Ознакомительная версия.
Коротко стукнул кулаком, рванул дверь. Ярость давила на виски. Сидят, обе задрали ноги на стол. Бутылка, стаканы, разодранный апельсин. Мариэтта в майке-размахайке на восемь размеров больше чем нужно, - под подолом светятся трусишки. Хеш-Ке, как всегда, в выгоревших джинсах, груди из-под сорочки непристойно выпячиваются.
У Андрея от злобы скулы свело. Едва выдавил:
- Что здесь происходит?
Глаза Хеш-Ке сузились:
- Явился все-таки? Увалень.
- Ты что здесь делаешь? - проскрежетал Андрей.
- Пью, - метиска повела граненым стаканом. - А ты что думал, лошак?
- Мы так не договаривались.
Похоже, выражение лица начальника порядком напугало Мариэтту:
- Андрей, да мы здесь ничего такого… Просто болтаем…
- Я не с тобой разговариваю.
- Вот как? - Хеш-Ке потянулась, неподражаемо поведя смуглыми плечами. - Осмелел, вонючка? Напомнить место?
- Напомнишь, - процедил Андрей. - Пора обсудить кое-что, сеньорита. В каньоне?
- Ох, обнаглел, боров хромой, - Хеш-Ке улыбалась. - Даже забавно. Жди, огрызок.
Андрей со стуком закрыл дверь. Челюсти болели, с такой силой зубы сжимал. На звук выглянул Генка, - начальник махнул рукой, - сиди, смотри свой спорт. Кабинет. Сейф. ТТ ждал, старая, прохладная сталь. Андрей загнал в ствол патрон, засунул пистолет сзади за пояс брюк.
Как молодой, сбежал по лестнице. Отпер подвал. 'Каньоном' в старом 'Боспоре' именовали пространство под Большим залом, - покатый потолок действительно вызывал ассоциации с горным ущельем. Тусклыми рядами загорались лампочки. Андрей отдернул руку от выключателя, - стерва уже может быть здесь. Умоешься ты, Старый, теплой красной солью. Ярость все еще давила на виски, хотя знал, - не выжить. Ладно, иной раз мужчина обязан сдохнуть мужчиной.
Может, не поняла? Или ей наплевать?
Андрей, напряженный, даже плечи болели, стоял в шаге от стены. Тишина. Пыльная тишина.
- Думаешь, револьвер спасет? - естественно, вынырнула незамеченной из-за угловатого короба вытяжки, - мокасины ступали неслышно. - Одурел, смельчак? Ноздри срежу.
- Срежешь, - согласился Андрей. - Только договор ты не выполняешь. Змея ты вонючая, Хеш-Ке.
- Разве? - метиска язвительно улыбнулась. - Я тронула кого? Ты яиц лишился? Или я вашего толстяка подвесила и ободрала? Я с вами не воюю. Договор при чем, а, увалень?
- Девчонку зря тронула. Договору конец.
- Тебе конец…
Змеиный шелест не уловить, - оказалась вплотную за спиной. Андрей почувствовал острие стали у кадыка. Прижалась, горячая, ядовитая. Как всегда, - пьянила эта смерть пряная. Нет, не как тогда, - теперь и иное железо присутствовало, - пистолет успел выхватить, вывернув кисть, прижал ствол, к гладкой, подчеркнутой шрамом, женской скуле.
- Клоун, - Хеш-Ке с наслаждением потерлась о ствол щекой и виском. - Пока курок спустишь, всем горлом воздух глотнешь.
- Верю, - прошептал Андрей. - Только спуск я все равно дерну. Выживешь, наверное. Но на красоте твоей дьявольской я свою зарубку оставлю.
- Дьявольской, говоришь? - метиска продолжала ласкаться о сталь. - Умеешь ты, Старый, комплемент девушке сделать. Жаль, глуп не в меру.
- Какой есть, - дыхание Андрея учащалось. - Зря девчонку тронула. Конец соглашению.
