– Принимайте, друзья, колесницы Господни! – торжественно произнес пастырь.
Самара был вынужден признать: Маркус знал, что делает, куда ведет «варягов».
– Чур я за руль! – Ашот полез в кабину первого трактора.
– Э нет, не спеши, – осадил его Гурбан.
– Пусть Сташев сядет, – предложила Мариша. – Водит он хорошо, с бульдозером справится.
– С бульдозером? – Командир «варягов» внимательно посмотрел на девушку.
Та презрительно скривилась:
– Жизнь людей в фургоне я бы ему не доверила.
Автоматные очереди, треск винтовок, уханье гранатометов – все это сливалось в громкий гул, идущий от Стены. Высоко в небе шныряли стаи птиц – снизу не разобрать, обычные птахи или носители паразитов. В любом случае туман скрывал от них людей.
Сидушка звонко скрипнула, когда Данила плюхнулся за руль одного из последних мастодонтов Петербургского тракторного. Поерзал – под ягодицами вовсе не кресло «мерса» С-класса. И вообще интерьерчик так себе: ряд круглых датчиков, открытые поверхности окрашены в родной желтый цвет, остальное затянуто дырявым дерматином. И везде, где только можно, пришпилены иконки. Одну из них Дан опознал – подарок Маркуса и Гурбана, лик святого с собачьей головой. Прям разумный зомбак или этот… вервольф.
Он никак не мог успокоиться – разозлила Мариша. Жизнь ему не доверила бы. Ну-ну. Он перед ней и так и сяк, а она… Хватит унижений. Прошла любовь, завяли помидоры, как говорит Ашот, а уж он мастак расставаться с девушками.
Хлопнула дверца, скрипнула вторая сидушка. Пахнуло по́том и нечищеными зубами.
– Как тебе аппарат? – Это Маркус уселся рядом.
– После боя скажу, – буркнул Дан.
Маркус чуть поклонился иконе святого-песиглавца:
– Святой Христофор нам поможет.
«Кировец»-бульдозер пойдет в авангарде, так решил Гурбан. Иначе и быть не могло, ведь трактор с отвалом для того и предназначен. Потому-то проводник сел с Даном и пристроил СВД между ног – положение не очень, если срочно понадобится открыть огонь. Но главное оружие Маркуса нынче не винтовка, а карта с нанесенными позициями ленинградцев.
Вторую колесницу Господа поведет сам Гурбан. Полковник Самара, зомбак его заешь, и остальные «варяги» уселись в обшитый жестью фургон – от пуль эта защита не поможет, но от зомбозверья вполне защитит. Из-за нагромождения стали на бортах, спереди и сзади – ржавой стали, склепанной и стянутой болтами, бывший автобус можно было узнать разве что по эмблеме – окольцованному тюльпану.
Дан рукавом вытер влажный лоб. Раннее утро, конец мая, а жарит уже так, что кондиционер в кабине оказался бы кстати. Увы, разработчиками не предусмотрено, и сектанты не расстарались – не знали просто, что за руль сядет сам Данила Павлович Сташев, сын того гения, который вот-вот освободит планету от слизней.
Он тяжело вздохнул. Иногда казалось, что День Победы вообще не наступит. А даже если и, то… Чем тогда займется доставщик? Ведь его знания и навыки окажутся бесполезны в новом мире… Подобные мысли частенько одолевали его в последнее время.
– Благословляю в дорогу сии колесницы Господни! – Пастырь, жутко смешной в плавках с якорем, забежал перед бульдозером, осенил его крестным знамением, затем поковылял ко второму трактору и фургону, в бойницы которого «варяги» вставили свое оружие. Одно неверное движение – и от пастыря или атакующего зомбака, к примеру, останутся только унитазная цепь с распятием да рожки с ножками.
Старик еще что-то говорил, жестикулируя и пуская слезу, но его речи утонули в рокоте мощных движков. Расход топлива тут кошмарный, прикинул Дан. Предки, похоже, не боялись парникового эффекта.
– У нас в Харькове тоже трактора́ делали. Раньше. – Дан захлопнул дверцу. От удара завибрировал стальной лист, халтурно прихваченный сваркой по периметру окна. Болгаркой в листе прорезаны десятка три узких щелей для лучшей видимости; дверцу со стороны Маркуса усиливает панцирная сетка от кровати.
– До перекрестка, потом направо, – велел Маркус.
Стальной мастодонт взревел. Колеса провернулись, швырнув назад щебень. Слизень на затылке Дана неприятно шевельнулся, будто предчувствуя скорую встречу с собратьями. С сотнями собратьев, тысячами.
А ведь «варяги» суются в самое логово врага. Данила только сейчас осознал это, и ему стало не по себе. Он сильнее вцепился в руль «Кировца», на перекрестке свернул. Дома здесь выглядели почти что жилыми, разве что половины стекол не хватало да из окон торчали кое-где кроны деревьев. Дикая полосатая кошка – потомок домашних любимцев – проводила трактор недобрым взглядом. В пасти ее трепыхалась еще живая мышь. Из подъезда, рыча, на бульдозер кинулась здоровенная зомбособака. Вдоль хребта ее выпирали костяные наросты, череп превратился в нечто угловатое, неприятное на вид, челюсти увеличились, клыки едва помещались в пасти – зверь достаточно давно попал под влияние слизня, чтобы измениться столь значительно. Обычно до такого состояния зверушки не доживают, паразитам ведь плевать на носителей.
Вместо того чтобы атаковать отвал, бессильно ломая резцы, зомбособака проявила нерешительность. Зато ее заинтересовал фургон, она осклабилась, готовясь к прыжку. Данила вывернул руль, впечатав отвал вместе с собакой в газетный киоск, который смяло, словно картонку. Затем сдал немного. На отвале пусто, только свежая кровь и куски отслоившейся краски. Данила глянул в зеркало. Трактор Гурбана надрывался следом, фургон конкретно подбрасывало на ухабах. Зомбособака выбралась из-под обломков киоска. Ее разрезало пополам, и передняя часть ее пылала ненавистью к людям и ползла, теряя кровь и последние жизненные силы. Зубы щелкнули в полуметре от колес фургона, зомбак затих. Будь у «варягов» время, Дан раскатал бы тварь по асфальту. Уничтожить слизня – это святое.
Поведение зомбозверя удивило Дана. Он уставился на дорогу. В отличие от домов, она была совсем никудышной. Тут попадались такие рытвины и котлованы, что даже мощный трактор мог в них застрять. Приходилось маневрировать.
– Смотри. – Пальцы Маркуса впились Дану в плечо.
Он на миг оторвался от созерцания дорожного полотна, и тут же переднее колесо едва не угодило в яму. Данила ударил по тормозам.
– Не делай так больше, – попросил он, а потом уставился в указанном направлении.
Увиденное его потрясло. На каждом столбе и дереве вдоль дороги висели трупы. Тут были вольники, в которых без труда угадывались Свидетели Псидемии. Другие повешенные при жизни носили кирзовые сапоги, третьи выбривали черепа, оставляя на голове промасленные ирокезы. Все они были из разных группировок, но висели на одинаковых веревках. Людей сюда согнали отовсюду, а потом…
