— Это все маска с акустическим модулятором, — Юрген повертел в руке устройство. — Сами слышите, какой у меня настоящий голос. Таким никого не напугать.
— А зачем людей пугать? — проворчал Гектор. — Итак пуганые. Ты еще с этим маскарадом чуть до инфаркта не довел!
— Простите, я должен был убедиться, что вы нормальные…
— А что? По нам сразу не видно?
— Видно, но вы не представляете, на что они способны и, как могут притворяться.
— Кто?
— Собиратели…
— Это еще кто такие? — старик недоуменно почесал бороду.
— Они бродят по заброшенным поселениям и собирают припасы для апостолов, сами всегда без огнестрельного оружия, с собой только максимум ножик или топор. Притворяются жертвами. Но могут вас обокрасть, ограбить или даже убить. Боятся они лишь одного — что не смогут вернуться назад. У них в лагере в заложниках всегда кто-то есть.
— Бывали мы у апостолов, — признался Гектор, — только собирателями, бог миловал, не стали…
— Вы были у апостолов? — Юрген аж остановился от удивления. — Расскажете потом подробнее, где их поселок, сколько их, кто главный?
— А тебе зачем?
— Сейчас сами все увидите, — Юрген остановился перед кособоким сараем с заколоченными окнами и прогнившей крышей. — Мы пришли.
— Ты здесь живешь? — вытаращился на развалины Гектор. — В деревне столько добротных домишек, а ты в месте с крысами обитаешь?
— Не судите о книге по обложке, — мужчина распахнул дверь в сарай.
Внутри оказалось довольно светло и сухо. Сквозь щели пробивались солнечные лучики и терялись в ворохе лежащей на полу соломы. Юрген нажал на спрятанную под потолком кнопку (с его ростом только он мог достать так высоко) и солома поехала вверх.
— Мать моя, женщина! — Гектор отскочил назад.
Под соломой оказался металлический люк. Он сам медленно откинулся, открыв лаз, который вел куда-то вниз.
— За мной! — мужчина с трудом протиснулся в лаз и скрылся внизу. — Ну же! Не бойтесь, спускайтесь, это убежище!
Первой вниз юркнула Энн, за ней, кряхтя и охая полез Гектор. Они спустились на бетонный пол и очутились в просторном бункере. Загудел механизм и люк захлопнулся.
Синеватый свет разливался по единственной комнате. Вдоль стен стояли столы с какой-то аппаратурой, мониторами, антеннами, проводами и прочей непонятной ерундой. Посреди зала расположился продавленный диван с подушкой, небольшой столик и тумбочка — это все, что напоминало, о том, что помещение является жилым.
— Ого! — Гектор уставился на мерцающие мониторы, непонятные радио-установки и микрофоны на допотопных подставках. — Это что? Секретный бункер?
— Обычный бункер для выживания, — пояснил Юрген, — а это все я притащил.
— Зачем? Ты управляешь армией?
— Армий сейчас нет, я пытаюсь наладить связь со всеми уголками Земли. Я радио-инженер в прошлом, имел много всяких мелких изобретений, когда-то даже запатентованных. Увлекался электромеханикой и прочей смежной ерундой.
— А бункер сам построил?
— Конечно же, нет, я лишь его немного усовершенствовал. До катастрофы здесь фильм снимать хотели. У режиссера был бзик — построить вместо павильонного бункера настоящий, ему видите ли антураж хотелось для вдохновения ощущать. Я работал над его проектом в качестве консультанта. Потом началась эпидемия, люди разбежались, а бункер остался. Когда все обезумели и собирали еду и оружие, я собирал аппаратуру и приборы. Из Темногорска, Верхнего Уральска, Яшмы и других окрестных городов. Натаскал сюда все, что нужно.
— И на кой тебе это все? — Гектор скривил губы. — Чтобы поговорить с кем-то на другом конце планеты?
— Не просто поговорить, а объединить людей. Узнать сколько их вообще в мире осталось. Сможем ли мы выжить.
— Похвально, — старик одобрительно закивал. — И как успехи?
— Пока не очень, в России мало кто на связь вышел. И то, это были брошенные военные базы, где окопались выжившие общины. Нет у нас больше крупных поселений. Все разбились на мелкие группы.
— Ну это и без твоих приблуд понятно было. А в мире что творится?
