Ознакомительная версия.
– Толку-то? – прервав мои несколько-секундные воспоминания, которые, как мне показалось, длились десятки минут, возразил Гоша. – Хотя, чем чёрт не шутит… – Гоша глубоко вздохнул. – Ну, тормозни.
Мы остановились в нескольких метрах от движущейся во встречном направлении группки из четырёх человек, я открыл окно.
– Извините! Простите, пожалуйста! – обратился я к пожилому мужчине, скорее всего, отцу семейства: двух девушек и средних лет женщины. – Мы недавно попали в засаду бандитов и мою жену похитил один из них. Это было километрах в пятидесяти отсюда. – Я махнул рукой в сторону Москвы. – Её увезли куда-то в эти края, и мы уже вторые сутки пытаемся её обнаружить… Вам не встречалась ли девушка двадцати семи лет, волосы тёмно-русые, глаза зелёные, в потёртом синем пуховике и белой шапке? – с ходу выдал я. Все четверо в знак отрицания покачали головами.
– Нет, – ответил мужчина, и четверо немедленно двинулись далее. Мы сделал и за полчаса несколько таких остановок, но все без малейшего результата. Тогда мы стали сворачивать в близлежащие придорожные деревеньки, стучались в двери домов, ещё не покинутых их обитателями, вновь и вновь задавая всё тот же вопрос. Часа через два, когда мы удалились по направлению к Москве уже километров на тридцать-сорок, позади остались тринадцать деревушек, где мы спрашивали о Даше. В очередной, четырнадцатой по счёту деревеньке со странным названием Ламерье, нам встретилась молодая женщина. Она спешно собирала пожитки, вынося на крыльцо дома наспех связанные тюки, и намеревалась вот-вот отправиться на запряжённой соседом упряжке прочь на север. На заданный ей вопрос она, к великой моей радости, не покачала отрицательно головой, а сказала:
– В ту ночь, когда вы говорите вашу Дашу увёз бандит, сосед вон с того дома, – она показала на некий дом метрах в тридцати от её собственного, который, по всей видимости, совсем недавно был покинут его жильцами, – вроде видел какую-то девушку, которая шагала вдоль трассы. Говорит, не разглядел её толком, но вела, она себя как-то встревоженно, озиралась по сторонам то и дело. А сам Пётр Семёнович (так звали соседа, видевшего похожую на Дашу девушку), тогда с охоты возвращался. Видел её издали только, но опасаясь, что это может быть засада бандитов, поспешил домой, к ней не подходил… Больше ничего вам сказать не могу, так как не знаю больше совсем ничего.
– Надя, скоро ты там, а? – раздался голос с повозки.
– Извините, мне пора… – сказала женщина и поторопилась, взвалив на не по-женски широкие плечи тюк со скарбом, занять место в уходящей повозке.
– Скорее всего, она! – радостно воскликнул я, когда женщина удалилась. Сердце моё забилось быстрее, я призвал рукой Гошу быстрее садиться в машину…
– Быть может, быть может… – не так уверенно как я, но тоже весьма обрадованно отвечал Гоша.
Мы продолжили наши поиски. Незаметно пролетели три-четыре часа. Мы останавливались у то и дело встречавшихся нам людей и задавали им один и тот же вопрос про Дашу. Заезжали в деревушки и расспрашивали там. Но так никакой больше информации нам никто и не дал… Только лишь удивлённо смотрели на нас, едущих против встревоженного живого потока, составляющие этот живой поток напуганные люди.
Было где-то час с чем-то. Продвигаясь вдоль по шоссе, мы заметили какое-то столпотворение: человек тридцать-сорок, образовав полукруг, стояли у обочины дороги и смотрели куда-то вниз, в то время как всё новые люди, подходя к толпе, тщетно пытались удовлетворить своё любопытство. И кто прыгая, кто стараясь пролезть между стоящими, пытались увидеть нечто, вызывающее столь оживлённый интерес. Ещё на подъезде к группе людей было видно, что среди смотрящих на неизвестное царит какая-то паника. Слышались отдельные женские вопли и причитания. Поравнявшись с зеваками, мы вышли из машины, закрыли её и подошли к толпе. Люди обернулись на подъехавший автомобиль. В хорошем состоянии иномарки были уже большой редкостью, поэтому мы не могли не привлечь внимание толпы. Увидев Гошу, статного здорового мужика в камуфляже, да с «Калашниковым» через плечо, многие даже шарахнулись в сторону, вероятно приняв того за бандита. Мы подошли к толпе. Люди молча смотрели на нас в ожидании.
– Не волнуйтесь, ФСБ, – с этими словами Гоша извлёк из кармана и показал обеспокоенным удостоверение сотрудника ведомства. Напряжение заметно спало. – Что тут такое? – поинтересовался Гоша. Люди расступились, я посмотрел вперёд, и в глазах у меня тут же потемнело, во рту пересохло. Взору открылось то, что мы уже видел и вчера вечером. Перед нами лежала груда изуродованных останков, таких же, какие остались от Петруччо на той ужасной поляне. У останков сидела престарелая женщина и в голос ревела, то воздымая руки к небу, то изо всех сил прижимая к груди облезлую шапку-ушанку. Я двумя большими шагами подскочил к зловонной, страшной массе и… Отлегло! Это были мужские останки, судя по лежащим рядом валенкам и стенаниям несчастной женщины, которая стонала: «Ваня, Ванечка, ну как же так?! Ка-ак? Почему? Нет, нет! Боже, за что, за что-о?» Клоки волос, которые не были залиты кровью, были седыми. Это точно был труп старика, явно опознанный безутешной вдовой. И хоть сердце моё съёжилось от страшного зрелища, я тем не менее подумал: «Слава тебе Господи; не Даша!» и перекрестился.
– Чего вы стоите? Скоро стемнеет! Идите на север! – крикнул я зевакам. – Эти монстры ночью властвуют, пока солнце, они в укрытиях.
Толпа загудела. Кто-то, моментально оторвавшись от зрелища, устремился вперёд, кто-то, пользуясь образовавшейся среди зевак брешью, подошёл к трупу поближе.
Пользуясь массовым скоплением людей, я предпринял очередную попытку выведать что-нибудь о Даше, рассказал о ситуации, приключившейся с нами, и обозначил Дашины приметы, но никто ничего не сказал. Я в расстройстве махнул рукой, развернулся и пошёл к машине. Гоша зачем-то ещё с минуту просидел на корточках над изодранным телом, очевидно, изучая принципы умерщвления, используемые афганцами, затем тоже вернулся в машину. Мы поехали дальше…
– Сначала голову сворачивают, – спустя некоторое время заговорил Гоша. – Я посмотрел вчера на Петруччо этого, и сейчас вот сравнил. У обоих голова назад смотрит, когда тело на животе лежит, – заключил Гоша.
– Слава Богу, хоть не мучают, быстро расправляются… – выдавил я. Я подумал, что это всё же менее страшно, чем если бы они, афганцы, например, изувечивали бы несчастных и оставляли бы их умирать в страшных мучениях.
– Ведь надрессированы, собаки! – сделал вывод Гоша. – Это явно не воля этих безмозглых мешков с кишками, а конкретная «программа» – истребление человекоподобных без шанса на выживание. – Гоша скривил лицо, всем видом выражая ненависть к тем, кто затеял эту страшную кампанию по «зачистке» континента. – М-да, – вполголоса произнёс он, – такого в истории ещё не было…
Ознакомительная версия.
