— Диня! Как ты нашел ферму?!
— Ну, ты, Виня, даешь! Шутишь, что ли?! Ты же сама махнула в эту сторону, когда я попросил угадать направление!
Подъехав к внушительному дому из белого камня, они с облегчением заметили, что их машина здесь единственная. Покупателей встретила мать подростка-собаковода и прямо с порога начала нахваливать своего сына.
— Он у нас никогда не просит денег на карманные расходы! — взахлеб рассказывала она, сопровождая молодую пару к вольеру. — Сам зарабатывает разведением собак.
— Что она хочет? — тихо спросила Ника, которая в английском была не сильна.
Денис вкратце пересказал ей монолог болтуньи.
— И зачем она нам все это рассказывает?
— Наверное, для того, чтобы нам было совестно торговаться.
Если эта догадка и была верна, то трюк сработал, и они заплатили запрашиваемую сумму, не торгуясь.
Прощаясь с теперь уже бывшими хозяевами щенка, счастливая Ника несла на руках шестинедельного «мальчика», не замечая его солидного веса.
— Как назовем? — спросил Денис по дороге домой. — Надо бы, чтобы в кличке была буква «р», так советуют собаководы!
— У него уже есть имя, — прошептала Ника, — его зовут Волча.
Узнав свое имя, щенок тут же на радостях обмочил хозяйку.
Следующая неделя пронеслась в приятных хлопотах по устройству нового жильца. Щенок веселился вместе с хозяевами. Он носился по дому сломя голову, неуклюже падая на поворотах, чем приводил Нику в неописуемый восторг.
Время теперь летело незаметно. И вот уже полугодовалый Волча сидел перед дверью и с нетерпением ждал, когда его хозяева наконец-то оденутся и он сможет окунуться в веселую зимнюю круговерть за окном. Ему надо было успеть напрыгаться по свежевыпавшему снегу, пока тот не успел растаять!
Они шагнули за порог. Холодный ветер вмиг забрался под куртку, и Ника вздрогнула всем телом.
Час шестнадцатыйДень прошел в напрасных ожиданиях. Пациентка тринадцатого бокса просыпаться не хотела. Ее муж сидел рядом и смотрел на происходящее вокруг как на затянувшийся кошмарный сон. Под стать жене он ни на что не реагировал. Медсестра несколько раз пыталась отправить его на обед:
— Вы не должны забывать о себе. Силы вам еще понадобятся!
Но мужчина был глух к советам.
В полночь его попросили из отделения. Морозный воздух немного расшевелил Дениса.
«Нельзя раскисать!» — приказал он себе и завел машину.
Дороги были чистыми, несмотря на то что по календарю уже три дня как наступила зима. Снег в Балтиморе был редким гостем, а если и посещал город, то долго не залеживался. Он вспомнил, как Ника весело объясняла по телефону сестре, почему снегопад у них приравнивается к стихийному бедствию.
— А потому и приравнивается, что снег у нас в диковинку и убирать его не привыкли! Вот все и сидят сутками по уши в снегу! Да что говорить! Спроси у мамы! Когда она нас навещала, как раз была такая заваруха. Пусть она тебе расскажет про пустые полки в магазинах. У нас, если прогнозируют сильный снегопад, то в супермаркетах с прилавков сметают все, совсем как в Союзе в годы перестройки. Цирк, да и только! А маме-то сколько радости было! Мы же безвылазно в карты играли. Она всех русских соседей на это дело подбила!
От этих теплых воспоминаний Денису на какое-то мгновение стало легче: «Да, жили мы тогда не богато, но счастливо! Странная эта штука — жизнь. Все пытаемся пробиться в люди, начать прилично зарабатывать и чувствовать себя комфортно. А что в результате? Правильно говорят: ни здоровья, ни счастья не купишь. Казалось, мы только встали на ноги, теперь живи да радуйся. Так нет же!»
Дом встретил пустотой и одиночеством. Даже радостно прыгающие собаки не оживили унылой картины. Без Ники у дома не было сердца. В каждой мелочи была частичка ее души. Все вокруг напоминало о ней.
— Ладно, хватит раскисать! Давайте-ка подумаем, как помочь нашей хозяюшке!
Вьющиеся у ног собаки, которым и предназначалось это нарочито бодрое обращение, запрыгали еще веселее.
Час двадцать пятыйНа следующее утро Денис принес в больницу ноутбук и подсоединился к беспроводному Интернету. Выйдя на русский сайт, он включил сериал, который Ника смотрела по утрам во время своей дыхательной гимнастики. Подсунув ноутбук клавиатурой под подушку, он с нежностью поглядел на спокойное лицо жены. Затем сделал звук погромче в надежде вызвать хоть какую-нибудь реакцию.
— Девочка моя, хватит притворяться, — нашептывал он. — Давай, малыш, просыпайся, а то пропустишь свой сериал!
К горлу подкатил ком, в глазах защипало. Горячая слеза упала на ничего не чувствующую щеку Ники. В его взгляде было столько отчаяния и боли, что даже много повидавшая на своем веку медсестра тяжело вздохнула.
— Вам принести что-нибудь попить? — сдавленно спросила она, проверяя капельницу.
В ответ мужчина отрицательно покачал головой.
В бокс зашла санитарка. Застыв со шваброй в руках, она с интересом смотрела на пылающие на мониторе страсти, догадываясь о происходящем лишь по интонациям героев.
* * *
В голове у Ники была каша из того множества сериалов, что она посмотрела на своем веку. Голоса и интонации напоминали что-то до боли знакомое, но она никак не могла сосредоточиться.
Русское телевидение вернулось в их жизнь спустя три года после приезда в Балтимор. Тогда на местный кабельный рынок наконец-то прорвался канал из Нью-Йорка, вещающий на русском языке. Хотя многие программы были состряпаны в столице мира и откровенно попахивали местечковостью, прямые передачи из Москвы с лихвой компенсировали эту бредятину.
Ника надеялась, что черная полоса прошла и жизнь наконец-то наполнится радостью. И все пока выглядело именно так. Нежданно-негаданно ее Диня наткнулся на земляка Тимоху, которого они мельком видели в день прилета.
— Эй, новенький! — окликнул кто-то Дениса, когда он шел на работу.
Он оглянулся. На светофоре стояло такси, и из него светилась физиономия Тимохи:
— Вы что, еще в больнице лежите?!
— Типун тебе на язык! Я тут работаю!
— Да-да-да, Мойша что-то рассказывал! Вы же от Рашель слиняли? Где теперь живете?
— Флигель снимаем!
В этот момент переключился светофор.
— Ныряй быстрее! — Тимоха перегнулся через пассажирское сиденье и распахнул дверь. — Ты должен судьбу благодарить, что меня встретил!
— Почему?
— По кочану и капусте! — расхохотался Тимоха. — Кочан тебе, капуста мне! Вон, за посадку два пятьдесят выскочило!
— Какие два пятьдесят?!