— А в мире все гораздо хуже. В США, Европе и Южной Америке вообще людей не осталось.
— Как так? Откуда знаешь?
— Выходил я на связь с нескольким, кто там пытался выжить. Я много языков знаю. Только их самих уже нет в живых. Плотность населения Европы и США в несколько раз больше, чем в России. Мертвецы сразу все оккупировали, там столько зомби, что они по головам друг у друга ходят. Это у нас необъятные просторы, как говорится от Волги до Енисея, а там не спрячешься. К тому же люди там не очень хорошие. В критической ситуации убивали друг друга на раз два. У нас отморозки в банды отдельные собрались. А там каждая община, что банда. Не ладят они между собой. Менталитет такой, вот и вымерли почти все. В Африке люди еще остались, и в Австралии тоже живут. Но немного.
— Так мы что? Получается впереди планеты всей? — Гектор довольно крякнул.
— Получается так, но и у нас не все хорошо. Южные регионы тоже полностью погибли. Слишком много там было народу, и дороги горные быстро заторами обросли.
Юрген включил кофеварку:
— Будете кофе?
— Я бы что-нибудь посущественнее проглотил, — ответил Гектор. — И от кофе не откажусь.
Энн одобрительно закивала.
— Сейчас картошки пожарю, — засуетился инженер. — В местных погребах ее целые залежи. Только на ней, да на соленьях, считай, все время и жил. Зато ходить никуда не надо. А здесь спокойно было, пока вы не нагрянули.
— А что за странные вопросы ты нам задал? — спросила Энн.
— Все просто, каждый, кто хоть сколько-нибудь причастный к клану апостолов, помнит когда было последнее полнолуние — это у них особенная ночь. Жертвоприношения и все такое. Когда я вас попросил назвать дату прихода Сатаны на Землю, вы удивились, что такое вообще возможно. А Сатанисты считают, что это уже произошло, поэтому и мертвые ожили. Ну, а то, что перевернутая пентаграмма изображает козлиную голову и символизирует сатану на шабаше, вы тоже не знали. Значит, никакого отношения к сатанистам вы не имеете.
— Хитро! — Гектор одобрительно закивал. — Правда, я половину слов твоих не понял и знать не хочу, что они означают. У нас с этими апостолами свои счеты.
Недоверие к инженеру растаяло, и Гектор рассказал ему о всех злоключениях, что произошли с ним и его общиной за последние несколько месяцев.
Юрген так внимательно слушал, что забыл обо всем. Опомнился только, когда запахло дымом.
— Блин! — он вскочил с дивана и бросился к электрической плитке, на которой шкворчала картошка. — Совсем забыл! Подгорела, зараза!
— А электричество у тебя откуда, инженер?
— Так солнечные батареи на крышах многих домов раскиданы, от них и запитался.
— Молодец! И когда все успел?
— Не-е, батареи в деревне уже были. Деревушка отдаленная, постоянные перебои со светом были. Многие жители их сами себе поставили.
— А в домах цветы ты поливаешь?
— Какие цветы? — Юрген непонимающе уставился на Гектора.
* * *
Гедеон старался чаще ходить на дежурство охранять мой карцер. Я рассказал ему про его отца все, что знал. Он поведал мне свою историю. К апостолам парень попал случайно почти сразу, когда банда только начинала образовываться. Он убил ожившего, который чуть не сожрал Велиара, когда тот еще участвовал лично в вылазках за ресурсами. Мертвец в белом изодранном халате выскочил неожиданно из-за прилавка в тесной аптеке, где они искали лекарства. Велиар не успел даже вытащить пистолет, а у Гедеона всегда в руках был топор (большего ему пока не доверяли). Он раскроил ожившему голову. Но, как признался, спасал он не своего босса, а просто испугался и ударил первым, пока мертвец не вцепился в кого-нибудь зубами.
Его поступок приняли, как проявление исключительного героизма и Гедеон смог сам выбирать себе место службы в клане. Он стал конвойным. Стоять возле железного контейнера с карабином в руках дело нехитрое. Не надо никого стегать плетью, не надо никого убивать и захватывать в рабство. Его коробили законы клана, но покинуть апостолов он не решался. Добровольно из клана выйти нельзя. Из клана могут только изгнать, а изгнанных сразу казнят.
