У входа в барак, где замерли ничего не понимавшие кадеты, Джоанна остановилась. На пуговицах ее мундира был изображен кречет, кружащий в поисках жертвы, – символ Клана. Красноречивым жестом Джоанна приказала кадетам приблизиться. Эйден отметил, что движения рук Джоанны сейчас имитируют движения боевого робота. Кадеты повиновались.
Еще раз выразительно взмахнув рукой, Джоанна приказала им построиться в шеренгу. Кадеты построились. Она пошла вдоль строя, останавливаясь возле каждого из них и окидывая его придирчивым взглядом. Эйдену она поправила воротник, Рене потерла рукавом верхнюю пуговицу на мундире, Брету поддернула пряжку ремня. Марте распушила перья на головном уборе. Потом отошла на несколько шагов и еще раз окинула взглядом строй. Видимо удовлетворившись осмотром, Джоанна вернулась на свое место во главе колонны, молча ожидавшей ее.
Голос Джоанны разорвал тишину.
– Я Хранитель Клятвы. Все то, что должно свершиться, свершится в присутствии собравшихся здесь. Пусть память о том, чему суждено свершиться, хранится до тех пор, пока не обратятся в прах тела свидетелей, и далее пусть хранится – вплоть до конца времен.
– Сайла! – выдохнула колонна.
И тогда Джоанна запела. Эйден почти не понимал слов – должно быть, это было одно из горских наречий, но суть улавливал. По всей видимости, песнопение было частью ритуала. Там повествовалось о том, как Николай Керенский отправился на удаленные горноразработки, где были спрятаны боевые роботы и другое оружие. И пока Николай пребывал в уединении, на него снизошло озарение. Говорилось, что идея пришла к Керенскому, когда он созерцал выстроенных в ряд боевых роботов. Ему вдруг показалось, что они стоят в боевом строю.
Николай смотрел на роботов и все думал, как объединить свой разобщенный, погрязший в междоусобицах народ, чтобы в один прекрасный день стальной фалангой вернуться во Внутреннюю Сферу и восстановить Звездную Лигу. И еще одна задача стояла перед ним, задача, требовавшая решения в первую очередь: как остаться верным заветам своего отца? Как заставить людей жить по суровым законам, которые дал– своему народу генерал Александр Керенский? Как убедить людей в необходимости вести спартанский образ жизни, в необходимости пожертвовать буквально ВСЕМ?
И пока Николай размышлял, то ли сон сморил его, то ли было это видением, – но он вдруг увидел, как боевые роботы выходят из шахты, как катится по миру грозная стальная лавина. И увидел он воинов, невиданных воинов; и были они опьянены кровью и вином побед, и жаждали славы.
И когда снова вернулся Николай к действительности, он уже знал, как организовать своих воинов, что противопоставить Регулярной Армии, негибкой, неспособной перестроиться. И он созвал своих воинов, и разделил их на Кланы, и дал им закон, чтобы вечно состязались Кланы и крепли, и тем самым ускоряли приближение Великой Мечты – возвращение во Внутреннюю Сферу и воссоздание Звездной Лиги.
Джоанна пела все громче и громче. Когда она добралась до видения, что пришло к Николаю в уединении, голос ее буквально гремел. Эйден почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Но Джоанна вдруг умолкла, а затем сказала:
– Отныне вы больше не кадеты. Может быть, вам посчастливится стать воинами. Может быть, вам уготована жизнь в иной касте. Но в любом случае вы больше не кадеты. Сегодня вы пройдете инициацию. Вы стоите на пороге новой жизни. Сегодня узы, связывающие вас с прошлым, будут разорваны. Ступайте за нами.
Повернувшись к колонне, Джоанна махнула рукой. Развернувшись кругом, колонна тронулась с места. Джоанна жестом приказала сибам встать в конец колонны, а сама зашагала рядом.
Место, куда они пришли, оказалось просторной площадкой, на которой были разложены костры. Колонна разбилась, и участники шествия обступили костры по краю площадки. По всему было видно, что это тоже является частью ритуала, где каждый заранее знает свое место.
Джоанна встала возле самого большого костра в центре площадки. Кроме нее, у этого костра не было никого. Теперь ее и сибов разделял огонь. Пряжка ее ремня поблескивала в языках пламени, отчего выгравированный на ней кречет казался живым и свирепым. Свет костра отражался также в глазах Джоанны. Сейчас они напоминали Эйдену глаза какого-то сказочного демона или мифического дракона. В облике ее появилось что-то доселе незнакомое. Такой Эйден ее не знал.
