— Ого! — Сакура не выдержала и заливисто рассмеялась. — И как же ты это видела? Он звал тебя в кино? Писал любовное послание? Или, может, подарил шоколад на День Валентина?
— Нет, — Девушка поняла, что гетера издевается над ней. Подозрение Юкари во влечении Сакуры ко мне превратилось в уверенность. — Это наш с Хенси секрет.
— Вот как, — улыбнулась Сакура. — И в какие дни недели ты бы хотела занимать его постель?
— Что?! — Юкари вылупилась на сестру. Такой грязи она не ожидала услышать даже в гнезде разврата, которым для нее выглядели кварталы инкубов.
Сакура же вопросительно на меня посмотрела. Я взглядом разрешил ей нанести нокаутирующий удар.
— Просто хотела разделить время братика, — пожала плечами сестра, — чтобы точно знать, когда могу с ним уединиться. А то как бы сумбур не вышел.
Юкари закашлялась. Я протянул ей салфетку, она не глядя смяла ее в кулаке.
— Повторите, — попросила девушка.
— Что именно? — захлопала глазами Сакура. — Что мы с Хенси спим вместе?
Несколько секунд Юкари пыталась восстановить дыхание. Перед ее внутренним взором проносились картины одна развратнее другой. Стройное тело Сакуры изгибается в экстазе, а сверху в стонущую красавицу вхожу я, голый и покрытый ожогами от электрошокера.
— Но вы же брат и сестра, — прошептала Юкари.
— И что? — хмыкнул Сакура. — Вы тоже ими были.
— Но не по крови! — воскликнула в панике девушка.
— Так и мы аналогично, — ухмыльнулась гетера.
Юкари не смотрела на меня. Она попыталась сглотнуть ком в горле и снова закашлялась.
— И вас он тоже…кхе-кхе… обещал любить?
— Любить? — Сакура задумалась. — Думаю, тут мы с тобой отличаемся. Мне он обещал позаботиться о моей семье. Тебе повезло больше, даже завидую.
Юкари молча повернулась ко мне.
«Это правда?»
Я прикрыл веками глаза, словно бы стыдясь открывшейся истины.
— Каждым сердцем движет великое желание. Твоим — жажда любви, Сакуры — безопасность семьи. Так ли для тебя важно, что движет моим?
Я задрал футболку на животе, обнажив белоснежные повязки. На глазах Юкари выступили слезы. Воспоминание о том, как она пытала меня, обожгло ее словно шокером.
— До тех пор пока я готов ради тебя страдать, умирать и жить, какая разница, что мной движет?
Юкари закрыла ладонью рот, чтобы не зарыдать. Он снова делал с ней это. Снова открывал ей ужасные тайны о самой себе. Какая же она жалкая, никчемная, испорченная.
— Откуда ты знаешь? — закричала она. — Откуда ты знаешь, что мне плевать?
Сакура больше не улыбалась, гетера вдруг осунулась и уставилась в одну точку.
— Просто он слышит наши тайные голоса.
— Как и вы мой, — кивнул я. — Юкари, ты спрашивала, правдивы ли слова Сакуры. Мне еще нужно отвечать?
Как можно одним коротким вопросом, одной интонацией вызвать водопад очищающих слез? Юкари не знала этого, но все же заплакала. Стыд и боль пронзили ее насквозь.
«Прекрати меня мучить, пожалуйста. Ты же сам все знаешь»
Мои холодные ладони притянули ее лицо к себе.
— Я хочу, чтобы ты тоже познала себя. Облеки свою суть в слова и ответь мне, есть ли разница, что будет происходить вокруг нас, скольких мы совратим, соблазним, погубим, пока ты и я будем вместе?
Юкари показалось, что она снова видит лужу крови на полу и плавающие в ней бычки от сигарет. А затем я поцеловал ее и с прикосновением горячих губ наваждение пропало.
— Без разницы, — бесцветным голосом прошептала Юкари. — Мне плевать на них всех.
И она потянулась к моим губам.
Глава 22
— Кто была эта бешеная? — потребовал ответа Кира, врываясь в мой кабинет. Ритмичная клубная музыка влетела вместе с ним. Была полночь, жизнь в «Контакте» гремела на самом пике.
— Дверь закрой, — поморщился я от яростных сэмплов.
Вампир послушался, и панель звуконепроницаемого поролона огородила нас от громыхающих басов. Мы с Мизой только что развалились на кожаном диване. Гений Киркари изучала пальцами синяки на моем лице и грустно вздыхала. Точнее это тролль вздыхал:
— Совсем не аппетитно выглядишь.
