нашла в себе силы свести конфликт на нет, то сейчас… Нет, у неё просто не оставалось вариантов, как уйти по делам, мирно договорившись. Мать не отпустит.
Поэтому её требовалось сбить с толку, да так, чтобы отстала хотя бы на какое-то время.
— К любовнику, — невозмутимо ответила Эмма.
Дарина Савельевна на такое признание открыла рот, да так и закрыла.
— Если это не младший княжич, то я очень надеюсь, что ты просто неуместно пошутила, — ответила она резко и холодно.
«Выбить из колеи не получилось», — подумала Эмма.
— Нет, это не княжич, и даже не думай меня к нему сватать. Давай лучше закончим этот разговор, пока не поругались.
Эмма попыталась пройти мимо, но не тут-то было. Мать схватила её за руку, чтобы остановить. Девушка не была сильна в целительстве, но, когда твой мужчина целитель, невольно нахватаешься различных трюков. Да и у жриц хватало своих приемов. В общем, Эмма знала, как безболезненно успокоить человека.
Что и сделала. Подалась вперед, обняла мать и погрузила её в сон. Боевиком та была нулевым, поэтому вышло проще простого.
В такой позе, когда Эмма затаскивала тело матери, отец их и застал. Вышел в коридор, увидел, замер и аж рот раскрыл.
— Мама притомилась, — пояснила Эмма. — Может, поможешь? Хватай за ноги.
— Эмма! — возмущенно сказал отец.
— Ты хочешь, чтобы я её уронила?
У мужчины в голове что-то защёлкало, но выбор он сделал правильный и подхватил за ноги.
Когда они уложили женщину на кушетку и вышли обратно в коридор, отец спросил:
— Не хочешь ли объясниться?
— Нет.
— Ты куда-то собралась, — догадался он по одежде девушки.
— Именно, и я уже опаздываю.
— Ты никуда не пойдешь, — твердо сказал отец. — Вырубить свою мать! Это переходит все границы, Эмма!
— Слушай, — начала та закипать. — Папа, я тебя очень люблю, — и это было правдой, Эмма не обманывала, — но я уже выросла.
— Ты ещё юна!
— Юна, говоришь… — тихо проговорила она. — Хорошо. Так и быть. Прадедушка.
— Что прадедушка? — свёл брови мужчина, не поняв, что дочь имеет в виду.
— Твой прадедушка. Мой прапрадедушка. Тот самый, который бросил вызов своему дяде, выказав недоверие тому, как он правит. В хрониках эта история подробно описана. Почему это произошло, по каким правилам, к чему привело.
— Я знаю эту историю, но к чему ты клонишь? — спросил мужчина, начав что-то подозревать.
— К тому, что прадеду на тот момент было семнадцать лет. Его дядя вёл дела настолько плохо, что остальной клан поддержал талантливого юношу.
— Ты хочешь бросить мне вызов? — опешил Роман Ярославович.
— Я хочу сказать, что мне в феврале тоже семнадцать лет исполнится. Также хочу сказать, что ты, отец, на самом деле хороший глава клана. Но ты, так сказать, правитель мирного времени. Единственное твоё достижение — это то, что ты ничего не потерял. При этом ничего не приобрел. Тоже хорошее дело, спорить не буду. Только не все этим довольны. Да и времена стремительно меняются. Эпидемия — лишь первый звоночек. Не удивлюсь, если в ближайшее время начнётся война. Как внешняя, так и гражданская.
— Что за глупости, Эмма⁈
— Глупости или нет, но сам подумай, насколько я юна и могу ли бросить тебе вызов. Часть клана лояльна ко мне. Дед тоже поддержит. Тебе же достанется роль советника. Будешь заниматься тем же самым, а я займусь стратегическим развитием.
— Но Эмма… — совсем уж растерялся мужчина. — Ты действительно готова пойти против отца? Да даже если так, есть ещё твой старший брат! Он не позволит…
— Ярослав сбежал от вас в армию и занимается там непонятно чем. А я здесь. Вот и думай, отец, за кем сила. В любом случае это пока что лишь предупреждение. Не пытайся ограничивать меня и не доводи до крайности.
Сказать, что Роман Ярославович был шокирован таким заявлением, — это ничего не сказать.
Чем Эмма и воспользовалась, обойдя его и отправившись на выход.
Дарина Савельевна занималась тем, что ходила из стороны в сторону в гостиной. Её муж, Роман Ярославович, сидел рядом на диване со стаканом виски.
— Это возмутительно! — причитала женщина.
— Именно так, — поддакивал мужчина.
— Как она могла!
— Согласен, это переходит все границы.
— Это никуда не годится!
— Ты права.
— Нужно с этим что-то делать!
— Что? — осторожно спросил Роман Ярославович.
