразию.
Однажды, проснувшись, он по привычке включил канал новостей и понял: мир изменился.
Система, так равнодушно, так цинично отвергшая его, замерла в потрясении. Нечто необъяснимое едва не разрушило устои развитого общества потребления, показав миллионам людей край пропасти, за которым – падение в бездну.
Ознакомительная версия.