— Зато теперь у тебя меньше соблазна оттяпать мне щеку, — нашел я плюс в оттеках на лице.
— Ну-у-у не сильно-то меньше, — ухмыльнулась Миза и лизнула мой нос.
Вампир прокашлялся, обозначая свое присутствие.
— Голубки, я вообще-то тут.
— Ревнуешь, клыкастый? — сверкнула глазами маг, и даже я не знал, шутка это или угроза.
— Ты меня раскусила, — хмыкнул вампир, закатив глаза.
— Нет, — покачала головой Миза и вдруг плотоядно облизнулась. — Еще нет.
Кира отшатнулся, его красный рот вмиг усеяли длиннющие как сабли клыки.
— Магичка, по-моему, ты перепутала, кто из нас с тобой настоящий хищник. Показать?
Ох, ну и дружная ж у меня команда. Расслабленно бросил обоим:
— Здесь не разделочная, — и громче, — тому, кто запачкает мой персидский ковер, шею сверну.
Вообще я понятия не имел, где закупали обивку моего кабинета, но не суть, подействовало. Кира убрал клыки, Миза опустила голову мне на грудь. От ее растрепанных волос пахло зефирным кремом и старой кровью. Глупо надеяться, что девушка во время готовки палец порезала.
— Пекла сладости? — вяло поинтересовался.
— Ага, чудный бисквитный торт с клубничной начинкой, — улыбнулась Миза. — Для тебя. Ночь отстаивается в холодильнике, завтра попробуешь.
— Бисквит из муки и яиц готовила? — выдал Кира. — Или чью-то селезенку испекла?
— Фу, — скривилась девушка. — Изучай биологию, криворотый. Селезенка как иммунный орган захватывает болезнетворные бактерии и токсины, и только самый тупой «настоящий хищник» будет ее использовать в качестве ингредиента для бисквитного торта.
— Ботанка, — хмыкнул вампир.
— Бурый ушан, — не осталась в долгу Миза.
— Это че?
— Это летучая мышь с огромными ушами, которая все везде подслушивает.
Кира весь покраснел и, сдерживаясь из последних сил, устремил на меня налитые кровью глаза:
— Так ты ответишь? С какого та дура на дороге на нас накинулась?
— Мина — регрессор.
— Чего Мина?
— Ее душа переродилась из будущего, чтобы убить меня, прежде чем я стану императором Японии.
— Понятно, — кивнула Миза.
— Ни хера не понятно! — вскричал вампир. — Совсем сдурели?! Мы не в гребаной манге! Что происходит?
— Так Мина сказала перед смертью, — пожал я плечами. — Больше мне нечего тебе сообщить.
— Прекрасно, — скрежетнул зубами Кира.
— Миза-тян, — прошептал я на ушко Гению Киркари. — Увидимся завтра в караоке, сейчас у меня дела с Кирой.
Девушка недовольно сверкнула глазами в сторону вампира, словно раздумывая, испепелить ли помеху нашему уединению на месте. Почувствовав недоброе, Кира побледнел еще больше.
— Ковер, — с угрозой сказал я и мягко коснулся лебединой шейки девушки. — У тебя такая изящная шея, Миза-тян.
Девушка обернулась ко мне. Ни капли страха в пустых глазах — только кровожадный блеск. Как размазанный по бездонным небесам закат.
— Говорят, вредная пища самая вкусная, — задумчиво сказала она. — Сейчас троллю очень хочется отведать твоей селезенки, Хенси.
Ох ты ж…Вот только не надо подавать меня на стол, ладно?
— Но тогда я не смогу попробовать твой торт, — деланно опечалился я.
Ее взгляд мигом потух.
— И правда.
Мы с Кирой смотрели, как Миза встает и, старательно огибая злосчастный ковер, выходит из кабинета. На миг бешеные сэмплы снова заполнили небольшую комнату. Захлопнулась дверь за Мизой и колеблющиеся басы прекратились.
Кира вытер рукавом пот со лба.
— Фух…Меня учили, что от опасных людей надо избавляться. Давай я прирежу ее в закоулке?
Меня вдруг обожгло воспоминание о смертельно раненой Мине. «Еще одна лапа отброшена», — словно прошептал хриплый голос. Знакомая тьма.
— Рано, — бросил вампиру. — Она еще пишет касты, которыми Юкари будут бомбардировать твоего брата. Но избавиться кое от кого нам все же придется.
