– Когда я в последний раз заглядывал в кодекс, там не было статьи за раздачу визиток.
– Правильно формулируешь. В наше время требуется особая осторожность во всем. А особенно в том, что касается законов. Прикрой-ка за собой дверь!
Флойд чуть ли не невольно исполнил приказ, произнесенный голосом таким властным и одновременно ободряющим, успокаивающим. Знакомым голосом.
– Инспектор Мальо?
– Сколько лет, сколько зим! Когда это пырнули Монсо – пять, шесть лет назад?
– По меньшей мере.
– Гнусное было дельце. Я до сих пор не уверен, что мы взяли кого надо.
Флойд лишь слегка коснулся того случая – один из клиентов был связан с жертвой. Но и этого хватило, чтобы привлечь внимание людей с Набережной. Мальо тогда вежливо посоветовал не наступать на пятки полицейским. Ботинки, мол, у них очень тяжело подкованы. Флойд понял намек.
– Вижу, ты уже поговорил по душам с моим коллегой Бельяром?
– Он весьма убедительно объяснил свою точку зрения.
– У Бельяра свои методы, у меня – свои, – произнес Мальо, выглядящий хрестоматийным «злым полицейским» из допрашивающей пары.
Сквозь кожу его узкого, худого лица, казалось, вот-вот прорвутся кости. Тонкогубый рот искривлен в жестокой ухмылке, за круглыми стеклами очков – мелкие, похожие на ледышки глаза. За шесть лет выражение этой физиономии нисколько не смягчилось.
Он снял хомбург, поскреб похожий на яйцо бритый череп.
– Надеюсь, ваши методы получше, – предположил Флойд.
– Твой друг в большой беде, – сказал без обиняков инспектор. – И в особенности потому, что делом заинтересовался Бельяр.
– Мне показалось, и я у него на примете.
– Бельяр – один из наших юных гениев. Золотая молодежь парнишка. Костюм что надо, шляпа что надо и жена что надо. Даже политические связи что надо.
– Шателье?
– Кто ж еще?
Голос инспектора звучал до странности успокаивающе.
– Кажется мне, вы поете не совсем по тем же нотам, что и Бельяр.
– Времена меняются. Париж уже не тот, что несколько лет назад.
– Забавно – именно это сказал и Бельяр.
– Несомненно, он имел в виду перемены к лучшему. Для него, конечно. – Мальо водрузил шляпу на голову, прижал. Та звучно скребнула по щетине над ушами. – Я серьезно насчет Бельяра. Лучше не ссориться с ним.
– Но вы же его начальник!
– По идее, да. К сожалению, у меня нет ни его амбиций, ни его связей. Флойд, ты газеты читаешь?
– Слежу за свежими анекдотами.
– Я вообще не должен работать над этим делом. Официально меня вовсе здесь нет. Я должен работать над операцией по отлову контрафакта на Монруже.
– Я читал про это. А еще слыхал, что вы упомянули меня, когда Бланшар искал частного детектива.
– Ты был очевидной кандидатурой. Мне казалось, в смерти американки что-то не так. Но глава департамента счел, что можно ограничиться версией самоубийства. Я уже ничего не мог поделать.
– Но теперь-то полиция должна серьезно взяться за обе смерти.
– Это зависит от того, захочет она расследовать дело по-настоящему или нет.
– Похоже, Бельяру не терпится получить результаты.
– Да, но какие? Он ошибся, проигнорировав первое убийство. Упустил такую возможность возложить вину на безответную жертву. Но теперь есть Кюстин, и Бельяр отыграется на нем сполна.
– Он так ненавидит Кюстина?
– Они все его ненавидят.
– А вы?
– Я его знал. Мы работали вместе десять лет назад, в Семнадцатом округе. – Мальо вынул из кармана тонкий металлический портсигар с вытисненной русалкой.
Инспектор предложил сигарету Флойду. Тот отказался. Мальо зажег свою сигарету маленькой зажигалкой, инкрустированной слоновой костью.
– Он был хороший сыщик. Суровый человек, но из тех, кому можно доверять.
– Значит, вы понимаете, что он этого сделать не мог.
– Почему же тогда пустился в бега?
– Скорее всего, только потому, что у него хватило ума не дожидаться полиции. Он точно не спихивал Бланшара с балкона.
– Но кто-то же сделал это. – Мальо стряхнул пепел. – И твой друг – образцовый подозреваемый.
– Похоже, он уже был в такси, когда старик упал на тротуар.
– Что вовсе не составляет алиби. Мы точно не узнаем, пока не придет отчет коронера, но очень даже возможно, что именно Кюстин убил Бланшара.
– Не понимаю, зачем и как.
