— он уже и забыл, какие кары обещал детёнышу в сердцах. Пришлось рассказывать — немного сгущая краски, чтобы тихоход понял, каким страшным местом грозил Герман своему то ли питомцу, то ли воспитаннику.
— Звучит как описание нашего детского сада, ещё до интерната, — подытожила рассказ разведчица. — Ничего страшного.
— А разве на Земле есть учебные заведения, куда могут взять ликса? — уточнил Кусто.
— Тьфу, да нет, конечно! — возмутился Герман наивности приятеля. — Но ради Гаврюши я непременно такое сделаю! И вообще, лучше скажи, далеко ли мне ещё идти?
— Не скажу, потому что не могу определить, — ответил тихоход. — Я сквозь этот материал очень плохо вижу, ты же знаешь. Самого Гаврюшу слышу, а где он — не нахожу.
— Ну, будем искать. Надеюсь, где-то поблизости.
Благодаря встречающимся тут и там на стенах характерным повреждениям Герман был уверен, что не перепутал проход. Явно Гаврюша, когда его волокли в ремонтную зону, очень активно сопротивлялся. Практически безуспешно, судя по результату, но глубокие вдавленные следы и разрывы в стенах были очень заметны.
Было бы странно, если бы тот самый ремонтный цех находился где-нибудь в другом конце корабля, так что много времени дорога не заняла. Пришлось прорезать ещё одно отверстие, и Герман, наконец, увидел тихохода. Бедный Гаврюша висел прямо по центру обширного помещения. Кто-то хитроумный или опытный обвязал его тросами и растянул их, так что даже теперь, когда никакой искусственной гравитации не было и в помине, никуда ликсёныш деться не мог. На стене, на высоте двух метров, как раз напротив пленника, за прозрачным стеклом угадывалась комната с каким-то оборудованием. «Центр управления ремонтной мастерской», — прочитал Герман поясняющую надпись у себя на карте. Центр управления не пустовал — там уныло бродил из угла в угол какой-то мужик в скафандре, обвешанном всяческими техническими приблудами. Лежнев напугался было, приготовился к драке, но понаблюдав ещё немного за обитателем мастерской, сообразил, что тот — такой же пленник, как и Гаврюша. Видно после того, как корабль был обесточен, бедолага оказался заперт на собственном рабочем месте.
— Хорошо хоть сам скафандр работает, — в слух порадовался Лежнев. — А то был бы труп.
Тут же пришлось объяснять, о чём он говорит — впрочем, это не заняло много времени. — А почему Гаврюша сам эти тросы не сорвал? — удивился парень.
— Герман, мы ничего не видим, — напомнила Тиана. — Скорее всего детёныша зафиксировали с помощью специального сплава, который игнорирует воздействие любых видов генерируемой гравитации. Технофанатики используют его при производстве установок антигравитации и не только. Он довольно распространён.
— Чего только не бывает! — удивился Герман. — Интересно, ещё какие-нибудь сюрпризы будут? Хотя дурацкий вопрос. Извини, туплю что-то. Мечу он хоть поддастся?
И сам же ответил на свой вопрос. Подойдя к ближайшему креплению, рубанул мечом. Подсознательно ожидал сопротивления, но меч в этот раз сработал как должно — прорубился легко. Туго натянутая верёвка отлетела в сторону — Герман судорожно дёрнулся, и только потом сообразил, что в любом случае не успел бы. «Интересно, если бы по мне попало, скафандр бы пробило?» — подумал парень, глядя на глубокую ровную щель, образовавшуюся в противоположной стене. — «Хотя какая разница, если внутри всё равно всё перемололо бы!»
— Блин, Гаврик, такое ощущение, что ты задался целью меня обязательно прикончить! — возмутился Лежнев.
Тут же последовали вопросы от Кусто и Тианы — пришлось объяснять, что произошло.
— Попробуй его успокоить. Сейчас он должен тебя лучше понимать, вы же уже были в слиянии, — предложила разведчица. — Герман, мне не нравится, что за тобой там кто-то наблюдает.
— Да пусть смотрит, — Лежнев как раз приветливо помахал рукой заметившему его ремонтнику. — Сделать-то всё равно ничего не может. Не убивать же его, а так сидит себе в своём аквариуме, никому не мешает.
— А вдруг он сообщит о вторжении своему командиру?
— А то они и так не догадались, зачем мы на них напали, — фыркнул Герман. — Полагаю в более населённых местах корабля сейчас аврал пополам с паникой. И нам надо бы побыстрее отсюда убраться, пока и до нас не докатилось. Так что продолжим…
С этими словами Лежнев подошёл к очередному тросу и рубанул его, вызвав очередной всплеск активности тихохода, а также какие-то суетливые телодвижения ремонтника.
— Чёрт, успокоить же нужно. Забыл. И как это сделать?
Парень принялся изо всех сил транслировать в окружающее пространство мысль, что беспокоиться не надо, что добрый дядя Герман пришёл и сейчас спасёт маленького, пусть только Гаврюша не шевелится ещё некоторое время, потому что иначе он может сделать больно самому Герману. Дурацкое занятие, и Лежнев был уверен, что толку от него не будет ни в каком виде, но, на удивление, тихоход постепенно успокоился, и даже когда был разрезан ещё один трос, не стал вырываться.
— Вот и молодец, вот и умница, — приговаривал парень, перескакивая с пола на потолок — до оставшихся тросов можно было дотянуться только сверху. Благо гравитация отключилась вместе со всеми остальными системами корабля, так что ничего изобретать не потребовалось.
Герману оставалось обрезать всего три троса, когда камерное спокойствие было нарушено появлением новых действующих лиц. Точнее, не лиц, а бесстрастных личин боевых роботов. То, что они именно боевые, стало понятно ещё до того, как Лежнев их увидел, по шквалу плазменных шариков, который полетел в его сторону. Парень дёрнулся, случайно резанул трос, за который держался. В результате высвободившейся плетью его швырнуло в сторону так, что чуть руку не выдернуло. А потом ещё приложило о стену. Судя по хрусту в костях и резкой вспышке боли — не без последствий. Ещё до того, как экстренно впрыснутые в кровь анальгетики притупили боль, Лежнев сообразил, что ошибка всё равно обернулась к лучшему — в том месте, где он только что был, потолок расцвёл раскалённым металлом, мелкие, ярко-белые шарики расплава хаотично разлетались по сторонам. А дроиды уже перемещались стремительными тенями так, чтобы он снова оказался в радиусе их действия. Выглядели эти роботы немного похоже на те, что были в старом фильме «Матрица», ещё братьев Вачовски. Такие же шустрые, с щупальцами, похожи на спрутов. Только вооружены значительно лучше и не стремятся убиться об пулемёты, которых у Германа всё равно нет. Зато сами очень успешно их изображают. Плазменные. «Я ж не избранный! Я ж не пил красную таблетку!» — мелькнуло в голове.
Где-то на фоне вопили Тиана с Кусто — они не видели, что происходит, но междометий, выдаваемых Германом хватало, чтобы примерно составить картину происходящего.
— Потом, — рявкнул Герман. Он сорвал с пояса паутинный метатель,
