современному состоянию — коэффициент должен быть равен нулю.
Это здорово сыграло на руку нам: парламент должен уметь договариваться и находить компромиссы, иначе, если какие-то группировки возьмут верх над другими, вместо консолидации общества будет только раскол. А во время таких дебатов они научатся находить компромиссы. И они научились — не прошло и полгода. А вот после этого вполне можно было доверить им разработку Конституции, выборного законодательства и прочих законов, которых так не хватало. Сейчас мы пользовались, в основном, законами, изобретенными в Цитаделях, но с поправками, которые сами и вносили. Мы были, если так разобраться, коллективным диктатором — всевластным, жестким, неподконтрольным никому. Но неверно и то, что правительство лишь исполняло мои распоряжения. Нет, мы смогли стать настоящей командой. И лучшее доказательство тому то, что мы так и остались в том же составе после первых свободных выборов.
Я смог настоять на том, что Земля должна стать парламентской республикой, а поста президента не должно быть. Кое-кто попытался обвинить меня в стремлении узурпировать власть. Основным их тезисом было то, что я «будучи Слугой примазался к Сопротивлению» и теперь стремлюсь оттеснить «настоящих патриотов». Под «настоящим патриотом» подразумевался Темный, который все больше и больше впадал в растерянность от ежедневно сваливающихся проблем и разногласия в парламенте по всем, даже самым пустяковым вопросам. А ведь это и должно быть в парламенте, если, конечно, он настоящий парламент.
Как бы то ни было, он поддержал меня. Наверное, он боялся, что его оставят президентом, а он, как сказал мне по секрету, оказался к такой работе не готов.
— Скажи, а кто такой Волчонок? Его упоминал Безымянный, — спросил я его однажды.
— Он был первым руководителем Сопротивления, а я был только его помощником. Но лет восемь назад он глупейшим образом погиб в аварии, столкнулся с грузовиком на шоссе, — уныло ответил Темный. — И я в последнее время начинаю ему завидовать. Но ничего, может быть через какое-то время смогу быть если не министром, то хоть депутатом.
Мы благополучно пережили и период предвыборной агитации, какой Земля не видела уже больше десяти лет. Были и такие, кто обвинял нас, Сопротивление, во всех смертных грехах. Довод был прост: «раньше жилось благополучнее и спокойнее, а они все испортили ради получения богатства и власти». Безымянный, конечно был прав, говоря о демагогах, рвущихся к власти, о лжи и подтасовках. Но народ сделал свой выбор, и мы остались. И оставались не раз — пока не пришли другие, лучше, чем мы.
Прошло уже много лет, я стал стариком, и конец моей жизни уже близок. Я был и Председателем Правительства, и простым министром, и депутатом парламента, и советником Правительства — но всегда стремился избежать неоправданных конфликтов. Может быть, вечный поиск компромиссов — это плохо, но открытая война — еще хуже. А ядерной войны нам удалось избежать. Этот страшный призрак покинул человечество. Но навсегда ли? «Безымянный не ошибается», а он не говорил «если», он говорил «когда».
Сережа и Катя живут очень хорошо, у них трое детей, а вот внуков у них еще пока нет, хотя пора бы. Старшего они назвали Артемом, в мою честь, и я всегда относился к нему, как к своему сыну, потому что своих детей у меня не было. Наверное, Безымянный был прав, говоря, что одиночество — обычная плата за интеллектуальное совершенство.
Даниил все-таки нашел работу по специальности, хотя для этого ему пришлось перебраться на другой континент.
Макс исчез, и найти его не смогли. Наверное, мафия добралась до убийцы, который слишком много знал.
Темный так и не смог стать настоящим политиком и, в конце концов, занялся тем, что любил больше всего — программированием.
Мои знакомые по Цитадели нашли свое место в жизни — они были не хуже и лучше среднестатистических людей — только умнее.
Мы снесли остатки Цитаделей — там, где они находились рядом с жилыми местами, и уже ничего не напоминает о тех странных временах. Многое мы все-таки так и не раскрыли людям. Слуги сами выбрали свою маску, и им еще долго носить ее, может — всегда. Мы смогли перелистнуть очередную не слишком радостную страницу истории и жить дальше.
Но раз в несколько лет я сажусь в катер, Катя садится со мной рядом и мы летим, летим туда, где над тайгой возвышается разбитая Цитадель, время над которой не властно. Мы садимся рядом с ней, выходим, идем к могиле человека, который был нам дорог и молча стоим рядом. Я смог узнать его имя после долгих поисков в архивах, но это знание умрет вместе со мной, как были уничтожены все документы, могущие пролить свет на того, кто звал себя «Безымянный». Должна же быть у человека хоть какая-то тайна?
Эпилог. Восемьдесят лет спустя
Под жаркими лучами летнего солнца капитан Максим Волков шел в штаб Главного Разведывательного Управления. В отличие от основных помещений ГРУ, запрятанных глубоко под землей в горах, штаб находился на тихой московской улице. По роду деятельности Максим редко бывал в обеих столицах, что в Нью-Йорке, в котором заседал Парламент, что в Москве, резиденции Правительства. А сегодняшний вызов, вообще, был диковинкой. Понятно, зачем ГРУ нужен капитан космического корабля. Но в «Аквариуме» (почему так называли ГРУ, никто с определенностью сказать не мог) своих кораблей и капитанов всегда хватало. Тем более, их отбирали еще в во время учебы в Академиях — в Звездном и Хьюстоне.
Максима принял помощник руководителя Управления, личность легендарная. Возглавляя ГРУ очень много лет, он ушел из руководителей только по причине возраста, и, соответственно, плохого самочувствия. Но разбрасываться такими кадрами «Аквариум» не собирался, и для него было создана специальная должность, хотя Сакё Тамура вот-вот должно было стукнуть сто лет. Тамура-сан подростком принимал участие в Освобождении и оставался единственным живым участником тех времен.
Тамура-сан никогда не ходил вокруг да около, и начал он с самого главного:
— Можете поздравить себя, капитан. Вас выбрали для руководства первой межзвездной экспедиции. Экспериментальный автоматический корабль совершил сверхсветовой полет, и начато строительство пилотируемого корабля для вас.
Если бы Максим не сидел на стуле, он бы точно сел на пол — так его ошеломила эта новость. Когда шок прошел, он сумел спросить:
— Почему я?
— Мы внимательно проанализировали список всех капитанов, и, как нам кажется, Вы подойдете лучше всего.
— Но я не обучался в ГРУ!
— Вы подберете себе помощника из наших сотрудников. Кстати, отбор членов команды —
