А ведь действительно, если подумать, Строганова больше на моей стороне, чем на стороне курса. Значит, это действительно волнует юные умы, стоит развенчать мифы, пока всё не обросло такими подробностями, что будет плохо.
— Спрашивай.
Я решил действовать от вопроса, не зная, что услышали в своих поместьях студенты, или что им рассказали болтливые родители.
— Ходят слухи, что этой ночью род Игнатьевых перестал существовать, это так? — Строганова волновалась, но я не мог понять причины её нервозности.
Алиса и её свита опустили книжки, прислушиваясь к диалогу. Да и вся группа заинтересованно навострила ушки.
— Это неправда, — ответил я, удостоившись презрительного взгляда Алисы, который так и говорил, «трус». Весь курс будто выдохнул, напряжения стало в два раза меньше, но я не собирался дать им расслабиться. — У рода Игнатьевых остался один наследник, Александр.
— Но, что произошло? — спросила девушка с ультрамариновыми волосами, опередив Строганову.
— Остальные погибли, — снова дозированно выдал я.
— Каким образом? — задала вопрос Даша Радищева.
— Их завалило обломками собственного поместья.
— Да какого хрена?! — взорвался Ануфриев. — Отец рассказал мне, что произошло! Это ты убил их!
— Да, их убил я.
В аудитории стало тихо, настолько, что можно было услышать шум ветра за окном.
— Между вами был конфликт? — осторожно спросила Строганова.
— Да, они, как и многие другие, считали, что могут делать все, что заблагорассудится. Я показал, что это не так.
— Кто дал вам право так поступать? — дрожащим голосом почти прошептала ультрамаринка.
— Я сам себе дал такое право. Если тебя бьют, бей в ответ, это закон логики. Игнатьевы напали на мой квартал в моё отсутствие, натравили на моих людей ручных бандитов. Никто же не думал, что это останется безнаказанным?
— Это справедливо, — неожиданно поддержала меня Строганова.
— О чём ты, безродная?! — выкрикнул Ануфриев. — Их всех убили, всех, поместье разрушили настолько, что не осталось и основания.
— Значит, так им и надо было! — повысила голос Марина. — Если бы они напали на простых людей, никто бы и слова не сказал. И ты бы не орал тут, как резаный! Они просто откусили кусок и не смогли проглотить, вот и всё.
— Мразь! — завопил Ануфриев.
На пальцах парня заиграли разряды электричества, а сам он приготовился нанести удар.
Глава 22
Конфликт набирал обороты, бунтовщик мог сильно приложить мою старосту, смертельно сильно я бы сказал. Терять чуть ли не единственного лояльного мне человека желания не было, пришлось действовать.
Вообще, споры между учениками проходили на местной арене, очень похожей на ту, которую я когда-то бороздил своей рожей. Предаваться воспоминаниям буду в следующий раз, а сейчас пора кончать представление, пока не появились первые пострадавшие.
Я напрягся, собирая силу на кончиках пальцев, чтобы дозировать внушение.
Ануфриев что-то выкрикнул, выкидывая руку вперёд, но удара не последовало. Студенты увидели только как парень дрогнул, а затем разряды на его руке исчезли, лишившись постоянной подпитки.
Тело парня механически повернулось лицом к главной кафедре, вставая по стойке смирно. Только тогда ученики заметили мою умиротворённую позу, гладкое безэмоциональное лицо, закрытые глаза.
— Я извиняюсь, профессор.
Наши губы открывались синхронно. Показуха чистой воды, но так эффектнее, чтоб все знали, чьи шишки в этом лесу.
Подавить сознание выпендрёжника оказалось проще простого, пустить небольшой ток силы, добраться до его ядра и атаковать. Защита аристократика сложилась, как карточный домик, под одним лёгким дуновением моей энергетики.
— Я вёл себя, как кусок дерьма, мне очень стыдно. Прости меня Марина, я не хотел, но меня воспитали таким образом, — продолжал спектакль я. — Родители говорили, что я избранный, лучше других, но на самом деле это не так, поэтому я стараюсь самоутвердится за счёт острых социальных тем, высказывая как мне кажется мнение большинства.
