Ознакомительная версия.
Николай снова держал автомат в руках. Ненавязчиво так держал, как бы между прочим. И говорил орг без намека на приказ – просто просил об услуге. Но попробуй откажись…
– А ваш Славка успел ознакомиться далеко не со всеми кожинскими секретами, – закончил свою настоятельную просьбу группировщик.
Ствол «Вурдалака» нетерпеливо дернулся. Ладно, хрен с ним. Автомат – автоматом, но предложение-то действительно заманчивое. И время действительно есть. Может, получится узнать что-нибудь важное еще до встречи с Караваном. Оставив небольшое окошко наблюдения за Трассой (верхняя камера огнеметчика, высунувшегося над оградкой), Денис осторожно коснулся клавиш.
– Быстрее. Поторопись, пожалуйста, – Николай заметно нервничал.
Интересно, что оргский пахан жаждет найти в секретных файлах посольства? Денис поторопился.
Связь с терминалом была. Защиты – не было. Не предполагалось, видать, что в федеральную автономку «бункер-Караван» сможет войти чужак. Ан, вошел.
Виртуальные тайны «Мертвого рая» лежали как на ладони: бери – не хочу. И оператор взял. Первое попавшееся. Загрузка файла «Демонстрация 1» не заняла много времени. Хорошая все-таки техника у посла…
Это был видеоотчет. Не новый материал, не новый. Знакомый уже. Именно с этой записи Кожин начинал посвящение трех операторов-новобранцев в суть своего эксперимента.
Ну да, так и есть. Человек в белом халате – без сомнения, сам Павел Алексеевич. Когда скрытые камеры столичной лаборатории производили съемку, он был еще доктором Фурцевым. А этот офицер с каменным лицом… Кажется, его звали Воронов. Да, точно, начальник президентской Гвардии.
– Ну, так что мне доложить Президенту? – требовательный голос гвардейца в динамиках.
Стоп! Засмотрелся, блин. Минус одна с половиной минуты. Не стоит сейчас тратить драгоценное время на то, что уже хорошо известно.
Денис свернул файл, мельком взглянул на Трассу. Каравана пока не видно. Что ж, можно сунуться куда-нибудь еще.
– Открой-ка вот здесь. – Николай указал на папку с длинным названием «„Мертвый рай": Объекты исследовательской программы. Этап №1».
Папка распахнулась на пол-экрана. И – два файла. «Д.Замятин», «Ю.Борзова».
* * *
Открыть. Первый файл.
Сразу бросилось в глаза… Денис моргнул: раз, другой. Нет, не глюк. Вот оно, его собственные имя, и фамилия, и рабочий ник, и даже фото. И текст. Ни много ни мало. Пара листов стандартным рабочим шрифтом. Ладно, почитаем. Позже…
Не закрывая первый, он открыл второй файл. Снимок Юльки, ее анкетные данные… Итак, похоже на личное досье. На два личных досье.
– Странно, почему нет Славки? – пробормотала Юлька.
Денис же больше волновало другое. Название файла. «Объекты исследовательской программы?» Что за фигня? С каких это пор операторы стали объектом исследования?
– Я полагал, что Кожин ставит опыты над жмурами, – озадаченно проговорил Денис. – Кто мне объяснит, в чем я ошибся?
– Совершенно напрасно ты так полагал, – ответил орг. Николай даже не повернулся к Денису. – «Мертвый рай» – это комплексная программа. Создание боевого «рабочего материала» – всего лишь начальная ее ступень. Давно пройденная к тому же. Возможности мертвых гвардейцев досконально изучены еще в столичной лаборатории. А экспериментальные выходы «рабочего материала» на улицы во время Комендантского часа проводились и раньше. В других городах.
– Так какого ж хрена Кожин сюда-то заявился? – не выдержала Юлька. – Ну и экспериментировал бы себе где подальше.
– И почему Ростовск назван «полигоном “Р-1”»? – добавил Денис.
– Это первый полигон для изучения реакций операторов «рабочего материала», – ответил Волк.
– Чего? – Денису становилось все тревожней. – Каких еще реакций?
– На напряженную работу в боевых условиях. Видишь ли, в психике человека, привыкающего безнаказанно убивать чужими руками на безопасном расстоянии и длительное время наблюдающего за этими убийствами, происходят некоторые гм-м-м… изменения. Зачастую – необратимые. Вот этот феномен и интересовал Кожина. Догадываешься, почему?
Николай кивком указал в коридор, где был размазан по стенам бедняга Славка. Славка!
– Так это что же, мы на самом деле были подопытными крысами? – Денис отшатнулся. – Все это время – мы?
– А Кожин… – Юлька была ошеломлена не меньше. – Он просто искал себе идеального оператора? Мертвого оператора для мертвых киллеров?
Орг промолчал. Ответа не требовалось – все ведь ясно. Уже. «Привыкающего безнаказанно убивать чужими руками…» Так ведь не просто убивать. Одно дело видеть, к примеру, как после твоего выстрела падает далекая, крохотная, будто мишень в тире, человеческая фигурка. И совсем другое – смерть, приближенная мини-камерами и компьютером почти вплотную. Смерть на расстоянии вытянутой руки. Чужой руки, которая, по сути, становится продолжением твоей собственной.
Подопытных крыс, мнящих себя экспериментаторами, заставляли… нет – приучали, словно собачонок Павлова, жать на «Делит» и смотреть. И любоваться. Как чужие, но выполняющие их – крысиную – волю, руки яростно рвут противника в рукопашной.
А камеры послушных дистанционных убийц жадно ловили вываливающиеся внутренности, фонтаны крови и последнюю агонию умирающего. Ловили и передавали все в мельчайших деталях на операторские мониторы. Ловили и передавали. И показывали, показывали, показывали… Пока глаза крыс-операторов тоже не начинали наливаться кровью.
Натурализм смерти крупным планом – это вам не какая-нибудь компьютерная игрушка. Это форсированное развитие крысиных рефлексов. Вот оно, истинное объяснение «гуманности» Кожина, вооружавшего «материал» Дениса, Славки и Юлы одними лишь заточками.
– Господи, но почему именно Ростовск? – простонала Юла. – Неужели мы оказались на вершине криминальных рейтингов?
– Дело не только в этом, – ответил Николай. – В вашем профессионализме – тоже. Согласно общефедеральным статданным, местная служба наружного наблюдения выдает самые высокие результаты. Выдавала…
– А из лучших следаков получаются лучшие операторы «рабочего материала», да? – невесело усмехнулся Денис.
Вот, значит, как оценена их работа в наружке! Вот ради чего они гробились в нескончаемой погоне за баллами. Что ж, трудоголизм никогда и никого еще до добра не доводил.
Денис наскоро просматривал досье на самого себя. Анкетные данные, краткая характеристика, отчеты о наблюдениях… За ним и его «рабочим материалом». Такие дела. В «Мертвом рае» следят и за следаками. Жаль, что Славка не успел добраться до этого файла. Или, наоборот, то, что они не знали всей правды до конца – к лучшему?
Ознакомительная версия.
