– Орфей, ты уже заметил бивни? – обратился я к чудо-следопыту, намеренно игнорируя натужное пыхтение Панка рядом.
Орфей кивнул:
– Они вдвое длиннее, чем у обычных слонов. И рога вон торчат из черепа. И клыки еще. И когти.
– Не бывает коров такого размера, – глубокомысленно заявил Турок, не сумел избавить нас от своего авторитетного мнения. – А еще у коров не бывает чешуек-пластин по всему телу.
– Это ты точно подметил, дружище… Чего встали? Идти надо! – Стараясь не наступать на сухие ветки, на ходу я продолжил лекцию о местной фауне: – Слонопотам это был. Самый крупный мутант из тех, что я видел на Полигоне. И такое впечатление, что кости тут лежат много лет… «Калашом» слонопотама не взять, проверено. Сомневаюсь, что и гранатометом можно. Короче говоря, увидите такую тварь – молитесь.
– Уже увидел, – как ни в чем не бывало сообщил Панк. – Кому молиться?
Уже увидел?! У меня внутри все похолодело, что, впрочем, не помешало мне вскинуть автомат, попутно сняв его с предохранителя.
– Братишка, а скажи-ка, где и что ты засек!
– Да вон же! – Панк махнул рукой, указывая на пройденный нами уже завал из полудесятка деревьев, под которых действительно что-то белело.
Чуть вернувшись, я обнаружил под буреломом еще один отлично сохранившийся скелет слонопотама.
– Осторожно! – предупредил я спутников, заметив неподалеку от завала, на прогалине левее от тропы, комплекс специфических отверстий в земле. Диаметр каждого отверстия был примерно с баскетбольный мяч, что позволило мне сразу определить: – Это норы сурикатов!
По моему тону ребятки вмиг сообразили: лучше бы нам не пересекаться с сурикатами. Мы замерли, напряженно рассматривая выходные отверстия нор. Все готовы были открыть огонь, стоило хоть одной сурикате высунуться наружу!..
Когда в течение пяти минут ни один зверек не показался, не прошмыгнул мимо нас, я подобрался к ближайшему отверстию в земле и уронил в него противопехотную гранату. Бахнуло задорно, чуть ли не радостно! Выворотило знатный кус почвы, обнажив сеть подземных ходов… В ходах тех белели кости. Сурикаты вымерли. Все, как один!
Что бы это значило, а?!
Мы отправились дальше, и уже полчаса спустя счет найденным по пути останкам слонопотамов перевалил за десяток. Такое впечатление, что они шли вдоль медвежьей тропы, и кто-то методично убивал их так, чтобы не осталось никаких следов насильственной смерти!
Моих спутников находки ничуть не заинтересовали, а вот меня останки мутантов не на шутку встревожили. Нынешний Полигон разительно отличался от того, который я посетил совсем недавно. Подтверждая мою догадку, над тропой то ли пролетело, то ли перепрыгнуло с ветки на ветку нечто несуразное с перепончатыми лапами-крыльями и, конечно, с торчащими из пасти клыками. Мутант одновременно напоминал белку-летягу и обычную серую крысу.
– Завалить, а, Край? – Турок вскинул автомат, но я жестом велел ему не спешить.
И правильно сделал.
Заросли справа от тропы зашелестели, послышался треск веток, будто что-то большое приближалось к нам.
– Ложись! – скомандовал я, падая на тропу.
И троица подчинилась за миг до того, как нас смела бы стая прыгающе-летающих белок-крыс, промчавшаяся над нами многотысячной армией, ломающей ветки, обгрызающей листья и уничтожающей все живое, подобно саранче, только в разы быстрее и эффективнее. Да эти твари запросто могли обглодать слонопотама за считаные секунды!
Но откуда они взялись? Раньше их на Полигоне не было! Новый вид мутантов, пытающихся летать?! Переходная форма между наземными тварями и теми, кто способен порхать в поднебесье! Это плохо, очень плохо. Ведь пока что мутантов останавливает Стена, но если они научатся перебираться за ее пределы по воздуху, то… Да они же быстро расселятся по всей Земле! А ведь этим тварям не место среди обычных зверушек. Мутанты не предназначены для наших экосистем. Мало того, они способны – и сделают это! – нарушить баланс, уничтожив целые виды. А зная, насколько они агрессивны, нетрудно представить, что уничтожать тех же нормальных белочек и тех же крыс мутанты будут без устали, день и ночь. Они будут драть и рвать чужую плоть, просто из тяги к убийству будут нападать на все живое и оставлять после себя трупы!
Я закрыл глаза и отчетливо увидел опустевшие леса, где больше не поют птицы, и города, населенные одними лишь мутантами.
Меня всего передернуло, тошно стало так, что хоть вой. Господи, если ты есть, молю тебя, пусть это пророчество не сбудется! Пусть так и останется всего лишь игрой моего воображения!.. Мне-то ладно, я не живу по сути, а всего лишь доживаю – ради обязательства перед сыном еще дышу, ради мести тем, кто меня подставил, и тем, кто сбил самолет с Патриком и Миленой на борту. Но как быть остальным людишкам, которым есть что терять?! Впрочем, какое мне дело до тех, кто способен рожать террористов и наемных убийц?..
Поднявшись, я поправил вещмешок.
Меня не отпускало такое чувство, будто с прошлого моего дружественного визита на Полигон – тогда я покинул запретную зону на позаимствованной у «американцев» вертушке – тут прошли годы, если не столетия. Впрочем, зная, что на Полигоне время течет вовсе не так, как на большой земле, стоило ли удивляться?
Хорошо, что у меня есть телефон.
Что в этом хорошего, ведь телефоны есть у всех, даже у парней из индейских племен, затерянных в сельве Амазонки? Верно, распоследний папуас нынче знает, что такое «роуминг». Но только в моем девайсе установлена вечная батарея, сделанная из прибора под названием «кондер». Да и помимо ее под крышкой смартфона есть много всякого добра, добытого на Полигоне. Так что красная цена моему телефону – миллионы евро. Продай я его – и мог бы не париться насчет гонорара от троицы. Но только кто купит то, что выглядит как обычный мобильник? К тому же, я просто не мог расстаться с этим чертовым телефоном! Он будто стал частью меня, моим дополнительным органом! Верю, он попал ко мне неслучайно, и я, рискуя жизнью, заботился о его сохранности. И сейчас тут, на Полигоне, мой смартфон – это та ниточка, которая соединяет нас с временным отрезком, из которого мы вышли. Если сломается телефон или пропадет связь с ретранслятором – ниточка порвется. И тогда по возвращении домой мы можем оказаться, к примеру, в Юрском периоде или в трехтысячном году нашей эры. Рассказать об этом парням? Не думаю, что это знание облегчит им жизнь.
Сверившись с GPS-навигатором мобилы, я продолжил путь. Остальным же ничего не оставалось, как последовать за мной.
– Максим, а почему вы избрали такой род занятий? – Панк опять перешел на «вы». Скоро начнет отчество добавлять и, спросив разрешения обратиться, кланяться. – Вы же сталкер, верно? Неужели вы всегда хотели стать сталкером? Образ жизни обычного человека вам претит?
