Он вошёл во дворец и вскоре оказался на балконе. Катрейна напряглась. Король нетерпеливо привстал, сын что-то зашептал ему на ухо. Самайя уловила только «хватил удар» и «привёз то, что ты просил».
– То, что вы видите, – крохотная часть богатств Залесского монастыря. Мой сын вскоре мне доложит, откуда столько добра у бедных монахов. К сожалению, у настоятеля Родрика Ривенхеда мы это узнать не сможем, ибо от страха перед нашими вопросами он по пути сюда скончался. Как добрый эктарианин я желаю ему покоиться с миром, как король заявляю: воровать у казны и у народа я больше не позволю! А теперь продолжайте веселиться!
Король щедрым жестом бросил в толпу горсть монет. Несколько человек тут же вышли и начали делать то же самое. Народ был доволен, толкаясь в давке и ползая в пыли в поисках серебряных кружков.
Глава 10. Подмостки и эшафоты
Алексарх дочитал пьесу и с отвращением швырнул её на пол. Её присутствие казалось принцу кощунством здесь, в богатейшей библиотеке рукописей и манускриптов, собранных доминиархом со всех концов эктарианского мира. Алекс немало часов провёл среди полок с редчайшими текстами и альбомами, листая огромные фолианты в тиснёных кожаных переплётах или хрупкие свитки на латейском языке.
Теодор Ривенхед наклонился, поднял пьесу и брезгливо положил на пустой стол. Его холёная рука, унизанная тремя золотыми перстнями, сжалась в кулак – доминиарх тут же спрятал его под складку облачения.
Алекс не смотрел спектакль, однако слухи о нём распространялись с такой быстротой, что пришлось прочесть пьесу. Алекса тошнило от того, как она описывает Рагмира, который являлся для него примером мужества и преданности. Принц мечтал о том, чтобы походить на него, а отец позволил какому-то… Ругательство вертелось на языке, но Алекс не станет уподобляться грубиянам, окружавшим его отца и брата. Увы, толпе на улицах было всё равно, пьеса ходила по рукам не только в Нортхеде.
– К моему глубокому сожалению, нельзя решить проблему, отбрасывая её в сторону, – заговорил доминиарх. – А перед нами образовалась чрезвычайно серьёзная проблема, Ваше Высочество.
– Это всего лишь пьеса. Её скоро забудут.
– Если нет заинтересованных в обратном, – заметил Теодор.
– Я стараюсь принять меры…
– Запреты не образумят сомневающихся – лишь убедят в том, что вы скрываете истину, Ваше Высочество.
– Все мы с детства знаем истину – у нас есть жития святых, иконы…
– Неужели вы не видите, что ваш отец настроен низвести их влияние на умы людские? Мне тяжко даются эти слова, но король готовит раскол, губительный для страны.
– Раскол? – Алекс вздрогнул от твёрдой уверенности в словах Ривенхеда. – Вы серьёзно?
– Вы ведь, безусловно, понимаете суть происходящего? Сначала отвратительные рисунки Килмаха и пьески, потом разорение монастыря, сожжение его бесценной библиотеки. Далее последовала смерть настоятеля Родрика Ривенхеда, объявленного вором! Алексарх, вы ведь были с ним знакомы?
– Да, он давал мне советы, которые я не забуду. Я оплакиваю его вместе с вами.
– Вскоре всем нам придётся оплакивать многих, – отрезал Теодор, вытирая платком потную шею под короткими волосиками, выглядывавшими из-под красной шапочки. – В начале лета закрылся один монастырь, а сейчас, полгода спустя, давление на церковь неустанно нарастает.
– Значит, сведения верны? Сколько монастырей закрыто?
– Пять. Ещё в четырёх работают эти так называемые комиссии по выявлению злоупотреблений! Тьфу, – доминиарх с досадой сплюнул. – Само это слово звучит как богохульство по отношению к святой церкви! Всё то, что монашеская братия собирала веками, отобрано в казну либо порушено, земли Уолтер Фроммель приписал в собственность короля! Я не раз твердил, что под его чёрной мантией сокрыто чёрное сердце еретика – никто мне не внял!
– Вы уверены, что речь о расколе?
– Король, будто со злейшими врагами, борется со святыми и иконами, указы о новых правилах богослужения следуют один за другим. Да мог ли я помыслить, что доведётся узреть подобное кощунство!? Ваше Высочество, король в плотской страсти позабыл обо всём, его волнует не страна, а шлюха в постели, прости меня, Господи, за это слово, – Теодор поцеловал лик Зарии на золотой пластинке. – И её он жаждет сделать нашей королевой! Да неужели вы с этим смиритесь, согласившись потворствовать его греховной страсти? Неделю назад Его Величество потребовал, дабы я признал его главою церкви Сканналии вместо нашего пантеарха, забыв о прежних клятвах, данных перед Господом нашим! Как это назвать, если не расколом?
Алекс побледнел:
– Он хочет стать главой церкви? Но это невозможно!
– Боюсь, вскоре всех вынудят принести вашему отцу такую присягу. Мысль об этом заставляет моё сердце обливаться кровью и сжиматься в предчувствии бед, которые, без сомнения, обрушатся на нашу страну! Став главой церкви, король немедленно расторгнет брак, дабы жениться вновь. Он потребует моего благословения, но как, во имя Господа, могу я дать на это согласие? – Теодор говорил с отчаянием, размахивая руками. – А вы, Ваше Высочество, готовы присягнуть на верность королю, вставшему во главе церкви, отвергнув пантеарха Латеи? Прямого наследника первосвященника, которому сын Отца Небесного Зария собственноручно передал священный кодекс Декамартион? Вы откажетесь от пантеарха, хранителя кодекса и его заветов?
– Я никогда не подпишу такой присяги, – покачал головой Алексарх. – Отец не посмеет требовать подобного от верных сынов церкви.
– К огромному моему сожалению, этого не избежать, – горько заметил Теодор.
– Ему придётся казнить меня, веру я не предам!
– В этом случае король расправится с вами! Им овладели гнев, ярость и плотские похоти! Он слушает лишь еретиков, клеветников да скоморохов! Ваше Высочество, вам нужно готовиться либо к смерти, либо к борьбе!
– Борьбе? Против короля? – изумился Алекс.
– Не против короля, ни в коем случае я не попрошу об этом, а во имя святой веры! Рассудок вашего отца помрачился и не в состоянии отличить добро от зла. Дело, безусловно, не только в губительной страсти к падшей женщине, но и в преклонении перед дьявольской книгой!
– Вы об Истинной Летописи?
Доминиарх скривился:
– Вы называете её Истинной, для меня она – источник страшных бед, глас Дьявола. Валамир и Ярвис уничтожили язычников, проводивших кровавые ритуалы, однако корни, сохранившиеся в глубине веков, дали плоды. Я уверен, что поганые сканты всё еще живут среди нас…
– Отец и сканты? – Алекс засмеялся.
– Вы напрасно так легкомысленно к этому относитесь, Ваше Высочество. Сейчас, когда ересь расправляет крылья, уничтожая истинную веру, могут взрасти и те семена, что когда-то Валамир втоптал в землю. Семена истинного зла!
По спине Алекса пробежал холодок. Ересь ему знакома, а вот о язычниках он мало что знал. Но что за чушь! Откуда им взяться, этим скантам? Похоже, доминиарх просто запугивает его, чтобы предложить… В том, что ему предлагают, Алекс боялся признаться даже самому себе. Они хотят заставить его поднять оружие против отца? Ривенхедам мало Диэниса?
