Их мнения подтверждались в комментариях пользователей, которых, правда, становилось все меньше. Причем зараженные опять же не видели никакой разницы между больными и здоровыми, пуская в ход зубы и с теми, и с другими. Били и кулаками, и ногами, попалось даже видео, где какой-то здоровенный белобрысый мужик гонялся за девчонкой лет десяти с бейсбольной битой, уже покрытой чьей-то кровью. К счастью, ей удалось оторваться — она пролезла в узкую дыру в заборе и унеслась прочь, помахивая бантом на тоненькой косичке и испуганно попискивая. Снимающий с балкона оператор что-то тараторил на незнакомом Томашу языке, но даже без лингвистических способностей было ясно, что человек выражает свое облегчение от такого удачного исхода.
В общем, мир продолжал погружаться в преисподнюю, и ситуация стремительно ухудшалась. Надо было что-то делать, сидеть сложа руки и просто наблюдать за агонией человечества казалось невыносимо. Томаш глянул на часы. Уже можно было собираться.
Две белые Лады и темно-синий микроавтобус Фольксваген подъехали к магазину «Охота», изящно перекрыв нам выезд. Мы торчали на виду, бежать и прятаться было некогда и некуда, разве что забаррикадироваться в магазине, сразу же превращая возможно случайную встречу в противостояние.
Нормальное оружие было только у Семена, тот самый «травмат», отправивший зомби в нокаут. Леха суматошно кинулся к своей рассыпанной ноше, но осекся, поняв, что не успеет, мы же с Ванькой даже и не думали двигаться с места, растерянно переминаясь с ноги на ногу.
Я весь напрягся, мне почему-то подумалось, что в нас могут начать сходу стрелять. Вдруг примут за больных? Или просто так, из любви к насилию. В конце концов, на нашем шарике обитает достаточно людей, склонных к жестокости. Как только условности и ограничения, принятые в социуме, вместе с этим самым социумом и справедливыми последствиями исчезают, для таких товарищей наступает раздолье. Бей, стреляй, режь, руби, коли — одним словом, живи на полную, полиции больше нет, бояться некого. Это как если в цирке или зоопарке открыть все клетки и дать хищникам разгуляться. Разве что хищники убивают по своей природе и нужде, а отморозки — по отмороженности.
Из машин начали выходить люди. Кажется, семь молодых ребят. Нет, восемь, вон еще один вылез, с огромной двустволкой в руке. Все примерно нашего возраста, а то и младше, худые, угловатые, нескладные — да, точно, вчерашние школьники, едва перешагнувшие рубеж восемнадцатилетия. Они подходили с неторопливой настороженностью, не сводя с нас пристальных холодных взглядов. У многих в руках были пистолеты и ножи, безоружным оставался только один — невысокий коренастый татарин со шрамом на щеке. Явно Чингисхан местного разлива, лидер народного ополчения, пахан и вождь в одном лице.
— Ну что, соседи, приехали? — ухмыльнулся он, кивая на номер региона на нашем номере.
— Ага, — кисло отозвался Леха. — Протащились двести километров, чтобы с вами повидаться.
— Вы из Ижевска? Ильнур, давай завалим их на хрен, они ж заразные должны быть! — переполошился тощий высокий паренек с нелепой зеленой банданой с черепами и положил руку на прицепленный к поясу разделочный нож.
— Цыц, — спокойно отозвался тот, кого назвали Ильнуром, даже не повернув в сторону бузотера головы. — А вы как из Ижевска-то вылезли, не выпускали ж никого, до самого взрыва?
— Мы на огороде были, в сорока с лишним километрах от города, — взял слово я, решив, что честная дипломатия лучше сохранит нам жизнь, чем игра в молчанку или пререкание. — Хотели было вернуться, когда узнали о теракте, но нас не пустили менты. Ну и пришлось обратно на огород тащиться. А потом бахнуло.
— Красиво стелите, — вздохнул Ильнур. — И, похоже, не врете. Только этот город наш теперь. А вы сюда приехали явно не просто так. Что-то увезти хотите, я правильно понимаю?
— Мы не знали, что тут вообще кто-то нормальный остался, — сказал Ванька и скептично добавил. — И что весь город принадлежит тебе. В прошлые выходные еще «Ягуаром» давился, небось, да мечтал о том, как бы нагнуть всех этих козлов да уродов. Теперь хорошо, да? Никаких ментов, можно устраивать беспредел безнаказанно.
Ильнур легко подскочил к нему и коротко, без замаха ударил в солнечное сплетение. Ванька даже не успел испугаться и с опозданием осел, хватая ртом воздух и выпучив глаза. Я дернулся в его сторону, чтобы помочь встать, но он, прочитав мой взгляд, остановил меня коротким вымученным жестом.
— Щас бублики твои из ушей повыдерну. За хамство, — Ильнур кивну на сережки-«тоннели» в Ванькиных ушах. — Так, ну, не знали, теперь знаете, какие у нас порядки.
Ильнур посмотрел на Леху, который сверлил его бешеным взглядом, сжав кулаки. Когда татарин подошел поближе, я заметил, что он далеко не так молод, как его банда. Наверное, ему было около тридцати, так что немудрено, что он возглавил молодежный отряд. Эти только таких и уважают, им нужна сильная рука, человек, который на личном примере не гнушается проявлять жестокость.
— Не кипятись, нам нет смысла вас валить, разве что сами напроситесь. Только верните все, что взяли в магазине, и расход.
— Слушай, мы и так пустые, — возмутился Леха. — Огнестрела там все равно нет — вычистили уже, если вообще было что чистить. Оставьте нам хоть по одному стволу на человека, что за беспредел? У вас вон, целый арсенал…
— Никакого беспредела, — покачал головой Ильнур. — Оставлю два на всех, остальное наше. И даю вам ровно три минуты сдристнуть отсюда, потом начинаем стрелять. Нам некогда с вами разговаривать, у нас своих дел по горло.
— И куда вам столько? Ну куда? — не унимался Леха, опять, как и случае с полицейским, прогуливающийся по лезвию ножа.
— Куда надо, скоро оружие будет главной и единственной валютой, даже травматическое — эти твари чувствуют боль, мы проверяли. Пальнешь пару раз, и он уже делает ноги, скуля от страха. Видите, информацией с вами делюсь, а вы все какие-то стояче-вздрюченные. Расслабьтесь.
Мы ответили настороженным молчанием. Ильнур кивнул своим, и к нам подошли два паренька — один демонстративно вынул маленький пистолет. Я не знаток оружия, но у меня почему-то не было сомнений, что в магазине были не резиновые пули. Проверять не хотелось.
Они заглянули в нашу машину, но ничего не нашли. Шерстить и заглядывать под сиденья и коврики им явно не хотелось, равно как слишком тщательно обшаривать нас. Мародеры увидели рассыпанные Лехой пистолеты, которые он так и не успел подобрать, и позволили отдышавшемуся Ваньке и мне взять по одному стволу и по два магазина. Я кинул взгляд на Семена, тот стоял с безмятежным выражением лица. Его руки были пусты, пистолет был наверняка пристроен на поясе, под курткой. На наше счастье, его так и не заметили. Им хватило шести «травматов» с запасными магазинами, которые мы им подарили.