– Он мог пырнуть старика ножом или подстрелить. Затем Кюстин, оставив Бланшара смертельно раненным и зная, что тот не протянет долго, поспешил к такси. Старик тем не менее находит в себе силы выбраться на балкон, но едва держится на ногах и потому выпадает на улицу. – Предупреждая возражения, Мальо поднял руку. – Конечно, это только версия. Можно придумать и другую. Я всего лишь хочу сказать, что предполагаемая последовательность событий вполне способна указывать на виновность твоего друга. Уж поверь, мне доводилось расследовать и куда более странные случаи.
– Может, из-за них у вас чересчур развилось воображение? Как насчет альтернативной версии? Кюстин попросту был наверху вместе со стариком или неподалеку. Он имел полное право там быть, ведь нам разрешили находиться в доме для работы по делу Сьюзен Уайт.
– А как насчет пустяковой детали – гибели старика?
– Убил кто-то другой. Кюстин или увидел убийство, или явился на место преступления слишком поздно. Конечно, он сбежал. На его месте так поступил бы любой разумный человек.
– Но полиция на подобное здравомыслие глядит косо. Судьи – тоже.
– Вы же наверняка понимаете, учитывая отношения Кюстина с бывшими коллегами, что у него просто не оставалось другого выхода.
Мальо махнул сигаретой, – дескать, справедливо подмечено.
– Но тот факт, что я знаю Кюстина и в подобной ситуации поступил бы так же, ничего не меняет.
– Он невиновен! – повторило Флойд упрямо.
– Но ты этого доказать не можешь.
– А если докажу?
В маленьких холодных глазах за круглыми стеклами промелькнуло удивление.
– У тебя есть что-то весомое?
– Пока нет. Но я уверен, что смогу собрать…
– Чтобы защитить его от Бельяра, косвенных свидетельств не хватит.
– Тогда я отыщу не косвенные.
– Флойд, ты же разумный человек. – Мальо сделал долгую затяжку. – Я это понял, когда мы пересеклись в деле Монсо. Я посоветовал тебе не лезть – и ты не полез. И спасибо за это. Знаю, ты тревожишься за своего партнера. Что до меня, то и мне не верится в его причастность к смерти старика. Но единственное, что снимет его с крючка, – это другой подозреваемый.
– Значит, я найду вам другого подозреваемого.
– Так вот запросто?
– Я же сказал: найду.
– У тебя кто-то есть на примете? Если да, рассказывай немедленно. Умолчание в такой ситуации квалифицируется как препятствование следствию.
– Пока на примете нет никого.
– Надеюсь, ты врешь ради блага Кюстина. – Мальо уронил окурок на пол и раздавил каблуком.
Флойд заметил, что у собеседника туфли старые, совсем истертые.
– Я всего пару дней работаю по делу.
– Твоего дела уже нет. Твой работодатель мертв.
– И что вы хотите этим сказать?
– Я знаю, Кюстин тебе дорог. Может быть, ты даже знаешь, где он. Но вам двоим не выиграть эту битву. Если у Кюстина есть возможность уехать из Парижа, пусть уезжает как можно скорее. Я бы на его месте поступил именно так.
– Этот город заслоняют от волков только люди вроде Кюстина.
– Тогда нам всем нужно подумать об отъезде, – ответил Мальо.
Когда Флойд открывал дверь своего офиса на улице Драгон, звонил телефон. Флойд поднял трубку не без сомнений, думая, что это может оказаться Кюстин. Но уж наверное, у партнера хватило бы здравомыслия не звонить по номеру, который наверняка прослушивается людьми с Набережной.
– Алло? – сказал он в трубку, усаживаясь за стол.
– Это «Расследования Флойда»? – спросил женский голос, выговаривая французские слова с непривычным, трудноопределимым акцентом. – Меня зовут Верити Ожье. Я звоню по поводу сестры.
Флойд выпрямился, выдрал страницу из блокнота и заскреб по ней авторучкой с такой силой, что брызнули чернила.
– Вашей сестры?
– Сьюзен Уайт. Если не ошибаюсь, вы расследуете ее убийство.
– Да, в самом деле. Если хотите, можете говорить по-английски. Ваш французский кажется мне почти идеальным, но ведь мы оба американцы.
– Я так и думала, что вы американец, но сочла невежливым сразу спрашивать об этом, – сказала она по-английски.
– Откуда вы узнали обо мне?
– Я была на улице Поплье, когда вы раздавали карточки. К тому времени уже переговорила с жильцами, и они сказали, что вы расспрашивали про Сьюзен. Мне следовало еще тогда заговорить с вами, но вопрос деликатный, и не хотелось его касаться при посторонних.
– И что же это за деликатный вопрос?
– Имущество моей сестры. Как я понимаю, бедный месье Бланшар отдал его вам перед тем, как…
– Да, ее имущество у меня. Это всего лишь коробка с документами, и я с радостью отдам ее вам. У вас же есть мой адрес? Он на визитке.
