Если я ничего не путаю, там, в степи у нашего ведомства серьёзная база была. С учётом всех нынешних реалий, вполне можно допустить, что этот чёртов проект не закончился.
– Похоже, – подумав, кивнул Иевлев. – Моим ребятам так и не удалось выяснить точный адрес. Так что похоже. Так прикрыть может только контора.
– И что теперь делать?
– А хрен его знает. Ума не приложу, как его достать.
– А может, мне объявиться официально? – задумчиво протянул Никита. – Так сказать, вылезти из небытия со всеми своими обвинениями. Начнётся серьёзный разбор полётов, нашего очкастого друга притащат пред высокие очи за ноздри, ну, а дальше видно будет. Глядишь, и подвернётся момент шею ему свернуть.
– Погоди. Ты же вроде хотел из него вакцину выбить или передумал уже? – не понял Иевлев.
– Откровенно говоря, думаю, такой вакцины у него просто нет. Зачем придумывать антидот тем, кто всё равно сдохнет? – мрачно усмехнулся Никита.
– Выходит, ты просто отмстить хочешь?
– Нет. Месть тут ни при чём. Не хочу дать ему возможность испохабить жизнь ещё кому-нибудь. Да. Так будет правильно, – решительно ответил Никита.
– Совсем с ума сошёл?! За такую выходку тебя тут же к стенке поставят. Это не бомж подзаборный, а засекреченный профессор.
– А кто сказал, что я это в трезвом уме сделаю? – иронично усмехнулся Никита. – Буду резину до полнолуния тянуть, а потом просто не справлюсь с привитыми желаниями, помноженными на личную неприязнь.
– И что потом? Расстрел? Тюрьма пожизненно? Или закрытое НИИ, которое ничуть не лучше тюрьмы? – вздохнул полковник.
– Ну, и из тюрьмы, и из НИИ всегда вырваться можно. А расстрел не такая уж опасная штука. Нечто подобное я уже проходил, и, как видите, жив.
– В каком смысле проходил? – не понял Иевлев.
– На минном поле. Я с него как решето уполз. Одни дыры и сплошная вентиляция. Мелькнула у меня тогда одна мыслишка.
– Это какая же?
– Что убить меня можно только прямым попаданием в голову или какое другое жизненно важное место. Как у кошки, девять жизней.
– Ты бы не упирал на эту ерунду, – осторожно протянул полковник. – Полагайся лучше на опыт и знания. А все эти сказки оставь цивилам.
– Не переживай, командир. То, что я про это говорю, не значит, что я в это верю. Хотя, если говорить откровенно, что-то необычное в моём организме действительно появилось. И это не только тяга к человечине.
– Да ну тебя к чёрту! Совсем меня запутал, – огрызнулся Иевлев, заметив весёлые искорки, сверкнувшие в глазах парня.
– Значит, на том и порешим, – усмехнулся в ответ Никита. – Подавайте рапорт и не забудьте числа правильно указать, чтобы к вам лишних вопросов не было. Я пришёл, вы меня опознали и с ходу отправили рапорт по инстанциям, как и положено. С остальным я разберусь сам.
– На, читай. Если подходит, эту цидульку и отправим, – вздохнув, ответил полковник, протягивая парню лист бумаги.
Внимательно прочтя отпечатанный текст, Никита небрежно бросил его на стол и, чуть пожав плечами, сказал:
– Можно и так. По большому счёту мне до лампочки, под каким соусом вы меня подадите. Главное, упирайте на то, что меня нужно держать на базе, подальше от людей. Если попытаются запереть, буду уходить жёстко. Я должен быть мобилен.
– Вот этого я тебе в данной ситуации обещать не могу никак. Сам понимаешь, такие решения не я принимать буду, – со вздохом ответил Иевлев.
– Знаю, потому и говорю, что на эту тему особо упирать надо. А вообще, если откровенно, то с некоторого момента мне уже всё равно, что со мной дальше будет. Главное, до подонка очкастого добраться, а остальное уже не важно.
