валуна, за которым прятался. — Разрешите мне пустить одну из этих штук.
— Нет, — ответила Виверос, наш капрал. — Их щит стоит на месте. Ты только потратишь впустую боеприпасы.
— Чушь собачья, — возразил Уотсон. — Мы торчим тут уже который час. Мы сидим здесь. Они сидят там. И что же, когда они уберут свой щит, мы выйдем, встанем во весь рост и начнем палить в них? Это вам не гребаный четырнадцатый век. Мы не обязаны договариваться о том, когда и как начнем убивать других парней.
Виверос совершенно явно начинала сердиться.
— Уотсон, тебе платят не за то, чтобы ты думал. Поэтому заткни хлебало и будь начеку. Все равно ждать уже недолго. В их ритуале остался только один пункт, а потом начнется…
— Да? И что же это за пункт? — поинтересовался Уотсон.
— Они будут петь, — ответила Виверос.
Уотсон ухмыльнулся.
— И что они собираются нам спеть? Песенки из бродвейского мюзикла?
— Нет, — сказала Виверос. — Они будут молиться о нашей смерти.
Как будто в ответ на ее слова нижний край массивного щита в форме полусферы, прикрывающий лагерь консу, замерцал. Я дал своим глазам мысленный приказ поскорее сфокусироваться и уставился вниз. Там, в нескольких сотнях метров от нашей позиции, один консу прошел сквозь щит. Было видно, как поле потянулось за его тяжелым панцирем, и, лишь когда он отодвинулся довольно далеко, электростатические нити отлепились и снова втянулись в щит.
Он был третьим и последним из тех консу, которые выходили из-под щита перед сражением. Первый — пехотинец в низком звании — появился почти двенадцать часов назад и проревел вызов, служивший формальным сообщением о намерении сражаться. Низкое звание вестника выражало презрение, с которым консу относились к нашим войскам. Если бы они нас сколько-нибудь уважали, то направили бы воина в высоком чине. Но никто из наших не почувствовал себя оскорбленным: консу всегда посылали вестника низкого ранга к любому противнику. Кроме того, представитель другой расы мог отличить одного из них от другого, только если был наделен особой чувствительностью к феромонам этих существ.
Второй консу, появившийся из-под щита спустя несколько часов, взревел, словно стадо коров, угодившее в молотилку, и почти сразу же взорвался. Розоватая кровь, обломки панциря и клочья внутренностей размазались по силовому куполу, а потом с негромким шипением неестественно медленно начали сползать наземь. Очевидно, консу полагали, что, если любой отдельно взятый солдат заранее прошел всю требующуюся ритуальную подготовку, его душа окажется в состоянии провести разведку вражеских сил, перед тем как удалиться в те неведомые места, где обитают души погибших консу. Или что-то в этом роде. Это был почетный салют, дававшийся неспроста. Мне показалось, что ко всему прочему это также и верный способ постепенно лишиться своих лучших солдат, но, поскольку я был врагом, подоплека ритуала являлась для меня тайной за семью печатями.
Третий вестник оказался представителем самой высокой касты, и его роль заключалась в том, чтобы сообщить нам о причинах, по которым мы обязательно умрем, и о том, как это произойдет. Ну а после этого оставалось только ждать момента, когда можно будет начать убивать и умирать. Любая попытка ускорить ход событий, выстрелив в щит, была бесполезной: пробить силовое поле консу можно было, разве что подсунув его под протуберанец, выброшенный из огненного чрева звезды. А убийство вестника лишь привело бы к повторению процедуры с самого начала и вдвое увеличило бы период ожидания.
Кроме того, консу не прятались за своим щитом. Просто подготовка к сражению у них сопровождалась очень сложным ритуалом, и они предпочитали проводить его без помех в виде пуль, снарядов или лазерных лучей. Следует сказать, что эти существа ничего так не любили, как хорошую драку. Им был интересен сам процесс высадки на какую-нибудь планету, после чего они выстраивались в боевой порядок и предоставляли аборигенам возможность попытаться с боем вышвырнуть их к чертовой матери — если получится.
То же самое происходило и здесь. Консу вовсе не стремились колонизировать эту планету. Они стерли в порошок местную человеческую колонию лишь для того, чтобы дать понять ССК, что прибыли в эти места и намерены подраться. Игнорировать консу было совершенно невозможно, поскольку в этом случае они будут просто продолжать убивать колонистов, пока не прибудет кто-нибудь, способный дать им нормальный — с их точки зрения — отпор. Кроме того, никто никогда не может сказать заранее, что они сочтут подходящим поводом для формального вызова. Вот и остается сидеть и наращивать силы вокруг купола, пока из него не выйдет вестник и не объявит, что сражение состоится.
Если не считать поразительных, не проницаемых ни для какого оружия щитов, боевая техника консу была примерно такой же, как и у ССК. И это не радовало. По имеющейся у нас информации, вооружение и технологии, используемые консу в сражениях с войсками других рас, всегда находились в относительном соответствии. А отсюда можно было без труда прийти к выводу, что война для консу вовсе не война, а нечто вроде спортивных состязаний. Чуть ли не футбольный матч, только вместо зрителей на трибунах — души убитых ими колонистов.
Крупномасштабный превентивный удар по консу был невозможен, потому что их планетная система пряталась за непроницаемым щитом, который получал энергию от белого карлика — спутника солнца консу. Эта сфера была способна поглощать и использовать для своего поддержания все виды энергии, направленные против нее. Рассуждая реалистически, с парнями, способными на такие штуки, лучше было бы не связываться. Но консу обладали строжайшим понятием о чести: если их с боем изгоняли с какой-либо планеты — они туда больше не возвращались. Как будто сражение было прививкой, а подразделение ССК — вакциной с антигенами.
Всю эту информацию я почерпнул из батальонной базы данных, к которой наш командир, лейтенант Кейес, велел нам подключиться для ознакомления перед сражением. Тот факт, что Уотсон ничего не знал о наших врагах, свидетельствовал, что он не выполнил приказ. Неудивительно! Еще при знакомстве Уотсон произвел на меня впечатление дерзкого, сознательно плюющего на всё сукина сына, который не только сам может погибнуть по собственной дури, но и своего напарника подведет под пулю. Моя проблема состояла в том, что его напарником был я.
Консу раскинул в стороны режущие руки — я подумал, что такие конечности возникли на каком-то этапе эволюции, когда приходилось сражаться с ужасными существами в их родном мире, — и воздел к небу свои рвущие конечности, расположенные немного ниже.
— Сейчас начнется, — прокомментировала Виверос.
— Я могу снять его одной пулей, — заявил Уотсон.
