– Простите великодушно, господин Каверин, – изысканно-вежливо ответствовал Индра, не сводя глаз с противника. – Но как вы сами не раз подчеркивали, мы люди штатские.
– Я дал четкие инструкции, мать вашу всех растак!!!
– Так мы же не нарушаем, господин капитан, – рассудительным голосом увальня-простачка отозвался Влас. – Вы сказали, ни шагу – и мы ни шагу; туточки мы. Я, собственно, могу вас одолеть, господин Ино, реально ни шагу не делая.
Вместо ответа Индра атаковал. Ким хорошо знал, на что способен Ино в драке. То, что случалось пару раз между ними, и дракой-то назвать нельзя было: форменное изничтожение Кима, если честно, и всегда нарочно унизительное. Желать победы Индре сейчас не хотелось, но она казалась неизбежной.
Однако и Влас, как выяснилось, не лыком был шит. Стремительную атаку противника он встретил как дольмен-монолит. Только мелькнули по очереди предплечья – раз-два-три-четыре – и все удары Индры были отражены, а сам Индра отшатнулся назад, едва успев избежать короткого прямого в переносицу.
– Сдавайтесь, господин Ино, – миролюбиво предложил Влас. – Я посильнее буду, честно.
Индра сменил тактику. Сообразив, что враг и вправду не намерен сходить с места, он отказался от сближения и попробовал достать Власа используя преимущества роста и длины конечностей. От двух ударов ногами Влас уклонился, а на третьем изловил Ино за ступню и заставил выполнить довольно неряшливый переворот в воздухе, чтобы вырваться из захвата.
– Это и есть остальные двое? – послышался задумчивый голос рядом.
Ох ты ж! Ким и забыл, что Кира тоже здесь.
– Угу, – машинально кивнул он, продолжая следить за схваткой. А ведь продует Индра, как пить дать.
Бойцы «звездочки» выстроились полукругом и оценивающе наблюдали.
– Ставлю на чубастого, – услышал Ким предложение Римана и ответ Панько: «Пролетишь, чернявый еще пристреляется».
– Да что же вы такое творите?! – взвыл Каверин, кидаясь к противникам. Он отвлек Индру как раз в момент, когда тому надо было закрыться от прямого короткого; Влас мог бы еще остановить движение руки, но возможность была слишком близка и соблазнительна, и винить его Ким не мог.
Индра получил удар, от которого его глаза широко раскрылись, он согнулся и судорожно попытался хватануть воздуха. Тут пришли в движение все остальные: зашевелились бойцы, затянул свое «Ай-ай-ай» Бакур, Рут, стоявшая поодаль, презрительно тряхнула хвостом. Каверин в ярости отпихнул Власа и повернулся к Ино, но тот уже показывал рукой, что он в норме.
– Извини, дружище, – Влас поднял руки, обошел капитана и стал перед Индрой. – Но я ж говорил: отступись. Без обид?
Он великодушным жестом протянул Ино руку, и тот, поколебавшись, вдруг принял ее – чего Ким, признаться, не ожидал.
– Без обид, – с трудом проговорил он, осторожно выпрямляясь, – А ты силен, признаю. Даже очень.
– Ну так, – добродушно отозвался Влас. – Целыми днями с рамами да шасси повозись, да и амортизаторы веса немалого… Сила и прирастает, – он братски улыбнулся сопернику и предложил: – Я вот сбирнем думаю разжиться, айда со мной до деревни?
– Айда, – после секундного колебания согласился Индра, внешне уже, как обычно, спокойный. Правда, взгляд, адресованный им спине Власа, не показался Киму исполненным братской любви. Надо бы предупредить Власа не оставлять свой стакан без присмотра.
Накал страстей спал. Вернулся Бакур со своим лекарственным чем-то и вручил его Кире вместе с бинтами из транспортного медпака – видимо, понадеявшись на ее заботливую материнскую природу.
– Идите, идите, внизу вода не остыла еще.
Ким спустился в бункер, госпожа Вайс шла следом с пуком травы в руке и болтающейся на локте корзинкой. Выражение лица у нее было отсутствующее. Когда Ким уселся за один из столов, она размотала повязку и какое-то время обозревала длинные и глубокие полосы, которые еще сочились кровью, но уже начали запекаться.
– Я передумала, – вдруг сообщила Конструктор. – Передай Эдо, что он меня не заинтересовал. Не поеду.
– Что? Но почему?!
Кира сунула ему в руки зелень, намочила тряпицу и стала усердно втирать воду в царапины у Кима на плече, так что от ее вопиющего женского непостоянства его мысли мгновенно были отвлечены жестокой болью. Через полминуты этой пытки Ким уже готов был взмолиться о пощаде, но тут на лестнице послышались быстрые шаги, и в бункер ввалился Ерик.
Увидев непривычно хмурого друга, Ким вдруг сообразил, что его не было среди тех, кто только что глазел на драку. Чудеса да и только: столь эпичное сражение – и без дикаря.
– Это что же, говорят, рысь тебя подрала? – Ерик подошел, нетерпеливо отпихнул руку Киры и обозрел Кимово ранение. – Смачно! Ладно, не боись: до Города без проблем дотянешь, а там… – Дикарь осекся и примолк.
– Ты много интересного пропустил, – сказал Ким.
– А какого хрена ты опять без меня шатаешься, а? – поинтересовался дикарь, но как-то без обычного запала. – Каверин там до сих пор на рогах стоит.
– Не, я не про то. Тут Индра с Власом только что…
– Слушай, друг, – перебил вдруг Ерик и поднял глаза на Кима. Зеленый как будто потускнел, а оранжевый, кошачий, стал каким-то ржавым. – Я это… в Город не поеду, короче.
«Совсем совесть потеряли!» – пронеслось в голове у Кима.
– С ума сошел?! Как это – не поедешь?
– Никак. Не поеду, и все, – дикарь подтянулся на руках и сел на стол. – Со своими останусь.
– Да ты что, Ерик?! – Ким не знал, к чему взывать – к разуму? К чувствам? К служебному долгу? – Тебе же еще нет семнадцати, и ты должен…
– Иди в пень, никому я ничего не должен! – рявкнул Ерик, моментально вспыхивая. – У меня дед помер, ясно?!
– И ты тоже хочешь?! – повысил голос Ким, в сердцах отшвыривая свой пучок лечебной травы, – Тут постоянно кто-то помирает, ты сам сколько раз говорил! Сколько ты тут планируешь протянуть – десять лет, двадцать?!
– Двадцать – так двадцать. Думаешь, я не понимаю? – неожиданно спокойно произнес дикарь. Его ярость вдруг утихла так же внезапно, как вспыхнула. – Я ведь тоже, когда мне Вой сказал, первым делом подумал: задрали деда, или в Магнитке попался, или еще что… – Дикарь тяжело вздохнул, как будто на него навалилась свинцовая болванка. – А он знаешь как? Сам. Он старый был, дед, но бодрился – всем казалось, сто лет еще проживет. А как меня увезли, так он хиреть начал. Дядья рассказали: последние дни, говорят, вообще не вставал и не говорил ни с кем. Вот так.
– Ты не виноват… – начал Ким, но Ерик опять перебил:
– Виноват не виноват, а нас, Ариповых, и без того мало осталось. Они ж считают, я насовсем вернулся. А они вся семья моя, не могу я опять их бросить.
