Оторваться группе удалось легко, ночь в мире Улья это особое состояние позволяющие как выкинуть подобный фортель, так и просто сгинуть, упершись в кромешной тьме нос к носу в зараженных. Которые, своего шанса на еду несмотря на ночную квелость не упустят.
Расположившись на небольшой поляне в лучах утреннего солнца, Настя, со взглядом превосходства доктора наук над тупоголовым студентом не смогшем в шестой раз сдать сессию, разглядывала приходящего в себя связанного в стандартную “ласточку” Каленого. Открывший глаза мужчина, пересекся взглядом с ней и как не старался удержать его, не смог себя пересилить, поплыл, медленно отводя взгляд прочь. Не можешь, значит не дорос, констатировала про себя она.
— Привет.
Заботливо улыбнувшись, проговорила женщина.
— Ыгы, здоровей видали.
Демонстративно сплюнув на землю, ответил стронг. Подсевший с боку на корточки Седой, сверкнув фиксами в притворной улыбке, проговорил.
— Чо дядя, Человека из себя строишь. Типа попал в застенки кумовские, покажу как должен вести себя авторитет. Ну так в натуре, покажи, а мы глянем за твою тему.
— А ты не пугай, пуганный уже. И тебя сучка, лыбящаяся не боюсь, рвите твари на куски я вас мразей столько задавил своими руками что не обидно смерть принять. Ясно, погань?
Прохрипел в ответ Каленый.
— Все, как всегда. Только и слышу от вас сучка, да подстилка муровская, все оскорбить да плюнуть в душу только и пытаетесь. Нет вас доброты людской, радости жизни нет. Злые вы, как собаки на цепи. А со своей веревки вы дальше будки то и не можете пойти, мир посмотреть, хозяин не пускает. Впрочем, все одно не поймешь. Как ты там моему бойцу обещал? Отгрызешь себе руки и иди на все четыре стороны. Ну так и я не зверь какой. Седой, Чех раздевайте этого шутника у меня тоже чувство юмора есть.
Сморщив довольно носик, проговорила Настя, наблюдая за заголяемым командиром стронгов при этом вертя в руке гвоздь двухсотку. Ничуть не чураясь, она сама оттянула причиндалы Каленого и под хрип пленного, прибила их к дереву, несколько раз намеренно промахнувшись, от чего мужчина взвывал, выкатывая глаза из орбит.
— Отдирайся и иди, перед всеми клянусь, ни я, ни мои бойцы тебя и пальцем не трону.
Проговорила Настя, старательно копируя интонацию голоса Каленого на школьном стадионе. Хрипящий от боли мужчина, утробно зарычав, глядя в глаза Насте, рванул свое тело в сторону с треском разрывая свои причиндалы, оставшиеся кровавым ошметком висеть на стволе дерева. После, упав на землю, он катался из стороны в сторону, крича и рыча от боли. А потом, немного придя в себя, мужчина заорал охрипшим голосом.
— Что тварь не ожидала. Хер тебе в глотку что бы задохнулась мразь. Не по зубам тебе Каленый.
Настя, на ругань в свой адрес лишь мило улыбалась. Чех, вынув нож было двинулся прекратить эти оскорбительные вопли, но женщина жестом остановила его продолжая улыбаться и смотреть на край поляны мимо катающегося пленного. В следующие мгновение на ее краю показался хромающий и сильно пораненный лотерейщик. Зараженный, нерешительно остановился на краю и неуверенно заурчал, пытаясь выразить свою претензию на лежащую еду, ну или хотя бы часть ее. Настя, переведя взгляд с твари на лежащего голым со связанными за спиной руками, Каленого. Проговорила вставая.
— Как ты на последок там моему бойцу сказал? Как Улей даст.
И направившись прочь, продолжая довольно улыбаться, добавила между своих.
— Этот местный там с самого начала сидел. Вот ему Улей и дал.
Карл, лежа расслабленным кулем на кушетке медицинского блока передовой базы внешнего экспедиционного корпуса, чувствуя, как по телу разливаются энергетические эманации от склонившейся над ним врача базы Виктории, размышлял о произошедшем с ним в этой боевой операции. Теперь он не Карл, теперь он местный мужчина со звучным именем, Волк. Его, с горящими завистью глазами, крестил боевик с рыжей бородой по имени Чех. Один из приближенных офицеров к генерал мастеру Насти. Снова, раз за разом вспоминая свои слова и поступки он не мог объяснить сам себе ничего. Его сослуживцы, Вартис и Хейли всю дорогу до базы старались держаться от него подальше, пряча свои взгляды в землю, когда они пересекались и избегать разговоров. Виктория, убрав руки с плеч мужчины, смахнула белоснежной салфеткой со лба крупные капли пота и проговорила требовательно.
