– Да, я согласна.
Они помолчали некоторое время. Эйден чувствовал себя как-то странно. Вдруг он обнаружил прежнее сходство с Мартой, как в те кадетские дни. Когда-то Эйден думал, что их пути разошлись окончательно. И хотя полковника мучили сомнения по поводу ведения войны, от тайного союза с Мартой он чувствовал некоторое удовольствие.
Военный совет начал расходиться, и Марта с Эйденом побрели к флайерам. Они дошли до флайера Марты. Когда женщина повернулась к нему, ее лицо частично скрывалось в тени.
– Что с тобой, Эйден? – спросила она, приведенная в замешательство выражением его лица.
– В этом свете ты очень похожа на одного из воинов Соколиной Стражи. Ее зовут Диана.
– Наверное, в ее сиб-группу вошли гены наших Маттлова или Прайда.
– Она вольнорожденная.
– У меня никогда не было детей.
– Что ты говоришь!
– Я знаю. Клановые воины редко становятся родителями. Ты им был когда-нибудь?
– Даже мысль об этом пугает меня. Я ощущаю неловкость от одних только слов, которые относятся к естественному рождению.
– Если я нанесу визит в Соколиную Стражу, ты покажешь мне этого воина, воут?
– Ут.
Марта начала было забираться в кабину флайера, но затем обернулась.
– Я хотела сказать... ну, я считала бы честью идти в бой вместе с воинами Соколиной Стражи, или «Гордости Прайда».
Затем она исчезла в темной кабине. Эйден пошел к своему флайеру и по пути вновь уловил ворчание офицеров. Ему показалось, что один из них назвал Соколиную Стражу «Недоразумением Прайда».
Диана наблюдала, как отец покинул флайер и направился на командный пункт. Она сопровождала его во время поездки в ставку командования, чтобы получить запасную панель для своего боевого робота. Наблюдая за встречей Эйдена и Марты Прайд, Диана не знала, как к этому относиться.
Хотя она прилагала все усилия, чтобы стать настоящим воином, ей было сложно избавиться от некоторых сексуальных представлений. Среди низших каст было меньше случайных связей, чем среди клановых воинов, а кроме того, существовало табу на сексуальные контакты между членами одной и той же семьи. Но клановые воины, члены одной и той же генетической ветви, одной сиб-группы, спаривались без ограничений. Она не завидовала сексуальному опыту отца, но ей было неловко думать о том, что, может быть, он занимался этим именно в своей сиб-группе.
Затем ей пришла в голову одна мысль, которая поразила девушку. Ведь она сама является отпрыском Эйдена и другого члена той же сиб-группы – Пери! Ранее это никогда не казалось чем-то значительным или зловещим. Пери была ее матерью, и Диана выросла, восхищаясь ею, хотя та часто отсутствовала. Диана вспомнила, как Пери однажды сказала дочери, что слова, использующиеся для обозначения отношений «родители – дети», считаются в сиб-группе ругательством и поэтому Диане не следует называть ее мамой. Пери выросла в убеждении, что это слово запрещено и что любое аналогичное понятие предано анафеме. Хотя Пери по собственному желанию стала матерью, отказавшись от контроля за беременностью, чтобы зачать ребенка от Эйдена, однако постепенно приучила дочь называть ее по имени, а не мамой.
– В этот вечер ты выглядишь задумчивой, воин Диана.
Она обернулась и увидела, что это был элементал Селим из первого звена, звеньевой тринария «Дельта». Высокий темнокожий человек с сильно выдающимися скулами и толстыми губами, самый высокий из всех элементалов Соколиной Стражи, наклонился над Дианой, так как был слишком высок для воина. Он всегда нравился Диане, потому что не выглядел таким резким и грубым, как прочие элементалы, и всегда производил впечатление серьезного человека, чем тоже отличался от большинства своих товарищей. Диана никогда не видела, чтобы Селим занимался грубыми развлечениями с другими членами его касты. Он держался в стороне от всего этого.
– Хочешь доложить, что ты думаешь о выполнении моего долга, звеньевой Селим, да?
– Нет. Я не вижу никаких нарушений долга. Просто я обратил внимание на выражение твоего лица. Наверное, ты думаешь о чем-то важном?
– Да. Но это личные мысли.
– А-а... Я не хотел вмешиваться.
– Вовсе нет. Я рада, что ты отвлек меня.
– Рада? Ты, воин Диана?
– Почему ты говоришь это?
– Потому что обычные воины склонны к простоте.
– Я вольнорожденная.
– Этим можно объяснить многое.
– А ты не находишь, что другие воины тоже сложны? Ты не думаешь, что наш полковник, например, не прост?
– Да, нахожу. Но он не похож на тебя, он другой. Проверь его кодекс. Ни одной типичной военной записи.
Они немного поболтали. Когда Селим собрался уходить, Диана заметила:
– Ты ничего не сказал по поводу моей внешности, Селим. Мужчины обычно делают это.
– Мужчины-элементалы?
– Ну, нет. Не мужчины-элементалы.
– Ты попала в точку. Мы даже не ищем друг в друге красоты. А если и нашли бы, то сразу ее возненавидели.
– Я ненавижу красоту, а я не элементал.
– Ты, воин Диана, генетическая неудача, – сказал Селим с улыбкой, превратившей его слова в комплимент. – А сейчас хочу пожелать тебе спокойной ночи.
И высокий элементал, грациозно поклонившись, вернулся на место сбора своего звена.
Диана почувствовала себя несчастной. Ночь, которой следовало наполниться звуками яростного боя, была наполнена словами. Сначала быстрым шагом, а затем бегом она бросилась к своему боевому роботу, чтобы приготовиться к атаке. «Ну, – подумала она, – по крайней мере, хоть теперь слов больше не будет».
Плато Презно резко обрывалось в бездну, и это напоминало Эйдену древнее терранское поверье, по которому мир был плоским и люди, подошедшие к его краю, могли сорваться и упасть. А это можно было бы сделать частью неплохой стратегии, подумал Эйден, рассматривая изображение обрыва на главном экране. Что если Внутренняя Сфера сумела создать такой плоский мир и кланы сейчас галопом несутся к самому краю пропасти? Образ производил огромное впечатление: войска кланов в сверкающих боевых роботах срываются с края обрыва и исчезают в космосе. На мгновение он закрыл глаза и увидел, как сотни машин растворяются в пустоте.
Неожиданно зазвучавший по частному каналу голос Жеребца нарушил покой Эйдена.
– В поле зрения – мосты, и силы противника на Перекрестке Робина открыли огонь по двенадцатому соединению Клана Кречета. Завязался бой, сэр.
Двенадцатое соединение добилось чести вести штурм моста. Зная, что этой частью в свое время командовал Май Кельми, когда был еще полковником, Эйден решил: выбор сделали по политическим мотивам. Это его разозлило, так как Прайд считал, что позицию следовало сделать открытой для ставок, в которых могли принять участие все подразделения Клана Кречета, в том числе и Соколиная Стража. Другое соединение, седьмое, направилось ко второму мосту – Мосту Пахаря. По сообщению Жеребца, оно подошло к объекту, но бой там еще не начался.