- Конец? Значит, в девчонке дело? Ты же ее не взял. Кролик трусливый. Какие договора, когда так сладко может быть? Ну? Я? Она? Или та гладкая чужачка, что учена не чину? Что скажешь, храбрец? - ладонь, та, в которой не было ножа, неторопливо поползла вниз по мужскому бедру.
- Оставь, - резко сказал Андрей. - Привык я к тебе. Не одурманишь. Прививку получил.
Хеш-Ке воркующее засмеялась:
- Лгун глупый. Я всегда дурманю.
Андрей и сам чувствовал что дурманит. Едва слышно постукивали бусины на женском запястье, и хотелось опустить тяжелый пистолет, вздохнуть, закрыть глаза…
Палец начал давить на спуск.
- Хеш-Ке, - предостерегающе простонал Андрей.
Ее рука остановилась:
- Значит, выстрелишь? Забавные вы…
Андрей отлетел, стукнулся плечом о стену. Метиска, не обращая внимания на прыгающий в мужской руке пистолет, крутанула нож, и скиннер вернулся в ножны.
- Побаловались. Ты, ослиная задница, запомни, - договоры я не нарушаю. Я их и заключаю редко, - Хеш-Ке резким движением поправила волосы. - А с девчонкой я поболтать люблю. Забавная она.
- Нет!
- Пасть заткни. Ты, Старый, для меня уже не самец. Мальчишка ты старый. Договор мы не с тобой заключали, а через тебя. Потому что ты… Сам догадаешься, если хоть капля умишка сохранилась. Только девчонка под тот договор никак ни попадает.
- Она часть договора, и…
- Не болтай. Она, как и ты, - между. Захочет со мной стаканчик пропустить, - никто ей не запретит. И ты ей в этом указывать не будешь.
- Она - малая, - с трудом сказал Андрей. - Ей твоего яда не нужно. Ты ее…
- Испорчу? - Хеш-Ке засмеялась. - Ну и дубовая ты башка, Старый. Не хочешь видеть, - не смотри. И на наше с ней знакомство не вздумай гавкать. Не твое дело.
- Мое.
Метиска сверкнула глазами:
- Только если замечать очевидное научишься, писюн шакалий. И как таким тупым живешь?
Она исчезла, а Андрей поплелся наверх. Мариэтта торчала у буфета:
- Куда вы делись?! Зачем вообще орать нужно было?
- Кто орал? - вяло удивился Андрей.
- Вы же и орали. Ладно, пусть не орали, но собирались орать. Зачем все это?
Андрей подумал, что волнение мигом выпячивает в девчонке всю ее азиатскую четвертушку: глаза становятся еще раскосее, горят абсолютно монголо-ордынским неистовством. Даже 'гайка' в носу вольному дикарству идеально соответствует.
- Ты чего суетишься? Обхожу владения, никого не трогаю.
- Ага, гуляешь, примус починяешь, - от волнения Мариэтта начала именовать гражданина начальника на 'ты'.
- Весьма начитанной девушка стала. Только нервничать ни к чему.
- На себя посмотри. А читать я всегда любила. Ладно, что она сказала? Не увиливай.
- Сказала, что я дебил. И что она все равно с тобой пьянствовать будет, - Андрей вздохнул. - Не пила бы ты с Хеш-Ке, а? Неподходящая она компания.
- А где подходящая? - насуплено поинтересовалась Мариэтта. - Вы со мной выпить брезгуете, Генка сказал, что меньше чем за ящик водки он не садится, а на такой загул 'добро' сверху должно быть. Мне что, с дедом втихомолку коньяк глотать? Хеш-Ке, по крайней мере, руки не распускает.
- Алексей Валентинович приставал?
Мариэтта улыбнулась:
- Абзац, это мне нравится. Ревнуете, значит, хоть чуть-чуть? Дед не приставал, так, 'подъезжал' для пробы. Под лозунгом 'ой, как мне бедному одиноко'. Андрей Сергеевич, могу я вас спросить прямо? Вы почему со мной не спите?
Ознакомительная версия.
