– Надеюсь, у них никакой заразы нет, – задумчиво изрек Гуров, внимательно наблюдая за тем, как Чужинов, хорошенько промыв рану, перебинтовывает ее.
– Я еще больше тебя на это надеюсь, – хмыкнул Глеб после того, как сделал из фляжки пару немаленьких глотков. – Для пущей дезинфекции, – пояснил он, предложив ее Гурову. – Будешь?
– Еще спрашиваешь!
Пальцы у Олега, когда он брал фляжку, заметно подрагивали.
– Крепкая, зараза, – поморщился он, едва оторвав горлышко от губ, – но идет как вода.
Чужинов кивнул, разглядывая испорченную штанину с выдранным куском ткани.
– Знаешь, Глеб, – продолжил Гуров, приложившись к фляжке еще разок и протягивая ее обратно, – я так опасался тебя задеть, картечь все-таки. А эта гадина, представляешь, даже не почувствовала, что у нее уже после первого выстрела ползада разворотило!
– Надо было в голову целить, – начал Глеб, а когда Олег раскрыл рот, чтобы снова объяснить, что он боялся зацепить Чужинова, добавил: – Не твари, мне. – Чужинов невольно вздрогнул, представив на миг, что, не удержавшись, свалился бы в гущу этих отродий и они рвали бы его, еще живого. Нет, лучше мертвым, чтобы не чувствовать уже ничего. – Ладно, шучу. Пошли.
Поднявшись, Глеб осторожно перенес вес тела на больную ногу. Как будто держит, подламываться не собирается, и острой болью не обожгло.
– Нормально, – в ответ на вопросительный взгляд Гурова сообщил он. – Еще побегаем.
Затем, едва заметно прихрамывая, подошел к краю крыши, чтобы взглянуть сверху за угол, туда, где скрылись твари. Как он и ожидал, внизу не оказалось ни единой. Глеб посмотрел на обрез в руке, переломил его, вынул кисло воняющие порохом гильзы, взглянул уже на них и разжал пальцы. Гильзы покатились к краю и исчезли. Зарядив обрез, Чужинов уже привычно сунул оружие за спину, в карман рюкзака.
Он обязательно выпустил бы его из рук, когда в ногу вцепилась тварь, и благо что оружие повисло скобой на указательном пальце. Сколько в твари было веса? Центнер, полтора? Или ему с перепуга так показалось? Чудо, что штанина не выдержала за мгновение до того, как он полетел бы вниз. И еще Чужинов подумал о том, что кроссовки тоже были удачей, иначе на месте штанины оказалось бы голенище, и уж оно-то точно выдержало бы.
На чердаке детского садика было душно и пахло так же, как пахнет на сотнях тысяч других чердаков: пылью, птицами и еще чем-то затхлым. Под ногами поскрипывал керамзит, а к потным лицам то и дело липли паутинки. Гуров досадливо смахивал их, что-то ворча под нос, ну а Глеб улыбался, благо шел он первым, а вокруг было достаточно темно.
Они успели пройти в дальний край чердака двухэтажного здания детсада, формой напоминавшего букву Т, когда Чужинову пришла в голову неожиданная мысль, от которой он остановился так резко, что Гуров на него наткнулся.
– Слышишь, Олег, а ведь ты мне фактически жизнь спас.
– С чего ты взял?
– Если бы ты не начал стрелять в нее, тварь подтянулась на перекладинах выше и вцепилась бы уже не в штанину. И тогда бы мне точно не удержаться.
Гуров на мгновение задумался, вспоминая подробности:
– Знаешь, а она ведь действительно дергалась, так что, возможно, ты и прав.
– В общем, должок за мной, кстати, второй уже. Здесь, – указал Глеб пальцем на лист шифера. – Да побольше дыру делай, полностью между стропилами. Хотя – стоп. Не будем шуметь: сначала дырочку проколупаем взглянуть, что у церкви творится. Где там твой мультитул?
Когда через некоторое время Гуров припал к проделанному им в шифере отверстию, он присвистнул:
– Глеб, взгляни.
Представшая глазам картина Чужинова свистеть не заставила, нечто вроде того он и ожидал: у самого фронтона церкви расположились несколько тварей, он насчитал их шесть штук. Опасаться тварям было практически нечего: окна первого этажа забраны решетками. Впрочем, как и окна второго, – стрельчатые и не в пример более узкие. Так что высунуться в них не высунешься, а иначе увидеть невозможно. Разве что с крыши, но и там было не все так просто: мешал козырек, даже со стороны выглядевший не очень надежно.
У Глеба создалось впечатление, что твари караулят выход. Может быть, в надежде на то, что люди из него покажутся, возможно, такую попытку они уже совершали.
– Как тебе эта картинка? – поинтересовался Олег у Чужинова. – Кстати, с другой стороны их должно быть еще больше: помнишь, вчера, когда смотрели в бинокль с поля, я их штук пятнадцать насчитал? Хотя, возможно, мы уже успели их проредить, все-таки за два дня около двух десятков завалили.
– Этих тоже будем валить, – откликнулся тот. – Но вначале нам придется сделать два подходящих по размерам отверстия, чтобы было где развернуться. Причем сделать осторожно: отламывая шифер пассатижами по кусочку, чтобы не спугнуть. Одно прямо здесь, а другое… – и Глеб ненадолго припал к дыре, – правее метров на пять, иначе стволы тополей мешать будут. Начинай, устанешь – я тебя сменю.
– Ну да, – улыбаясь, кивнул Гуров. – Валить их нужно обязательно, ведь заявиться нужно красиво. Кстати, ты чего на одной ноге стоишь? Рана разболелась?
– Не то чтобы разболелась, дергает, когда на ней вес.
– Значит, так: две крайние слева – твои. Стреляешь сразу же, как только я начну. Целься сначала в правую – влево огонь перенести легче. И еще: если не будет уверенности в том, что попадешь в голову второй, черт с ней, вдогонку не стреляй, патроны дороже. Готов?
– Готов, Глеб.
– Приготовились!..
И Чужинов взял на прицел тварь, находившуюся на самом углу церкви.
Глава 16
Никотиновый голод
Вопреки приказу первым пальнул Олег, что в общем-то было даже к лучшему, Глеб не догадался сказать ему об этом сам. Начни стрельбу Чужинов, Гуров обязательно бы вздрогнул, прицел у него наверняка сбился, а твари вопреки размерам – существа стремительные.
Чужинов выстрелил в особь на самом углу церкви, чтобы та не успела за него юркнуть. Сразу же повел стволом влево, удачно встретившись мушкой с головой другой твари, уже вскочившей на ноги, мягко нажал на спуск. Затем еще раз, целясь в очередную, с удовлетворением наблюдая за тем, как у нее подкосились ноги и она рухнула, ткнувшись мордой в стену. Все, стрелять больше было не в кого, остальные исчезли так быстро, как будто испарились. Стоп!
– Олег, ты сколько раз выстрелить успел? – Судя по звуку – единственный, но сомнения оставались: не до того было, чтобы чужие выстрелы считать.
– Один. Вторая одним скачком скрыться умудрилась.
Гуров взглянул на него виновато, очевидно, ожидая разноса: и стрелять начал первым, и вторую тварь упустил.
