– Я бы сказал, в равноправных.
– Это был он? – Из особого отделения сумочки, где у неё хранились портреты всех родственников, включая племянников, Людочка извлекла цветную фотографию своего отца, бравого каперанга.
– Нет, – ошарашенный клерк помотал головой, – ничего общего.
– Ваша информация, увы, оказалась бесполезной, – печали, вложенной Людочкой в эти слова, с лихвой хватило бы на весь последний акт «Ромео и Джульетты». – Вам встретился совершенно другой человек.
– Мамочка, не плачь, – залепетал Ваня, хотя Людочка и не помышляла о таких крайних мерах. – Деда найдётся.
У клерка, оказавшегося в положении стриптизёрши, по ошибке заявившейся на похороны, даже уши покраснели. Он растерянно забормотал:
– Простите… Я хотел, как лучше… С каждым может случиться…
– Не надо извиняться. Вы благородный человек. Теперь такие встречаются всё реже и реже… Вам, наверное, пришлось потратиться из-за нас? Вот, возьмите, – прикрывая лицо платочком, она сунула клерку сотенную бумажку.
– Что вы, что вы! – запротестовал тот, но деньги принял очень даже охотно.
– Ну ты молодец! – искренне восхитился Ваня. – Артистка! Вупи Голдберг! И колола его правильно, как профессионал.
– А для чего я четыре семестра подряд изучала тактику ведения допроса? Между прочим, твёрдую четвёрку имела.
– Я бы тебе пятёрку поставил! Вот только денег жалко. Зря ты их отдала. Он и так не знал, куда деваться. Хотел, сучара, на чужом горе нажиться! Лучше бы я за эту сотнягу коньяка себе заказал.
– Перебьёшься. Сколько ещё человек условились о встрече?
– Всего один.
– Когда он придёт?
– В два. Осталось пятнадцать минут.
Людочка занялась остывшим кофе, а Ваня – растаявшим мороженым. В «Ротонду» зашли двое мужчин, одетых, как любители мотоциклетной езды, и, не снимая шлемов, направились к стойке. Им хотелось белого сухого вина, желательно французского, а бармен мог предложить только красное креплёное, крымского розлива.
Потом спор как-то сразу затих и один из мужчин подошёл к столику, занятому нашей парочкой. Стоя у Людочки за спиной, он спросил:
– Скажите, пожалуйста, сколько времени?
– Без пяти два, – ответила девушка, поглядывая на незнакомца в зеркальце своей косметички. – А разве ваши часы неисправны?
– К сожалению, они показывают время совсем другого часового пояса, где не всё так серо и грустно, как здесь, – мужчина убрал левую руку за спину.
– Вы, случайно, не Канары имеете в виду?
– Неважно. Но в тех краях милые и юные создания не ввязываются в опасные игры, которые заказаны даже суровым мужчинам. Подумайте, стоит ли искушать судьбу и дальше. В конце концов, оторванная голова назад не прирастёт.
– Вы подразумеваете мою голову? – голосом Снежной Королевы осведомилась Людочка.
– И вашу тоже. Прощайте. Только не сочтите мои слова неуместной шуткой. Всё гораздо серьёзнее, чем вам кажется.
Дождавшись своего товарища, небрежно швырнувшего что-то на пол, он направился к выходу. Дверь за ними захлопнулась с грохотом.
– Стёпа, ты почему стоял, как усравшийся паралитик? – поинтересовался Ваня.
– А что я мог? Меня всё время под прицелом держали, – стал оправдываться бармен. – Пушку наставил и шепчет: если пикнешь, я из твоих грёбаных мозгов коктейль сделаю. С вишнёвым ликёром.
– На обманке тебя, придурок, держали. – Ваня подобрал с пола пластмассовый пистолет. – Эх ты, реальную волыну от игрушки отличить не можешь… Лучше помоги мне дверь открыть.
Однако совместные усилия зверовидного Стёпы и ангелоподобного Вани успехом не увенчались. Дверь хоть и тряслась, но свои основные функции выполнять отказывалась.
– Заклинили чем-то, – сказал бармен, утирая обильный пот, причиной которого были отнюдь не физические усилия, а пережитый страх.
– Конечно! У вас же за дверью пожарный щит, словно нарочно, висит. Любой шанцевый инструмент на выбор.
– Я здесь при чём! – огрызнулся бармен. – Пожарная инспекция такое предписание дала, мать их враскорячку!
– Ты в присутствии девушки слова-то подбирай, – посоветовал Ваня. – Ведь и в морду недолго схлопотать.
– Прошу пардону, – потупился Стёпа. – Я думал, это сексот переодетый, вроде тебя.
– За сексота тоже нарваться можно, – сделав пальцы «козой», Ваня пугнул бармена. – Придётся тебе выставить мне сто грамм за счёт заведения. Заодно и подмогу по телефону вызови. Самим нам из этой ловушки не выбраться. Что называется – влипли…
Узнав про Людочкины приключения, Кондаков проявил столь редкое по нынешним временам великодушие и на очередную встречу с Чертковым отправился один, но на сей раз со всей полагающейся подполковнику помпой, то есть на служебной машине со спецсигналами – сиреной и мигалкой.
Впрочем, появление истошно завывающего и сверкающего фиолетово-оранжевым пламенем механического зверя ничуть не растревожило деревню, тяжкий сон которой издревле порождал своих собственных, свойственных только этой земле чудовищ – химерическую помесь терпеливого вола и неистового вепря, к тому же весьма неравнодушного ко всем видам дурмана.
Чертков, уже расплевавшийся с грядками, выглядевшими в его исполнении, словно длинный ряд безымянных могил, сейчас пересаживал малину, густые заросли которой напоминали знаменитый майнридовский чепараль – Шервудский лес Северной Америки.
– А не поздно? – заходя во двор, поинтересовался Кондаков.
– Наоборот, рановато, – ответил Чертков. – Сутки ведь ещё не миновали.
– Я говорю, не поздно ли малину пересаживать! – Кондаков повысил голос. – Неужто оглох?
– Ничего с ней не станется. Живучая, зараза, как марксизм. Могу тебе часть уступить. Голландский сорт, по большому блату доставал.
– Мне свою некуда девать. А марксизм ты, лишенец, не тронь. Если бы не такие, как ты, он ещё сто лет бы стоял… Лучше скажи, что по делу слышно?
– Вот так сразу и скажи! Ты сначала как человек в дом зайди. Посидим, выпьем. Песню споём.
– Недосуг мне песни распевать, – нахмурился Кондаков. – По горячему следу иду.
– По горячему? – фыркнул Чертков. – Твой след не то что остыл, а быльём порос. Да ещё каким быльём! Одни говорят, будто этому гаврику Серго Гобашвили голову бензопилой отпилил. Другие, что это инопланетянин был, под человека замаскированный. Сам на родную планету стартовал, а ненужную оболочку ментам на память оставил.
– Быльё меня не интересует. Я его и без тебя наслушался. Мне конкретные факты нужны.
– Из-за этих фактов сегодня ночью мои подпаски весь город перетрясли. Пару раз даже в перестрелку встряли.
– Только не надо мне рекламу вешать! Что в сухом остатке? Проще говоря, в итоге.