Студенты замерли, забыв как дышать. Захват разума не редкость, но скорость с которой я это сделал, плюс полное отсутствие вспомогательных предметов и медитаций… А так же не стоит исключать расстояние, и полнейший бесконтакт.
— А вот на сладкое! Мой отец когда-то закрыл меня в подсобке, сказал выучить правила рода. Я сидел там около пяти часов, мне очень хотелось в туалет. Отец забыл про меня, открыв только через восемь часов…
Отпускаю парня, и он безжизненной куклой падает на своё место. В его глазах можно было наблюдать возвращение сознания, медленно и неторопливо. Вот взгляд парня стал осмысленным, а вот он вспоминает, что произошло.
Улыбаюсь Ануфриеву, парень краснеет и лихорадочно собирает вещи, сгребая тетрадки и ручки в портфель.
— Всё было не так, он врёт! Я не гадил под себя… — выкрикивает он, удаляясь.
— Не совсем под себя конечно, тут ты прав.
Моя фраза догоняет студента в дверях, он запнулся, замерев на секунду, словно получил подзатыльник.
— Господа, у вас осталось немного времени, — обратился я к притихшим студентам. — А вас надо рассказать мне как можно больше про сущность сфер.
— Думаете тоже сойдёт с рук? — громко произносит незамеченная мною ранее рыжеволосая девушка, ну очень крупных габаритов. Высокая, под два метра ростом, джинсы плотно облегают увитые мышцами ноги, на теле худи бежевого цвета. — Скоро вы наберёте критическую массу, когда легче всего вас будет просто убить. Полетят доносы, жалобы.
— Можно даже две, — пожимаю плечами. — У вас всё? Строганова, фамилию.
— Влада Ярополк, — как-то тихо произносит Строганова.
Я понимаю старосту группы, Ярополк — известнейшая фамилия в империи. Этот род никогда не входил в четвёрку великих, он маленький и закрытый, но тем не менее, он дал миру гранда.
Про Владу я слышал, эта девушка олицетворяла русские традиция как никто другой. Студентка, спортсменка, красавица, а что крупная такая, так то род деятельности обязывает. Коня на скаку остановит, избу горящую по брёвнышку раскатает.
Постеры с Владой можно увидеть на редких городских автобусах, её портреты нарисованы зданиях в виде графити, у девушки есть достаточно большая фанбаза.
Влада первая претендентка на должность защитника Империи. Это медленно двигающийся список бойцов государства, которые подают свою кандидатуру на почётный титул.
Победитель становится приближённым императора, его разящим клинком, принося максимальную пользу родине. Про остальные преференции имперской кормушки можно и не говорить. Но самое главное, это возможность носить Ласурит — пятый живой доспех выкованный в Калининском княжестве.
Сейчас должность вакантна, никто не носил Ласурит вот уже много лет. Но мы же знаем, куда катится этот мир. Император призывает на практику студентов, а это значит, что час когда доспех обретёт хозяина близок как никогда.
Что-то мне подсказывает, что я знаю имя той, кто будет носить проклятое изделие.
Я грустно улыбнулся, смотря на пышущую здоровьем девушку. Вещица заберёт у неё всё, выпивая досуха. Сейчас она звезда арены, может даже не посещать пары, видимо по этому я не видел её раньше. Связи решают, её предупредили, что ситуация поменялась. Ни один отряд в здравом уме не откажется от такого бойца.
Да и вариант отличится на передовой, получив очередную звёздочку перед власть имущими. Но вот чего она докопалась до меня? Чтобы оценить привилегированность и заслуги девушки, надо пояснить. Каждый боец в стране получал второе имя, прозвище, которое мог заслужить только в бою. У каждого гранда было такое, моего деда прозвали Сумеречник.
В новом мире встречались твари, которые запросто могли доставить кучу проблем тому же центуриону. Одна из таких тварей имела облик дракона и кучу легенд за собой. Не знаю правда ли это, но прозвали его Сумеречник.
Наверное, байки, призванные воодушевить народ.
