Одна ступенька, вторая… А что будет потом? Когда он выползет наружу? Ползти по городу в каменной реке? В лес он все равно не сумеет попасть – слишком далеко. И потом, его заметит «жук», который будет летать над городом.
Нет, лучше спрятаться тут и ждать, пока пройдет действие этой силы на его тело.
Джонни наконец подполз к ногам женщины из камня. У него так болели руки, что он не мог больше заставить их двигаться. Беспомощный, обессиленный он привалился телом к каменной фигуре и стал смотреть туда, откуда он только что приполз. Он дышал отрывисто, ловя ртом пыльный воздух. Там что-то пошевелилось. Возвращается Джорджи, Маба? У него перед глазами стоял туман. Он почти ничего не видел. Почему они так быстро потеряли след Народа? Он стал ждать своей участи. Сил предпринять что-то у него не было, он весь сжался в комок. Это живая тень приближалась так медленно… Это был Отик!
Он не мог сказать, почему тут оказался именно Отик. Пришел за ним, стоял на страже, ждал? Отик нагнулся к нему, и Джонни увидел, что у него в руках два оружия – свое, в сетке из травы, и Джонни, то, что тот нашел на берегу реки.
Он не мог поднять руку, она тряслась от боли и слабости. Наконец ему это удалось, и он показал:
– Боак?
– Там, где стоит клетка.
Значит, Народ повел своих новых пленников в то самое убежище, куда их бывшие хозяева попали против своей воли. А вдруг Джорджи вступил в сражение с Народом, защищая своего друга, который стал для него дороже, чем Джонни и Йаа?
– Джорджи, Маба? – спросил его мальчик вслух, зная, что он поймет знакомые имена.
– Не знаю, не видел.
Его народ никогда после освобождения не становился на четыре лапы, но он пересилил себя и наклонился над Джонни:
– Тебе больно. – Это могла быть одновременно и забота, и простое любопытство.
– Это странное оружие, оно меня ударило, – объяснил Джонни. – Не могу идти, только ползаю.
Отик кивнул. Он видел следы на полу, оставшиеся после того, как в пыли изгибалось тело мальчика.
– Сделал Джорджи. Он теперь с теми, – сказал Отик. Он сказал это так, что Джонни понял – он все видел.
– Джорджи, – продолжил тот медленно, – идет не по правильному пути. Он, Маба, пошли в другую сторону. Так говорят следы в пыли.
Джонни облегченно вздохнул. Значит, девочка вела свою игру. Она не повела брата на борьбу с Народом, но в другое место, чтобы дать им время уйти. Надолго ли ее хватит? А что будет потом, когда брат поймет, как его обманула Маба? Он не может сделать ей больно – у них дружба, но он может прийти назад, чтобы выпытать у Джонни, где Уолней и второй космонавт. Джонни в этом не сомневался.
– Мне надо уйти отсюда, – показал он.
Отик не ответил. Он с легкостью приподнял его и поставил на ноги, словно тот весил, как Маба. Когда его поддерживал Отик, Джонни мог держаться на ногах. Они пошли к выходу из пещеры. Сделав несколько шажков, Джонни замер на месте. То, что пришло ему в голову, было так дико и странно, точно не он сам до этого додумался, точно из глубины памяти всплыло это желание, этот приказ.
Он протянул вперед руку, он поднял ее, борясь с самим собой, и растопырил пальцы, потом, не в силах объяснить, зачем он это делает, сомкнул свою ладонь долгим пожатием с ладонью каменной Рути.
Но то, что он ощутил, не было камнем. Это было тепло, незнакомое, он не мог бы объяснить это чувство, не мгновенное помрачение сознания, которое так напугало его раньше. Словно из этой неподвижной руки к нему пришло осознание своей силы, полноты жизни, точно весной, когда в крови бродит новый сок, когда все тело говорит о власти жизни – через его ладонь в усталое тело, все больше и больше, шла сила! По грязному лицу мальчика потекли слезы – но Джонни не понимал, что плачет. Он хотел петь, кричать, он хотел, чтобы весь мир знал, какое чудо с ним случилось!
Джонни стал не просто самим собой. Он стал теперь чем-то бóльшим. Он стал таким же сильным, как Боак, таким же могучим, как Большие! Своей рукой он мог теперь смести стены вокруг, вырвать «жука» из воздуха, чтобы он больше не летал над головой, он мог… Где-то в глубине сознания зародился страх. Нет, нет, таким он не будет никогда! Но он не мог оторваться от этого странного прикосновения – оттуда в него текли сила и власть. Его маленькая ладонь, казалось, вросла в каменную.
Нет!
Как раньше он выкладывал все свои силы ради контакта, так теперь стремился разорвать его. Тут его словно оттолкнули, так же охотно, как раньше радостно приняли.
Он упал бы на пол, но рядом стоял Отик. Он стоял очень прямо, он не протянул руки, чтобы подхватить Джонни, он просто стоял и позволил Джонни прижаться к себе, пока тот переводил дух. Что это был за секрет тех, кто построил это место?! У него хватит ума никогда больше им не пользоваться!
Но ведь этот секрет дал ему силы и тело, снова повинующееся приказам его разума. За это он был благодарен каменной Рути. Он повернулся к своему товарищу.
– Теперь надо найти Джорджи и Мабу.
Отик осмотрел его с головы до ног. Потом протянул ему оружие. Рука, которой Джонни взял оружие, – несмотря на то, что была покрыта пылью, на ней не было больше крови и царапин, полученных, когда он полз по камням. Голова работала четко и ясно, точно он хорошо выспался и поел. Все тело было свежим и новым.
Пройдя следом за Отиком в темноте, он опять увидел длинный ряд коробок. Как же быть, как не дать космонавтам увезти их отсюда на корабль?
Проходя мимо коробок, Отик даже не смотрел на них. Они для него не существовали. Вокруг них сомкнулась темнота, и тут Джонни испугался – а что, если Джорджи и Маба заблудились среди этих каменных переходов?
Он верил, что здесь было больше опасностей, чем среди лесов, где живут птицы вур и ящерицы смаа. Но ведь он может… Он послал вперед себя вопрос… и достал, правда, очень далеко – Маба! Его уверенность стала еще больше. Он знал теперь, где искать детей, и знал, как выйти отсюда. К нему вернулась и его способность к контролю.
Они прошли совсем немного, когда Отик свернул направо. Джонни шел за ним по пятам. В тени с этой стороны было еще одно отверстие.
Он снова нашел контакт, все еще слабый и неуверенный! Это было просто, чувство присутствия, а не настоящий живой контакт. Точно он прикасался к мозгу одного из Народа. Раньше так не было с близнецами. Возможно, что Уолней научил Джорджи и другим штукам, чтобы уйти от прямого контакта.
Мысль об Уолнее придавала ему какое-то странное злое удовлетворение. Он уже представлял себе этого космонавта в клетке, куда его посадил Народ. По крайней мере, там этот пришелец не причинит больше никому вреда. Но откуда у него такая власть над Джорджи? Этот космонавт смог сделать так, что брат забыл все, что с ним случилось раньше, до прилета корабля. Забыл доброту Народа, забыл и его и Мабу, все это ради неизвестных ему прежде стремлений и новой мечты – они превратили мальчика во врага. Когда он подумал о брате, у него возникли сомнения: а вдруг и сестренка – враг?