— Волк, давай на живот переворачивайся. Меня еще на сеанс терапии хватит. Один фиг ты последний на сегодня у меня.
С трудом изменив положение своего тела, капрал почувствовал, как мягкие, женские руки легли на его бок, закрыв собой порядком зажившую рану и от места соприкосновения пошло тепло, противными червями прокладывающие себе ветвистые норки в его теле. Что бы отвлечься он продолжил свои размышления. Теперь, по возращении из рейда как здесь говорят, называя этим все действия за территорией стабов, он совсем другими глазами смотрел на нынешнего командира базы. Он даже кощунственно улыбнулся про себя вспомнив как эта женщина на глазах у всего гарнизона забила насмерть Эльзу. Эта дуреха посягнула на ее человека, не понимая взаимоотношений в этом мире. Как любит поговаривать его крестный-глупая женщина. Вон, даже капрал Илонна побывав с ним в развед рейде не возмущается на эту фразу, явно напрямую указывающую на неравенство полов.
— Готово. Давай к себе в палату.
Устало проговорила Виктория, присев на деревянный табурет и делая спешно несколько глотков живчика из серебренной с витиеватой гравировкой фляги, подарка Седого. Волк, осторожно встал с кушетки, едва не стянув на пол белую простынь и опираясь на костыли, медленно побрел в палату. Но едва мужчина вышел за дверь кабинета как к нему подбежала Марта, дожидавшаяся его с лечения, вцепившись в мужчину клещем, она, подставив плечо повела его в палату, потихоньку бормоча.
— Все будет хорошо. Мне врач, госпожа Виктория, сказала ты сможешь поправиться. Карл, я так боялась, что ты не вернешься. Я очень этого боялась.
Перенося основной вес на костыль, мужчина, чувствуя, как тело простреливает боль не подал вида. Он, аккуратно обняв Марту, проговорив.
— Я больше не Карл, Марта. Меня зовут Волк и я люблю тебя больше жизни.
Женщина, неуверенно заглянув ему в глаза, возразила.
— Но больше жизни не бывает.
— Бывает, я это знаю наверняка.
Сказал Волк, сжимая зубы от боли в теле и с нежностью продолжая обнимать свою женщину.
Доставленные тревожной группой на базу гости, вальяжно рассаживались в кабинете командира базы. Трое мужчин, среди которых, один выделялся настолько, что все, кто пересекался с ним взглядами сразу отводили глаза в сторону. А когда наконец этот человек представился, сидевший здесь же Кабан едва не поперхнулся и с благоговейным страхом, уставился на гостя. Настя, со своим окружением, войдя в свой кабинет неожиданно для всех скромно улыбнулась и поздоровалась первой, усаживаясь в свое кресло со сведенными вместе коленями и прямой спинкой.
— Здравствуйте учитель. Неожиданно вас увидеть в нашей мирской суете.
— Рад видеть в здравии тебя сестра. Великое дело ты совершила, остановив нашествие чужаков в наш регион. Только благодаря твоим безмерным стараниям, храм великой прародительницы этого замечательного мира, цел и не порушен безбожниками. Но просьба у меня к тебе, доделать начатое до конца. Объединившись меж собой, стабы, Лесная Сказка и Мирный выслали в помощь ворогам нашим свои силы. Желая не столько помочь, сколько поучаствовать в грабеже побежденных. Их около пятиста бойцов. Объединить необходимо усилия наши и поставить жирную точку в попытках низвести нас в небытие. Великая Тейя смотрит на тебя и твои деяния сестра. А это честь небывалая для простого человека.
Проговорил мужчина таким обволакивающим сознание голосом что у всех присутствующих в кабинете, невольно склонились головы в почтении к говорившему. Чувствовалось за этим человеком, настолько огромное превосходство что в проведенном здесь же голосовании все дали свое добро на участии в операции по уничтожению собранных сил стабов. Вот только никто не уловил легкие взгляды, сидевшей скромницей Насти на сидевшего в дальнем конце кабинета Чеха. Который на каждый такой немой вопрос, делал свои знаки в ответ.
