бы даже сказал, вопреки! Оно все стоило того, понимаешь? Да, я заплатил высокую цену, я, можнос казать, отдал всё, что у меня было, но взамен… Взамен я стал частью чего-то великого!
— Так уж и великого, — смутился я.
— Ты просто не понимаешь, — воин до того увлекся, что перестал следить за окрестностями. — У тебя цель, и ты к ней идешь, не замечая того, что происходит вокруг.
— И что же происходит вокруг? — с любопытством поинтересовался я, не забывая контролировать левый сектор обзора.
— Люди меняются, — заявил Шулер. — Я здесь три года трепыхался и даже своих Наемников не смог изменить! А ты… Сколько ты здесь? Полтора-два месяца? И за это время все поменялось!
— Так уж и все?
— Все, — заверил меня воин. — Я же вижу. Мы дружнее стали, заботиться начали друг о друге и о городе. Даже местных возьми! Драм же предлагал действовать по первому варианту и уничтожить ключевые объекты инфраструктуры и всех лидеров вплоть до десятников? Но ты же отказался.
— Ну а смысл в том, чтобы разрушать? — я пожал плечами, сверяясь с картой, до цели оставалось миновать ещё один двор. — Какой мне резон вдалбливать местных в каменный век?
— Но все до тебя так и делали, — усмехнулся Шулер. — Так проще, понимаешь? Убить всех, кто способен сопротивляться, запугать остальных, установить свою власть, да ещё и налогами обложить. А в случае неповиновения устраивать показательные казни.
— Неправильно это, — я покачал головой. — Страх, конечно, хороший мотиватор, но недолгий. Вместо того, чтобы физически сражаться с местными, я предпочитаю сражаться за их умы. Чтобы всем было хорошо.
— Наш Претендент — идеалист, — Шулер покачал головой. — Вот Ареной клянусь, не понимаю, как у тебя это получается.
— Потому что по совести все делает, — вмешался в разговор молчавший до этого момента Вариг, — по справедливости.
— Ты и сам знаешь, как мало справедливости в нашем мире, — возразил Шулер.
— Знаю, — согласился сталкер. — А ещё я теперь знаю, что справедливость — это мы и есть. Что она начинается не с императорской канцелярии, а с меня и с тебя. Что любой путь начинается с работы над собой.
— Хорошие слова, Вариг, — произнес я, останавливаясь у подворотни, в которой стояла кромешная тьма. — Ты абсолютно прав, но бывают и исключения.
— Это как?
— Да легко, — я вылез из УГа и отозвал его обратно в Инвентарь. — Вот я знаю, что скоро на мой мир, да и на ваш тоже обрушится стальной кулак ксуров. Бронированные машины, летающие истребители, здоровенные штурмовики, наподобие моего УГа.
Я посмотрел в пасмурное небо, и воины машинально проследили за моим взглядом.
— А в придачу к ним ещё и некроманты, огненные маги, легионы песьеголовых и ещё Бог знает сколько разумных. Я знаю, что если ничего не сделать, то мы захлебнемся в крови. Они просто-напросто раздавят нас поодиночке.
Я почесал лоб, на котором последние два месяца постоянно ощущал надетую Диадему.
— Так вот, как я могу их остановить, работая над собой? Какой бы я правильный ни был, им плевать, понимаешь? Да я даже не знаю, какого ксура они на нас нападают! Выходит, не всегда все начинается с работы над собой.
— Ошибаешься, — возразил Шулер. — Весь твой путь — это и есть работа над собой. Ты сделал то, чего не смогли сделать многие, в том числе и я. Ты взял на себя ответственность и идёшь к своей цели. И оно чувствуется, Михаил!
— Чувствуется, — подтвердил Вариг. — Не знаю, как объяснить, но рядом с тобой я ощущаю одновременно и тяжесть, и легкость. Будто ты… берешь на себя ответственность за все, что происходит по твоей воле.
— Да, — поддержал сталкера Шулер. — Ты не отмахиваешься от всех смертей, ты их словно копишь, чтобы потом ответить за каждую из них.
Мне очень хотелось ответить: «Так и есть. После того, как пропала Рив, мне каждую ночь снятся лица разумных, погибших по моей вине. И каждую ночь задаюсь вопросом — а имею ли я право распоряжаться чужими судьбами?»
Но вместо этого я сказал другое.
— Ладно, мужики, сеанс психотерапии закончен. Никто не знает, что будет впереди, и к чему приведут мои, а точнее наши действия. А когда не знаешь, как поступать, поступай по совести. И верь в лучшее. Делай, что должен…
— И будь, что будет, — хором закончили Шулер и Вариг.
— Займемся этой черной дырой? — я кивнул на утопающую во мраке подворотню.
— Темной зоной, — поправил меня Вариг, тут же переключаясь на рабочий настрой. — Можно карту?
— Нужно.
Я достал из Инвентаря карту, подаренную мне Римом, и расправил её на весу.
Эта карта являлась точной копией нашей районной Карты, которая теперь показывала два пояса.
Вот только в отличие от Карты, подаренный Римом артефакт не показывал разумных. Только территорию, находящуюся под моим контролем, границы и Темные зоны.
Вообще, были у меня подозрения, что, как только я заполучу под свой контроль каждый район каждого сектора, Карта расширится до мировой.
Наверное, это круто — иметь полный контроль над своей, получается, империей.
Знать, чего хотят простые обыватели, следить за настроениями в армии, вычислять шпионов и вовремя нивелировать влияние извне.
Хотя, какое может быть извне, если под моим контролем будет находиться весь мир?
Впрочем, сейчас было не лучшее время, чтобы витать в облаках.
— Вариг, — я посмотрел на сталкера. — Каков наш план действий?
— Сейчас расскажу, — тут же кивнул Вариг. — Но для начала, хочу обратить ваше внимание на карту. Ничего странного не замечаете?
— Ты про расположение Темных зон? — тут же уточнил Шулер. — Про этот пунктир?
И вправду, если присмотреться к разбросанным по всему району темным пятнам, можно было разглядеть небольшую закономерность.
Если посмотреть на карту со стороны полей, то можно было заметить редкую пунктирную линию из Темных зон, которая тянулась до границы со Вторым поясом.
Всего по два пятна в каждом поясе, зато какие!
Они походили на небольшие вытянутые семечки, острие которых указывало в предполагаемый центр мировой карты.
Остальные пятна были немного другими.
Похожие на кляксы, на ровные кругляшочки, на кривые ромбы и даже, в одном месте, на гектограмму.
К слову, во Внешнем поясе пятен практически не осталось, в то время как Третий пояс ими буквально кишел.
Строители, работая под усилившимся благословением, планомерно перестраивали весь район, и Темные зоны под их напором как будто бы сами куда-то исчезали.
Держались только два пятна в форме семечек и окружающие
