- Могу… Наверно, могу… Слушай, – Фелч чуть не плакал, – это ж Цапля! Мы с ним вчера в карты резались. Рыбу удили… Чего это он…
- Не знаю! – гаркнул Нобль. – Но он нас чуть не прикончил. Снимай шубу, надо перевязать…
Бабах! В боку кареты появилась рваная дыра, полетели щепки. Нобль упал рядом с Фелчем и вжался в снег. Следующий выстрел сорвал с жандарма шапку, превратив ее в шерстяной дуршлаг.
«Ружья», понял Фелч. Но откуда…
В двадцати шагах от дороги он увидел три фигуры: двух здоровых мужиков с ружьями наизготовку и высокого человека в куцем пальтишке, целившегося в них из маленького никелированного пистолета.
- Юзик?!
Нобль схватил его за руку и потащил к себе, под прикрытие упавшей кареты. Вовремя: следующий ружейный выстрел проделал воронку в снегу как раз там, где мгновение назад лежал жандарм. Краем глаза Фелч увидел, как стрелявшие по ним люди синхронно, как на параде, переломили ружья и стали их перезаряжать.
- Юзик! – закричал Фелч, чувствуя, как по щекам текут слезы боли и негодования, – Ты что же это творишь, собака?! Это же мы!!
Бах! Бах-бах! Три пули вырвали щепу из кареты как раз у него перед носом. Юзик всегда славился среди жандармов не только сволочным характером, но и исключительной меткостью.
- Эй! Слушай, мужик, что происходит?! Почему они по нам лупят?! – Фелч повернулся к Ноблю. – Что мы им сделали?!
- Не знаю, что мы им сделали, – лицо сержанта было белее мела. – Но знаю, что они с нами сделают, если сюда доберутся. У меня осталось два патрона, так что дай-ка сюда свои «стволы».
- Нет-нет, – забормотал Фелч, – так нельзя! Это же свои! Понимаешь, свои! Не можно по своим…
- А они что делают? – резонно заметил Нобль. – Я не знаю, сговорились они все разом с этим душегубом или нет, но Цапля тебя едва не убил. Поспоришь?
Фелч застонал и протянул сержанту револьверы. Возразить, по существу, ему было нечего. Он знал только одно: не стал бы Юзик, Юз Фейербах, старый солдат и отец троих детей стрелять в них из пистолета, да и вообще из чего бы то ни было. Ни за что бы не стал.
Тем временем Нобль, всегда отличавшийся предельной прагматичностью, поднял шапку Фелча, нацепил ее на дуло своего огроменного револьвера и выставил из-за кареты. Дуплетом грянули ружья, и клочья шапки улетели в буран. Тогда сержант выглянул из укрытия и выстрелил два последних патрона, оставшихся в его «пушке». Фелч увидел, как один из стрелков вдруг завертелся на месте и, как подкошенный, рухнул в снег. Со вторым происходило что-то странное: он бодро переломил ружье, вытряхнул стреляные гильзы, потянулся к патронташу и тут, ни с того ни с сего, стал медленно оседать. Жандарм увидел темное пятно, расплывающееся у стрелка на груди, и понял, что Нобль попал в обоих.
Самым страшным было то, что, даже упав, человек продолжал заряжать ружье. Пальцы, обхватившие патрон, бессмысленно тыкались в ствол; потом, наконец, патрон встал на место, стрелок потянулся за вторым, но тут его тело скрутила судорога и он, скорчившись, замер.
..Очередная пуля свистнула всего в паре дюймов от головы Фелча. Нобль, бросив свой пистолет, схватил один из револьверов напарника и пару раз пальнул, почти не целясь. Юзик рухнул в снег и скрылся за огромным, похожим на бархан, сугробом.
- Ты попал?! Попал? – в голосе Фелча появились истерические нотки.
- Не думаю, – покачал головой Нобль. – Скорее всего, он просто залег.
Словно в подтверждение его слов из темноты раздались выстрелы. Фелч плотнее вжался в снег, жалея, что не может провалиться сквозь землю. Вечер, который так хорошо начинался, как-то незаметно превратился в сущий кошмар и жандарм чувствовал, как его мозги трещат, грозя получить пробоину ниже ватерлинии.
«Вот сейчас Юзик получше прицелится и точно получу», в ужасе подумал Фелч. «Прямо в темечко».
- Стой! – Нобль вцепился ему в плечо. Фелч взвизгнул от боли, но сержант не обратил на это внимания. – У Юзика всего один «ствол». Сколько раз он уже стрелял?!
- Знаешь, я как-то не считал, – Фелч стряхнул с головы снег. Его мутило, в глазах танцевали белые пятна.
- А я считал. Шесть раз. – Сержант решительно поднялся на ноги. – Ну, сейчас, или никогда!
- Ты что… – начал было Фелч, но Нобль уже выскочил из укрытия и бросился бежать сквозь белую мглу.
Жандарм в ужасе проводил его взглядом, не в силах пошевелится. Он увидел, как Юзик встает, поднимает пистолет, целиться…
Щелк. Щелк-щелк.
И тогда Нобль упал на колени и выстрелил. Юзик дернулся, схватился за грудь и рухнул в снег.
- Эй! Фелч! Иди сюда! Он готов!
Жандарм, корчась от боли, выбрался из-под кареты и, шатаясь, заковылял к Ноблю. Тот, все еще сжимая в руке револьвер, стоял над телом лейтенанта, не обращая внимания на пронзительный ветер и снег, забивающийся под воротник. Когда Фелч подошел, сержант схватил его за руку и указал на лежащие тела.
- Смотри! Лица! Глаза! Да что это такое?!
Фелч присмотрелся и понял, о чем говорил напарник: глаза Юзика были похожи на две лопнувших вишни. Белки полностью залила кровь; кровь сочилась из-под застывших век, тонкой струйкой текла из ноздрей и даже, кажется, из уха лейтенанта.
- Что это с ними? – прошептал Нобль. – Какая-то отрава?
Фелч медленно покачал головой. Он мало что смыслил в алхимии, но дрянь, которая творит с человеком такое? Невероятно. Да и как?! Все они ели и пили у себя дома, так что просто не могли проглотить один и тот же яд.
- Нет, – сказал он, наконец. – Это не яд. Это что-то…
За их спинами раздался скрип.
Жандармы обернулись
Рядом с упавшей каретой стоял человек.
Это был тот самый человек, ради которого они сегодня собрались у «Равелина»: белый плащ, шляпа, костюм, галстук. В темноте не было видно его лица, но Фелч был уверен, что мужчина внимательно смотрит на него с Ноблем.
- Слушай, – прошептал он, – это же…
- Да, – кивнул сержант. – Тот самый субчик. И, бьюсь об заклад, он отлично знает, что за хрень тут только что творилась.
- Он нам расскажет, – пообещал Фелч, поднимая валяющийся рядом револьвер Юзика. Тот, разумеется, был не заряжен, но мужчина у кареты этого знать не мог.
- Эй ты! – жандарм направил ствол на человека в пальто, – А ну-ка, руки за голову! И подойди – медленно, с-с-сукин сын!
На мгновение ему показалось, что фигуру мужчины окружает едва заметное мерцание. В глазах у Фелча двоилось; он помотал головой и перехватил револьвер двумя руками.
- Слышишь?! Делай, как говорят! Я повторять не…
… Удар по запястью был так силен, что оружие вылетело из рук жандарма. Правая рука сразу же онемела. Он изумленно повернулся к Ноблю и тут же кулак сержанта впечатался Фелчу в челюсть.