— Вот и скажи мне что! — женщина резко обернулся и уставилась на мужа.
Роман Ярославович подумал, что вопрос задавать было лишним. Как и так рано приводить жену в чувство. Могла бы и поспать пару часиков ещё. Но что сделано, то сделано. Дарина пришла в себя, долго охала и ахала, как ей плохо, заставила слуг носиться вокруг и, когда ей это надоело, от страданий перешла к гневу.
— А что тут можно сделать? — спросил Роман Ярославович.
У которого уже начинала болеть голова.
— Ты что, совсем не волнуешься за нашу дочь⁈ — прошипела Дарина.
— Конечно, волнуюсь.
— Тогда почему ты сидишь здесь, как ни в чем не бывало, пока она шляется неизвестно где и неизвестно с кем во время эпидемии⁈
Кто знает, чем бы закончился этот разговор, но двери гостиной открылись и внутрь комнаты зашёл Ярослав Дмитриевич. Отчего Роману Ярославовичу как-то разом сделалось неуютно. Дарине тоже стоило бы успокоиться, но не тут-то было.
— Кто явился! — воскликнула она. — Это всё вы виноваты! Запудрили девочке голову! Добились своего⁈ Рады, да⁈ Вот и ищите теперь её! Посмотрю на вас, когда она в подоле принесет!
— Рома, — старик посмотрел на сына. — Разве ты женился на истеричке базарной? А говорил, что на уважаемой леди, — покачал он головой осуждающе.
Дарина на это зашлась пятнами и аж рот раскрыла, задохнувшись от возмущения.
— Отец, прошу. Не надо оскорблять мою жену, — сказал Роман Ярославович.
— Так где я её оскорблял? — удивился старик. — Я лишь высказал удивление и поинтересовался, на ком ты женился. Так на ком же? — глянул старик на замершую Дарину.
Та не выдержала, вздернула нос, подобрала юбки платья и вышла из гостиной.
— Умеешь ты разрядить обстановку, — кисло заметил Роман Ярославович.
— А мне показалось, что как раз вовремя зашёл. Считай, спас тебя.
— Спасение лишь временное, — криво улыбнулся мужчина. — Будь уверен, мне ещё выскажут.
— Так кто же виноват, что ты свою жену приструнить не можешь.
— Что-то я не помню, чтобы ты мог приструнить маму.
— Сравнил, — дернул щекой Ярослав Дмитриевич.
— Чего выбрался-то из своего логова? Слуги уже доложили, что произошло?
— Доложили, — не стал отрицать старик. — Вот зашёл предупредить, что поддержу Эмму.
— Ты в своем уме, отец? — Роман Ярославович поднялся и надвинулся на старика, но тот ничуть не впечатлился. — Во что ты впутал мою дочь? Опять в эти бредни про месть?
— Ты плохо знаешь Эмму. Впутал… Как же, — развеселился старик, — Эмме палец в рот не клади. Дюже зубастая, себе на уме. У неё и от меня секреты есть, знаешь ли. Уже свои дела вовсю ведет. Отличная дочь у тебя родилась. Можешь гордиться.
— Не знаю насчёт гордиться, но сейчас я понимаю, что Эмма в опасности, — сухо заметил мужчина.
— Когда в городе набирает обороты эпидемия, все мы в опасности, — безразлично ответил старик. — Впрочем, ты можешь попытаться надавить на Эмму. Даже можешь приказать гвардейцам запереть её в доме. Я с удовольствием посмотрю на это, — расплылся Ярослав Дмитриевич в предвкушающей улыбке.
— Ты думаешь, я не найду управы на свою дочь? — в голосе мужчины прорезался холод и твердость.
— Конечно, нет, — рассмеялся старик. — Но ты попытайся. Я бы предпочёл видеть главой старшенького, но он от вас сбежал в армию. Что, кстати, показатель. Это же надо было так задушить сына опекой, чтобы он бросил всё. Эмма вот бежать не стала. В открытую против вас выступила. Так что, может, и правда стоит поддержать её и сделать новой главой, как думаешь?
Роман Ярославович не нашелся, что ответить. Он достаточно трезво оценивал расклады в клане, чтобы понимать — старик говорит не просто так.
* * *
В этот раз снова решил остаться ночевать в лечебнице. По ряду причин. Основная — дел много, а тратить время на прогулку туда-обратно не хотелось. Демьян тоже решил остаться. После общения с Эдуардом Олеговичем он вышел нервным и изможденным, но на вопрос, как прошло, ответил, что нормально и рассказывать подробности не стал.
Я и не настаивал. И так понятно, какие там вопросы могли быть. Вопрос лишь в том, что Эдуард Олегович оставит при себе, а что доложит начальству. Предупреждать меня об этом он не счёл нужным,