Хотя, с другой стороны, – а знал ли он ее когда-нибудь по-настоящему? Вряд ли.
Джоанна подняла руки над головой. Металлическая пуговица на ее рукаве отсвечивала красным в пламени костра, будто бы к рукаву Джоанны пристал уголек, а сама она вдруг показалась Эйдену порождением пламени.
Затем Джоанна... шагнула прямо в огонь. Она сделала шаг, другой, третий – и прошла сквозь костер. На ее лице не отразилось и намека на боль. Более того, казалось, что она просто не заметила огня, сквозь который прошла.
Приблизившись к сибам, Джоанна взяла Марту за руку. Коротко приказала остальным тоже взяться за руки, образовав цепочку. Эйден подал руку Марте, другую – Рене. Брет – он выглядел испуганным – взял за руку Рену. Джоанна повела всех к костру.
Тут Эйден понял, что им тоже предстоит пройти через огонь. В первый миг его охватила паника, появилось желание вырваться и... Он опомнился, взял себя в руки и усилием воли заставил себя идти.
Джоанна вновь вступила в пламя, не оглядываясь назад. Марта без колебаний последовала за ней. Эйден на мгновение дрогнул, но Марта увлекла его за собой. Он шагнул в огонь, в свою очередь потянув за собой Рену.
Вступив в гудящее пламя, Эйден инстинктивно захотел зажмурить глаза. Адским усилием воли он таки сумел удержаться от этого. Всего лишь несколько мгновений был он в огне, но все же ему показалось, что он пробыл там вечность, а пламя огненным языком вылизало его глазницы и отныне он навеки слеп. Жар был чудовищный, но странно – ноги ничего не ощущали. Впрочем, Эйден тут же сообразил, что выданные сегодня сапоги, по всей видимости, сделаны из огнеупорного материала. Чего не скажешь об остальном обмундировании. Поэтому Эйден от души был рад, миновав костер.
После того как Брет последним вышел из огня, Джоанна выстроила их в шеренгу перед костром, а потом указала на пламя.
– Вы только что прошли очищение огнем. Ваша прежняя жизнь осталась там, за этим костром. Там осталось ваше детство, все ваши ошибки, все ваши глупости. Там остались ваши достижения и ваши поражения. Там, за этим огнем, остались все те ваши сибы-товарищи, которые не дошли вместе с вами до этого момента. Пламя этого костра навек отрезало вас от бесполезных фантазий и амбиций, неподобающих человеку Клана. Они остались по ту сторону. Отныне ваша жизнь уже не принадлежит вам. Она наша. Мы все связаны в единую гигантскую сеть. Ваш боевой робот не тронется с места без вас, ибо вы направляете его. Точно так же вас самих направляют те, кто над вами. Л над всеми нами – наш Клан, и по правилам, принятым в нем, мы живем. Но и наш Клан нуждается в прочих Кланах. Ибо только вместе, объединив усилия. Кланы смогут решить великую задачу – восстановить Звездную Лигу. И в этом их цель и смысл существования. Вы только что шли сквозь огонь, образовав цепочку. Подумайте об этом. Цепочка не прочнее своего самого слабого звена. Ваше поражение в бою может повлечь за собой гибель других. Неудачная заявка в Споре Благородных лишает других возможности снискать победу. Ваша слабость или недостойное поведение может послужить другим дурным примером. А дурной пример заразителен. Он распространяется по цепи. Ибо каждый из вас более чем один человек. Каждый из вас – это мы все. И если вы что-то делаете, говорите или думаете, то в вашем лице все мы делаем это, говорим или думаем. Помните об этом. Помните ежедневно, ежечасно, каждый миг вашей жизни. Ибо в этом сокрыта разница между воинами Клана и изнеженными, тщеславными воинами Внутренней Сферы. Вы – воины Клана, точнее, можете ими стать. Подумайте, что значит быть воином Клана. В Споре Благородных воин Клана стратег, в бою он тактик. Воин Клана жаждет побед, он живет своими победами, он не мыслит жизни без побед. Воина Клана интересуют только победы. Вот что такое воин Клана. А когда ему удается вывести свое соединение из боя без потерь – его нарекают героем. Кадеты, если вам посчастливится стать воинами, помните мои слова. Вечно помните их.