– Хватит мне этот бред нести. Не важно. Жив, здоров, руки-ноги на месте, вот и радуйся. А то сидит тут, вселенскую скорбь изображает, – неожиданно вызверился полковник.
– Я бы с вами согласился, не стань я людоедом из-за этого урода. Знаете, что такое каждое полнолуние мечтать о том, как вцепишься зубами в живого человека? Что такое мечтать пить кровь из его вены? Знаете, каково на вкус человеческое мясо? – вдруг зарычал Никита, медленно поднимаясь на ноги.
Не ожидавший от него такой вспышки полковник растерянно замер, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать дальше. Замолчав, парень продолжал сверлить бывшего командира долгим, немигающим взглядом, от которого полковнику сразу стало не по себе. Напряжение сгустилось до осязаемого состояния. Не выдержав, Иевлев отвёл взгляд и, зябко передёрнув плечами, тихо буркнул:
– Прости, братишка. Глупость сморозил.
– И ты извини, командир. Только это не нытьё. Это то, во что мою жизнь превратили, – по-звериному встряхнувшись, ответил Никита.
– Да уж, такого и врагу не пожелаешь, – вздохнул полковник, утирая лицо чуть подрагивающей рукой. – Даже спрашивать не хочу, как ты живёшь с этим.
– И лучше не спрашивай, – вздохнул в ответ Никита.
– А если серьёзно? Как справляешься? Я это к тому, что, может, тебя с нашим эскулапом свести? Может, пилюлю какую найдёт, чтобы полегче было.
– От моей болезни пилюль нет. Не придумали, – вздохнул Никита. – Но за предложение всё равно спасибо.
– Не стоит. Но учти, ещё раз вздумаешь на меня гавкнуть, точно в рыло дам.
– Лучше не пытайся. Я не просто так говорю, что у меня теперь реакция на порядок выше человеческой.
– Так. Давай замнём эту беседу. Что-то она меня раздражать начала, – нервно усмехнувшись, ответил Иевлев. – В общем, так. Я завтра эту бумаженцию отправляю по инстанциям, а дальше план война покажет.
– Годится, – вздохнул Никита, медленно поднимаясь на ноги.
– Ты куда сейчас?
– К себе, под землю, – пожал плечами парень. – Утро скоро, исчезнуть пора.
– Надеюсь, скоро необходимость в такой конспирации отпадёт.
– Надежды юношей питают, – иронично усмехнулся Никита.
– Твоё отношение к начальству просто пышет оптимизмом, – не удержался полковник от сарказма.
– Я слишком хорошо знаю, где живу, – не сумел промолчать Никита. – Всё. Я пошёл. А то и вправду поссоримся.
– Надеюсь, что нет, – покачал головой Иевлев.
Поднявшись, парень бесшумно выскользнул в коридор и, прикрыв за собой дверь, растворился в темноте.
Глядя на закрывшуюся дверь долгим, полным боли взглядом, полковник сжал ладонями виски и, облокотившись на стол, прошептал:
– За что же тебя так изуродовали, братишка?
* * *
Эту ночь подчинённые генерала Маркова запомнили на всю оставшуюся жизнь. Едва прозвучал сигнал отбоя и все службы разбрелись по своим отсекам, как у входа в бункер появилась огромная фигура бойца с телом на плече, с ходу загрохотав кулаком по железной двери. Не ожидавший такого явления дежурный, не имевший возможности наблюдать за подопытными в прямом эфире, дрожащим пальцем прижал кнопку переговорного устройства и, склонившись к микрофону, спросил, в чём дело.
Услышав в ответ требование срочно привести врача, лейтенант оглянулся на своего помощника и, чуть пожав плечами, ответил, что врач уже отдыхает. Но пришедший оказался настойчивым. Шарахнув ногой по двери так, что посыпалась штукатурка, боец пообещал лично доложить генералу, что нуждающийся в помощи подопытный умер
