Раздалась серия выстрелов, но уже из легионерских винтовок. Таргус разглядел вспышки и дым, поэтому сфокусировался на нужном участке.
Горцы напали на боевое охранение, сумевшее вовремя идентифицировать засаду, из-за чего попали в весьма неловкое положение.
Нападающие засели среди валунов на правом фланге походной колонны, предпринимая попытки убить кого-нибудь из боевого охранения.
Только вот не с поганого качества мушкетами идти брать готовых к бою легионеров.
Горцев начали быстро выбивать меткими попаданиями, ибо дистанция детская. Когда потери стали неприемлемыми, черкесы или карачаевцы пустились в бегство по явно заранее предусмотренному маршруту.
Преследовать их боевое охранение не стало, лишь отстрелялось для проформы по самым отстающим.
Потерпевшие поражение бедолаги быстро скрылись среди камней, оставив трупы друзей.
— Карл, съезди к штабистам и узнай у них, где здесь ближайшее поселение горцев, — распорядился Таргус. — Думаю, настало время совершить визит вежливости.
Глава XVII. Готтентотская этика
//Северный Кавказ, где-то в горах, 1 июня 1743 года//
— Заставьте их говорить на нормальном языке, — распорядился Таргус, отворачиваясь от качественно перебинтованных и закованных в кандалы горцев. — Или найдите человека, который переведёт вам их тарабарщину.
Горный посёлок, который предстояло со всей жестокостью покарать, пока что был не определён.
Нет, посёлка было целых три, они недалеко друг от друга, можно навестить их всех, но Таргус взял за правило последовательность. Карать вообще всех, кто попался под руку — этого не поймёт никто и урок будет пусть и наглядным, но недостаточно однозначным. Поэтому нужно установить виновных и демонстративно препарировать их, чтобы понятный посыл дошёл до всех.
В процессе могут пострадать непричастные жители селения, но тут уж надо было заранее проявлять сознательность и валить из посёлка ещё в тот момент, когда отряд налётчиков покинул его пределы. Да, жители не могли знать всех отдалённых последствий этого налёта, но тут уж просто не повезло.
Первая карательная акция никому ничего не скажет, но есть ведь последовательность. Второй раз никто ничего не поймёт, в третий, но к четвёртому уже начнёт приходить осознание и проявляться системность. Пусть никто из горцев не знает про теорию подобного явления, но оно существует всегда и интуитивно понятно даже первым кроманьонцам.
Настанет момент, когда самые тупые из горцев отчётливо поймут, что злые чужаки совершенно не обращают внимание на селения, которые не отсвечивают и живут мирной жизнью. Это неизбежно усложнит их тактику, но к тому моменту в каждом поселении будет колониальная администрация, задачей которой будет недопущение налётов и прочих актов неповиновения.
Раненых горцев пытались допрашивать, но они не говорили ни на немецком, ни на латыни, ни на русском. Таргус не был дураком, поэтому собрал целую команду переводчиков с целого ряда местных наречий, но ни один из них не говорил на том, на чём общаются между собой эти недоумки, не сумевшие осознать, что нападение на легион на марше — это самоубийство.
Пленных разместили в специальных телегах для заключённых, до тех пор, пока не будет найден компетентный переводчик.
Дальше идти было нельзя, потому что налёт не должен остаться без ответа.
Каструм разбили в самом узком месте горного перевала: возвели двойной частокол и башни на высших точках.
Установленная по центру лагеря гаубичная артиллерия достанет до любого, кто посмеет атаковать лагерь, но нападение было маловероятно.
«Не могут быть горцы настолько тупыми», — подумал Таргус, завалившись на лежанку.
Путешествовать он предпочитал с комфортом, если это вообще возможно.
