старейшина.
Мы уже дошли до нижнего этажа, где охранник принялся открывать для нас дверь в подвал.
— Кто этот Кента? — спросил я.
— Сын одного из старейшин, — ответил кэндзя. — Нам пришлось поделиться с ними кое-какой информацией. И теперь он здесь, чтобы проследить, что интересы клана Куросай не пострадают.
— Это сынок Акайо Фурукавы, — добавила Аяко. — По-моему, он псих!
— Просто самолюбивый и импульсивный молодой человек, — поправил её Канэко.
— Так зачем он здесь понадобился?
— Думаю, клан Куросай считает нас немножко слюнтяями, — ответил кэндзя. — Хочу показать, что это не так. Пусть знают, что Ки-Тора не слаб — ни духом, ни телом.
Мы вошли в подвал. Помещение было очень чистым и хорошо освещённым — это стало ясно, когда Канэко щёлкнул выключателем. Посреди бетонного пола имелся железный люк с кольцом.
— Замок электронный, — пояснил старейшина, доставая пластиковую карту.
Он провёл ею по специальному разъёму, замаскированному под обычную щель в полу, и быстро набрал код. Щёлкнули запоры, и пружины приподняли крышку люка.
В этот момент в подвал вошли Хизеши и молодой человек с красными волосами. Он смотрел настороженно и недоверчиво.
— Что, уже? — спросил он, взглянув на меня.
— Нет, просто небольшая прогулка, — сказал Канэко. — Я подумал, ты захочешь составить нам компанию.
Хизеши, тем временем, подошёл к люку и без видимого усилия поднял его.
— Прошу! — сказал он, оскалившись.
— Куда мы идём? — спросил Кента, не двигаясь с места.
— Заманиваем тебя в погреб, а там расчленим и после вышлем папочке по кускам, — хохотнул Хизеши. — Смелее, бензопилы не любят ждать.
Сын главы клана Куросай побледнел от ярости. С юмором у него явно имелись серьёзные проблемы.
Аяко демонстративно закатила глаза.
— Завязывай, Хизеши! — проговорила она.
— Зрелище не для слабонервных, — сказал Канэко, глядя на молодого человека. — Нелегальный бой. Слышал о таких?
— Ещё бы!
— Бывал на подобных матчах?
— И не раз! — в тоне молодого человека прозвучал вызов.
Про Хизеши он забыл. Наверное, его отвлекли слова «не для слабонервных». Теперь Кенте явно хотелось доказать, что он кремень.
— Верно говорят: кто тебя злит, тот тобой и управляет, — пробормотала Аяко, но услышал её только я.
— Тогда тебе стоит взглянуть, — сказал Канэко. — Идёшь? Или поднимешься обратно?
— Разумеется! — ответил Кента, трогаясь с места.
— Вот и отлично, — расплылся в улыбке Хизеши. — А то тяжело держать, — он покачал крышку люка. — Бетон всё-таки.
Пропустив всех вперёд, амбал начал спускаться последним.
Железная лестница уводила вниз метров на десять и обрывалась над бетонной полосой шириной в четыре шага. Рядом плескалась вода, от которой наверняка исходил мерзкий запах нечистот, которого я не чувствовал.
— Это что, канализация? — спросил я.
— Она самая, — сдавленно проговорила Аяко.
— Ничего, это ненадолго, — жизнерадостно объявил Хизеши. Его, судя по всему, вонь нисколько не смущала. — Тут идти всего ничего.
— Болтай-болтай, — пробормотала Аяко, но амбал её не услышал: обогнав остальных, он нетерпеливо упёрся вперёд.
Правда, время от времени ему приходилось притормаживать и дожидаться остальных, поскольку тоннель перегораживали решётки, а ключи были у Канэко, который предусмотрительно забрал их у охранника. Кончилось тем, что кэндзя вручил связку Хизеши, и тот радостно потрусил вперёд, с грохотом отпирая все встречавшиеся по пути замки.
Я не пытался запомнить дорогу или сориентироваться, поскольку тоннели походили друг на друга, а сворачивать приходилось довольно часто. Ясно было, что склад, на который мы направлялись, находился от штаб-квартиры клана довольно далеко. Ну, или так казалось из-за того, что тоннели постоянно сменяли друг друга.
— Не хотел бы я тут заблудиться, — пробормотал я, разглядывая осклизлые стены. — Пожалуй, и за неделю не выберешься.
— Не волнуйся, я знаю дорогу, — сказала Аяко.
— Мне показалось, что ты не любительница подобных матчей.
— Я — нет, — ответила девушка. — Зато Хизеши их просто обожает. И таскает нас… То есть, меня с собой. А у меня хорошая память.
— Ты оговорилась не случайно.
— В смысле?
— Не прикидывайся. Сказала «нас».
— А, это. Да, прежде мы ходили втроём.
Было заметно, что тема неприятна Аяко, но я всё равно спросил:
— И что случилось?
Девушка взглянула на меня с недовольством.
— Мы потеряли бойца, — сказала она сухо.
— Очень жаль. Сочувствую. Вы были друзьями?
— Ну, не любовниками же!
— Почему бы и нет?
Аяко вздохнула.
— Он мне никогда не нравился. Я бы и другом его не назвала. Но на него можно было положиться: он никогда не подводил. По крайней мере, так я считала до недавнего времени, когда вскрылась правда.
— Понятно.
— Не будем об этом.
— Как скажешь, Аяко-сан. Сменим тему. Вы что, сделали вход в канализацию специально для того, чтобы ходить смотреть матчи?
— Конечно, нет.
— Это старые заброшенные коммуникации, вода и экскременты сюда попадают случайно, просачиваясь через щели, — сказал Канэко. — Надо бы заняться этим, да всё руки не доходят. Тоннели соединены с подвалами — это уже мы сами постарались. Так что по лабиринту можно попасть в самые разные места. Склад — просто одно из них.
— Странно, что вы решили показать мне это подземелье, — заметил Кента. — Стратегический объект как-никак.
— Нам отлично известно, что клан Куросай знает о лабиринте, — снисходительно отозвался Канэко, и молодой человек вспыхнул от этого тона. — Ваша разведка не так уж плоха.
— Она работает отлично! — процедил Кента.
— О чём и речь, — легко согласился кэндзя.
Через несколько минут впереди показалась железная дверь, которую Хизеши распахнул перед нами. На его лице было написано радостное возбуждение.
Я услышал гул множества голосов, крики и завывания, в которых смешались радость и разочарование — видимо, бой был в самом разгаре.
Выйдя вслед за Аяко на железную террасу с решётчатым полом и высокими перилами, я увидел внизу ринг, представлявший собой огороженную канатами бетонную площадку, вокруг которой неистовствовала толпа орущих мужчин. Большая часть была пьяна, болельщики держали бутылки и курили, качаясь и толкая друг друга. Я перевёл взгляд на металлические перекрытия, шедшие
