Пятно невероятного жара, заставившего корчиться от невыносимой боли ее несуществующее тело, неожиданно заняло все пространство перед Ликой. Ей было очень больно, но она заставила себя терпеть, потому что это было все-таки что-то, после того как не было ничего, и еще потому, что она поняла – а как и почему, она не знала, – что этот жар может быть важен для нее и в других – «знать бы еще каких» – отношениях.
Удивительно, но боль вернула Лике ее тело. Ненадолго, как выяснилось, но пока Лика приближалась к пышущей жаром стене – а как, кстати? Ведь она не шла и не ползла, – и потом, когда она «проходила» сквозь стену черного пламени, сквозь жар, подобный дыханию огнедышащей печи, захлебываясь немым воплем, она чувствовала свое страдающее тело.
Затем все кончилось. Исчезла боль. Исчезло ощущение тела, но зато пришел свет. Лика оказалась внутри наполненного жидким светом – квинтэссенцией света, если точнее, – подобия трубы или чего-то очень на трубу похожего. Свет подхватил Лику, невесомую, снова бестелесную, но тем не менее существующую, ощущающую себя, и понес вперед, туда, где…
Это была дверь. Обыкновенная оббитая черным дерматином дверь, каких было множество в Ленинграде ее детства.
«Как же я ее открою? – отстраненно подумала Лика, рассматривая (чем?) эту дверь. – Ведь у меня нет рук».
Но, как оказалось, она беспокоилась напрасно. Дверь открылась сама, и поток света, как морская волна, вынес Лику в новое неведомое пространство, которое, впрочем, трудно было рассмотреть, так как жидкий, овеществленный свет заполнял его полностью. Наличие какого-то объема лишь угадывалось где-то за пределом нестерпимого сияния. Но неожиданно волна света схлынула, и Лика осталась стоять в длинном плохо освещенном и сильно захламленном коридоре большой, и по всей видимости, коммунальной квартиры. По обе стороны коридора имелись двери, а свет теперь шел только от тусклого плафона под высоким потолком. Лика сделала осторожный шаг вперед и поняла, что у нее снова есть ноги. Она посмотрела на них, и вид своих собственных ног чрезвычайно ее удивил, хотя она и не могла бы с определенностью сказать, что именно она ожидала увидеть, и почему то, что она увидела, так ее удивило. А увидела она две тощие ножки в белых облупленных на носках детских туфельках, торчащие из-под голубого, в белый горошек, платьица до колен.
Пожав плечами, Лика подошла к первой из дверей – это была рассохшаяся щелястая дверь по левой стороне коридора – и потянула за ручку. Ручка двери – на самом деле это была простая железная скоба – находилась почти на уровне ее глаз, и, хотя дверь была не заперта. Лике пришлось приложить немалое усилие, чтобы ее открыть. За дверью открылась огромная комната, стены которой были сплошь покрыты телевизионными экранами, на каждом из которых отображалась своя картинка. Войдя в комнату и встав посередине, Лика с интересом стала рассматривать эти «телевизоры», пытаясь понять, что за фильмы по ним идут. Очень скоро она обнаружила, что когда сосредотачиваешься на каком-то из экранов, то не только что-то видишь, но и начинаешь слышать сопутствующие изображению звуки.
Посмотрев немного это странное кино, Лика поняла, что все без исключения экраны «передают изображение», поступающее в реальном времени с камер системы внутреннего контроля большого космического корабля, крейсера или даже линкора.
«Линейный крейсер класса «Атр»,[32] «Адмирал Иййш» – поняла Лика».
В ее памяти неведомо откуда всплыли чертежи-схемы «Атров», огромных боевых кораблей, составлявших ядро ударных сил флота империи.
«Какой империи?» – удивилась Лика, но ответа не было. Вернее, был, но такой ответ – все равно что его отсутствие.
«Аханской».
В рубке крейсера находилась только ночная вахта, потому что бортовое время было 00:12. В коридорах и отсеках было пусто, зато в каютах и кубриках было довольно много людей. Некоторые спали, другие еще нет. А в одной из кают третьей жилой палубы – «Помещение 3/18 А. И что это значит?» – на узкой койке неподвижно лежала женщина, которую звали королева Нор («Это такая сказка?»). Глаза женщины были открыты, но они ничего не видели и никуда не смотрели. Рядом с постелью на металлическом треножнике лежал каменный шар, а в кресле рядом с треножником сидел человек в военной форме и дремал.
«Капитан второго ранга, – поняла Лика. – Значит, флотский».
Все это что-то означало, было как-то связано именно с нею, но как, и почему, и в чем тут дело, Лике было совершенно непонятно. Она долго рассматривала королеву Нор, которая казалась мертвой, но мертвой, как решила Лика, все-таки не была. Она посмотрела на шар, вставленный в узкий стальной обруч, и на капитана второго ранга, спавшего, сидя в кресле, но так ничего и не поняла. Королева была красива и несчастна; шар был сделан из невзрачного серого камня. «Песчаник, как в Саблино, – подумала Лика. – А где это Саблино? Это где пещеры?». Офицер был уставший, небритый и потный. Это все, что она смогла понять. Подполковнику надо было бы принять душ и лечь в нормальную постель, а не сидеть здесь, в кресле; но, вероятно, у него были веские причины делать не то, что правильно, а то, что должно.
«Что значит должно?» – спросила она себя, но смысл этого слова так и остался для Лики неясным.
От этих мыслей ее отвлекло какое-то шевеление, возникшее на многих экранах сразу и, значит, в нескольких отсеках крейсера. Но Лику это не смутило, и она безошибочно выбрала экран, на который почему-то не обратила внимания раньше. За ним не было отсека, а как за окном в иной мир, сияли звездные узоры. Звезды… космос.
«Шестой сектор, – поняла Лика. – Крейсер совершил один среднедальний прыжок из системы Богомола и сейчас находится в окрестностях звезды Сайяс. Система необитаема».
Одна из звезд, не родная для узора местных созвездий, привлекла ее внимание.
«Тяжелый крейсер класса «Гепард» и два фрегата сопровождения», – узнала она.
– Вы знаете, чей это борт? – спросил на одном из экранов высокий черноволосый контр-адмирал у краснолицего капитана первого ранга.
– Знаю. И опасаюсь. Она может перехватить нас в разгонной фазе и…
– Может, – согласился контр-адмирал. – Если уже знает, но как раз в этом я не уверен.
– В чем именно вы не уверены, адмирал?
– В том, что она знает.
– Тогда…
– Тогда я могу попробовать переподчинить ее себе.
– Это ценный приз.
– Весьма. Завидуете?
– Не то чтобы да. Я ведь знаю свое место, но надеюсь, что и я не буду обделен при разделе имущества.
– Не волнуйтесь, капитан, – усмехнулся контр-адмирал. – Империя богата. На всех хватит.
Лика пожала плечами и отвернулась. Разговор двух военных был ей совершенно неинтересен. Она даже не поняла, о чем они говорят, и почему именно их разговор – один из многих, протекавших сейчас во множестве помещений крейсера, – привлек ее внимание.