Он слишком стар, чтобы подвергать себя ненужным лишениям. Недавно он подсчитывал свой фактический возраст: ему было сорок три, когда его заслали в Каскад миров, там он провёл суммарно 15 лет, а ещё 12 лет он провёл в параллельном мире, конкретно в США образца 1970-х годов. Ему уже ровно семьдесят. С его профессией до такого возраста доживают единицы и он не входит в их число. Он погиб в Каскаде миров, но у Бездны были свои планы…
«Какие же всё-таки планы у Бездны?» — раздражённо подумал Таргус. — «Я творю тут всё, что хочу, но это легко может оказаться её планом. Хотя это неважно, раз нет задания, значит, я предоставлен самому себе и буду делать то, что считаю нужным. Санкций никаких не последовало, „поводок не стягивается“, а значит, течение событий полностью устраивает Бездну, иначе я бы уже был приструнён. Что ж… Делай, что должен, и свершится, чему суждено».
Последняя фраза — цитата. Впервые была произнесена философом и легионером Титом Аннеем Паулином. Он попал в весьма мутный цугцванг во время отражения очередного вторжения гуннов. Продолжение преследования отступающего противника было чревато попаданием в подготовленную засаду, но и остановиться было нельзя, ибо враги держали путь в беззащитную в тот момент Саварию, населённую двадцатью тысячами жителей. Он должен был преследовать гуннов — он бросился в погоню. Засада была, в ней он потерял большую часть легиона, но зато спас город, истребив всех гуннов. И сам погиб, пронзённый кавалерийским копьём.
Это легионерский долг — при необходимости пасть для спасения мирных жителей. И Тит Паулин со своими подчинёнными — это образцовый пример, как надо действовать в отчаянной ситуации. Решительно идти к смерти и забрать с собой в Тартар как можно больше врагов.
При обучении в лицее Таргус был с экскурсией в Саварии, где стоит величественный двадцатиметровой высоты монумент Титу Паулину и его легионерам. Скульпторы подошли к делу вдохновенно: мраморные легионеры, гордо смотрящие вдаль, были покрыты кровоточащими ранами, а у ног их лежали сломанные копья гуннов. Этот памятник оставил неизгладимый след в психике Таргуса, который уже тогда, в возрасте десяти лет, решил стать легионером.
«И это очень важный момент, который я прямо сейчас упускаю», — подумал он. — «Нужны памятники. Победы в битвах должны быть надёжно увековечены. Герои их должны быть на слуху и в достойном почёте. Нужно написать письмо Зозим, чтобы начинала работу в этом направлении».
Быстро вскочив с походной лежанки, Таргус уселся за письменный стол и начал набирать шифрованное письмо.
Помимо старта работы над проектом монумента, он указал на необходимость подробного освещения в прессе хода боевых действий. Люди любят читать о том, как кто-то убивает ради них людей на другом краю планеты. А ещё они любят читать о победах. Громких победах.
Письмо было закончено спустя час, Таргус подробно расписал план пропагандистской кампании, нацеленной на создание героического образа легионеров, сражающихся в Таврии, в Северной Америке и на Кавказе.
И пусть в последнем случае пока нет громких побед, зато колонка Америки поглотит всё внимание читателей.
//Северная Америка, Тринадцать колоний, провинция Нью-Йорк, 5 июня 1743 года//
Иоганн Готлиб Граун завербовался в легион семь лет назад. Ну как завербовался…
Это был обычный июльский денёк, тёплый и солнечный. Занятия закончились, поэтому он с двумя братьями отправился в Дрезден, чтобы выпить пива и повеселиться на ярмарке в честь дня рождения бургомистра.
К несчастью для него, графские вербовщики из соседней земли тоже решили наведаться на ярмарку, где, как оно обычно бывает, полно молодых и физически крепких парней, находящихся в состоянии подпития.
К полуночи Иоганн уже был мертвецки пьян, поэтому упустил момент, когда его перестали тащить братья и начали волочить куда-то какие-то другие люди.
Ослепительно яркое июльское утро безапелляционно разбудило его, он начал приходить в себя и постепенно осознал, что находится не в родительском доме, куда его обычно скидывают братья, а в некоей деревянной клетке, которую постоянно потряхивает.
