разорвать мерзкого наглеца в клочья. Но я сумел удержать его под контролем. Хотя нейросеть и выбросила запрос на активацию «Химеры». Нет, не сейчас.
— Можешь не пытаться. — Я подавив внутреннюю ярость, лишь усмехнуться. — Меня твои гляделки не впечатляют. Так вот, у тебя, разумный, имеется шанс решить мои затруднения и ответить на кое-какие вопросы добровольно…
— Ничего я тебе не скажу, пародия на истинного человека. — Внезапно подал голос синекожий. — Мои товарищи скоро придут за мной и тогда ты поймешь всю ошибочность своих поступком, ошибка природы. — С презрением выдал тираду противным скрипучим голосом синекожий, гордо вздернув подбородок вверх.
Видимо, он считал, что своими обзывательствами, как-то сможет меня зацепить. Вот только, слабо это смотрится. В глазах синекожего, слишком отчетливо читается страх. Правда, смотрит он куда-то мне за плечо.
Оборачиваюсь — Ники подошел вплотную к прутьям своего узилища и чуть склонив клыкастую голову, пристально рассматривает моего пленника. Ха! Так вот чего боится пленник. Удивительно грубый и высокомерный, для ситуации в которой он находится. Его сородич, кстати, был повежливее. Хотя бы на словах.
— Не скажешь, так не скажешь. — Я усмехнулся, поворачивая лицо обратно к пленнику. — Тогда я просто скормлю тебя ему. — Рукой показываю на клетку с дядей. — Знаешь ли, у меня тут проблемы с продовольствием. Представляешь, сколько он жрет?
Судя по моментально побелевшему, что удивительно при синем пигменте кожи, лицу, пленник представлял. А судя по участившемуся дыханию и то, как он дернулся, стараясь отодвинуться к дальней стенке, еще и знает, что это за существо. Хм… Похоже, мы с ним таки договоримся. Если не помрет от страха.
— Аррр-рграх! — За моей спиной, будто для усиления эффекта, внезапно громко зарычал дядя.
От неожиданности, вздрогнул даже я. На синекожего же вовсе было жалко смотреть. Он внезапно растерял весь свой апломб, упал на пол, сжался комочком и заскулил. Странный эффект… Но все объяснило сообщение от нейросети:
«Зафиксировано Пси-воздействие. Уровень: слабый. Опасность: отсутствует»
Глава 15
Разговор вышел весьма познавательный. Для какого-нибудь специалиста-историка из институтов Содружества. Синекожий, которого я пообещал скормить мутанту, в лице моего дяди, несколько дней подряд выкладывал мне исторические подоплеки агрессии дравидов со всеми взлетами и падениями расы. Интересно, что представился он одиночным именем — Аджа. Для человеческих рас Содружества, такое было не свойственно. Так или иначе, использовалась фамилия, а местами и отчество или второе, третье, четвертое имя. Но синекожий настаивал, что он просто Аджа, и все.
При этом, Аджа, если верить его словам был вполне себе очевидцем событий. Бессмертным очевидцем. Звучит, конечно, так себе. Бред сумасшедшего, но… Я все равно его слушал, пока медицинская лаборатория, доставшаяся мне от аграфов, раскладывала его геном на составляющие.
Просто, совать этого синекожего под ментосканер, без гарантии результата не хотелось. Верить же на слово этому синекожему дравиду, относительно реального положения вещей на сбитом системами карантинной зоны, как оказалось разведывательному корвету, не собираюсь.
Конечно, провел опрос, но веры то нет. Вот три дня, пока лаборатория трудится, прихожу сюда и слушаю рассказы синекожего. Аджи, в смысле. Ники, такое чувство, тоже слушает. Сидит себе на корточках у решетки, смотрит гигантскими глазами, лишь изредка порыкивая.
Чего не отнять, так это умения Аджи рассказывать истории. Но еще больше мне импонирует его умение уводить абсолютно любую тему на рассказ о величии расы дравидов и как их предавали всю историю. То дэвы, то потомки первой волны колонизации, то аграфы, то еще кто-то… И все время-то дравиды были самыми великодушными, а остальные их ненавидели.
Верится, конечно, с трудом. Не бывает такого, что ты весь такой белый и пушистый, а вокруг одни враги и завистники. На Земле, лет двести-триста назад, был один народ. Где-то на территории Западно-азиатского департамента. Примерно с такой же историей — все-то их обижали, все притесняли. И главное, будто бы без причины — просто потому, что из-за принадлежности к народности. По факту же, государство этой народности, все время своего не такого уж и долгого существования постоянно воевало со всеми соседями. С вполне закономерным итогом — в какой-то момент, их просто стерли с лица планеты. За давностью лет, не буду судить, правильно это было или нет, но факт остается фактом. Если правильно помню, то это случилось еще до Большой Смуты.
Дядя знает точнее, но чтоб спросить, необходимо сперва вернуть его разум. Да и не важно это. Так, вспомнилось, навеянное рассказами Аджи. Эти разговоры с синим дравидом, мне служат заменой общения с людьми. В качестве своеобразной компенсации долговременной изоляции от общества.
Поначалу, конечно, я думал, что Аджи реально испугался и готов выложить все тайны, но в какой-то момент стало понятно, что он просто водит меня за нос. И даже испуг был наигранный. Оно, в общем-то, и понятно… Бессмертный. Почему-то в это я поверил сразу.
Даже я, еще только свыкающийся с мыслью о том, что не умру от естественных причин, мало чего могу испугаться. Аджи, проживший, по его словам, больше тысячи лет, явно не испугается мутанта. Несмотря на то, что Ники реально способен его сожрать. Длинная жизнь накладывает свой отпечаток. В Содружестве все это давно изучено и систематизировано. Правда, засекречено, и основной массе обывателей результаты исследований недоступно.
Тем не менее, такие исследования имеются. Аграфы, альвы, сполоты и еще несколько мелких рас, живущих по меркам хуманов очень и очень долго, дают возможность проводить научные изыскания. А так как в моей голове базы данных в том числе и аграфов, то об этих исследованиях в курсе. Жаль, что необходимые знания не всплывают при необходимости сами собой, а приходится перелопачивать кучу информации в своей голове.
Ну да, сейчас не об этом, а о проблеме воздействия на долгоживущих. Чем старше становится разумный, тем меньше в его мозгу рождается страхов. Глупо пугать видевшего, как сгорает планета со всем населением, тем, что переломаешь ему кости. В какой-то момент, у прожившего больше пятисот лет разумного, страх смерти просто исчезает. И не только этот страх. Чем старше разумный, тем меньше в нем остается эмоций. Настоящих живых эмоций, а не воспоминаний о них или симуляции. Оставаться в полном смысле живым, со свойственными разумным эмоциональными состояниями, хоть злость, хоть радость, удается единичным экземплярами.
Это очень хорошо заметно именно по аграфам. Долгоживущие и остающиеся в активном состоянии разума по несколько сотен лет, они наиболее
