что не докторская, а любительская. Как можно перепутать, не понимаю! Но я не стал расстраивать наследника продуктовой империи, а съел воскресший из небытия деликатес, после чего заточил пару бутербродов с чёрной икрой и бокал коньяка. Василиса вроде бы успокоилась. Святослав продолжал восторженно наблюдать за экранами. Телохранитель молчаливо смотрел на те экраны, которые показывали периметр территории.
Пуделёк спрыгнул с дивана, покрутился по залу, потом смущённо пописал в углу. Все сделали вид, что этого не заметили. Вряд ли из деликатности, скорее, понимая, что воскликнувший: «Собака поссала!» услышит в ответ: «Ну так убери!»
Что-то я упускаю…
Я походил по комнате, поглядывая на экраны и пытаясь понять, что именно меня цепляет, какая нескладность в происходящем… или в присутствующих.
Святослав. Да в принципе — всё в порядке. То, что поначалу он казался мне инфантильным, ошибка первого взгляда, вызванная в первую очередь его детской одеждой. Умный парень, весь в отца, готов подхватить управление компанией.
А не может ли он стоять за происходящим? Организовал серию нападений, изображает из себя невинного ребёнка, а сам всё спланировал, вывел из строя родителей на пару лет…
Нет, чушь. Слишком велики задействованные силы. Ани послан Стерегущими, и это главный довод против. Нет у пацана, даже будь он гениальным интриганом и манипулятором, возможности влиять на члена Большой Четвёрки. А уж организовать уничтожение ресторана с тысячами жертв, плюнуть в лицо Слаживанию… тот, кто отдал приказ, либо сам принадлежит к высшим силам, либо ни в грош не ставит свою жизнь.
С Василисой — аналогично. Возможности влияния на Большую Четвёрку нет, риск несоразмерен выгоде. И даже если она объединится с братом, их ума и влияния всё равно не хватит.
Значит, меня царапает не возможность того, что эти подростки сами всё организовали. Базовая конструкция всё та же: кто-то из Четвёрки, вероятнее всего — Стерегущие, пытаются предотвратить попадание ко мне какой-то очень опасной информации. Информация была получена Василисой на основании слов бабушки, когда-то давным-давно ставшей свидетельницей… чего именно? Нашего решения остаться? Потом её запихнули в грузовик и увезли в город. Ничегошеньки неизвестного нам она не знала.
И всё же она что-то сказала любимой внучке, и та, ещё в школе интересовавшаяся Обращёнными, внезапно сделала неожиданный вывод. Настолько неожиданный, что кинулась ко мне в кровать, хотя при новой встрече я у неё никакого интереса не вызвал.
То, что сейчас Василиса упёрлась и не хочет новых проблем, понятно и правильно. Пытаться надавить на неё жестоко, да и вряд ли приведёт к успеху.
Но я так оставить ситуацию не могу. Даже если на меня прекратят давить, как я буду жить с такой тайной в прошлом?
— Здесь ведь есть выход за пределы особняка? — спросил я. — Вряд ли я тут нужен, а вот на улицах могу кому-то помочь.
Василиса, Святослав и хоппер уставились на меня. Пёсик дрых у ног девушки.
— Вы очень хороший человек, — сказала Василиса. — Конечно. Слава, покажи Никите выход.
Тайный выход из особняка выводил в сад. Я прошёл длинным узким коридором, под вспыхивающими при моём приближении лампами. Осмотрелся через перископ (да, никакой электроники, обычная система зеркал, только со светоумножителем в окуляре). Никого вокруг не было.
Я выбрался через люк, открывшийся и тут же закрывшийся за моей спиной. Прислушался. Где-то орали, где-то стреляли. Ну а чего ещё ожидать, пока муссы не пришли в себя и не разбежались по баракам и хибарам?
В заборе тоже была потайная дверь, но я ей не воспользовался, дошёл до главного входа. Ворота сломаны, будка охранника разбита, но тела или крови не оказалось. Надеюсь, парень сумел спастись. Искать я его не стал, вышел за ворота и зашагал к ближайшей станции метро.
По пути я несколько раз видел муссов, но ко мне они не приближались — пробегали группами к какой-то лишь им ведомой цели. Один раз в меня выстрелили, пуля просвистела над ухом, но стрелка я тоже не смог обнаружить, да и не искал особо.
Так что через четверть часа я уже стоял у входа в подземку. Двери ожидаемо оказались перекрыты. Над ними светился красный символ «линия не обслуживается».
Ясно.
Возле метро скопились во множестве прокатные машины и такси. Но и на них светился красный значок «не обслуживается». Теоретически можно было попытаться включить ручное управление, но почти наверняка и оно заблокировано.
Я прикинул время, за которое дойду до своего дома. Пусть я не устаю и не сплю, но по прямой к дому не пройти… Так, обойти залив… да ещё квартал муссов… получалось часов десять-двенадцать.
Можно, конечно, бежать — выйдет быстрее. Как в анекдоте про джинна и затерявшегося в пустыне путника.
Мне стало совсем обидно. Я присел на лавочку, краем уха вслушиваясь в недалёкую перестрелку. Вскоре та стихла, и какая-то упрямая ночная птица завела своё «фьють-фьють-фьють».
Почему я вообще ушёл от Павловых? Надо было убедить Василису связаться с бабулей! Ну что я, девчонку не переспорю?
Да и шанс на секс у меня оставался, уж сейчас-то, на фоне всех трагических и грандиозных событий, когда она напугана, возбуждена, кровь кипит от адреналина и прочих гормонов, мама-папа надолго выбыли из игры… и тут я! Опаньки, герой древности, неубиваемый Обращённый, крепкое надёжное плечо и приятное лицо, к тому же у нас всё было, она это знает, просто не помнит…
Тьфу. Может, мне жениться надо? Тридцать лет, достойный возраст, чтобы завести семью. Ха-ха-ха…
Вот в таком задумчиво-унылом состоянии я и услышал ровный тонкий гул с неба. Хорошо знакомый по четырём годам, проведённым когда-то в Шестом вспомогательном научном корпусе.
Корпус, конечно, был научным, вот только состоял он при Третьем секторальном соединении Стерегущих.
— Ну нет, — сказал я, не поднимая головы. — Да вашу ж мать!
Я уже понял по звуку, что десантировалась боевая тройка. Один опускался передо мной, двое сзади. Стандартное построение для захвата пленного. Я прекрасно помнил, как такими тройками выхватывали для допроса разумных с не вошедших ещё в Слаживание миров.
Убить их, что ли?
А потом скажу, что не разобрался. Пусть фигачат ядерным зарядом, если совсем с ума посходили.
В рассветном сумраке скользнула тёмная тень, полыхнул синим включенный на торможение двигатель, и громоздкая фигура в силовой броне приземлилась между двумя автомобилями. У одного замигали фары и запищал сигнал. Фигура повернулась на звук, взмахнула рукой, и бедный автомобильчик разлетелся на куски. Дело не в том, что машина чем-то
