– Пристрелить ее? – спросил Кекс, приблизившись.
– Не стоит, – не оборачиваясь, ответил Псих. – Ща пожалует тяжелая кавалерия, сами разбегутся.
Тяжелое «Буммм! Буммм!» и впрямь слышалось уже совсем близко, да и легкие сотрясения почвы ощущались все явственнее. Собаки заволновались, прекратили водить хороводы у входа в щель и дружно отвалили куда-то влево. Псевдособака тоже – неохотно, но куда деваться? «Буммм! Буммм!» становилось все громче. Псих попятился, отступив в глубь щели еще на метр, оттеснив заодно и Кекса.
Псевдогигант спрыгнул в яму; почва дрогнула совсем уж явно – верный один балл по старине Рихтеру. А секундой позже в зоне видимости мелькнула нога, больше похожая на человеческую руку (с поправкой на масштаб, естественно), затем громадная туша заслонила дневной свет, и мутноватый глаз с едва различимой радужкой зыркнул в щель.
– Могу садануть в глаз! – прошептал Кекс, целясь.
– Да ну его, – тоже шепотом возразил Псих. – Взбеленится, начнет скакать, сдвинет плиты, затопчет вход… Оно нам надо?
Глаз исчез, зато появилась нога-рука. Псевдогигант пытался запустить конечность в узкий промежуток между плитами и выковырять оттуда добычу. Псих отступил сразу на два метра, хотя было видно, что нога у монстра слишком толстая и в щель попросту не уместится.
Псевдогигант поскреб одной ногой-рукой, потом второй, потом снова заглянул. Вряд ли он понимал, в чем дело: вроде вот она, добыча, в сумме больше центнера живой лакомой плоти, ан нет – не ухватишь. Поэтому псевдогигант сердился, сопел, как маневровый локомотив, топал, от чего тяжело вздрагивала земля, а разок даже басом взревел – у всех троих уши заложило.
– Н-да, – покачал головой Псих. – Здоровая тварь, а тупая – дальше некуда. Будет тут торчать до самой темноты, к бабке не ходи.
– И чего? – Кекс вопросительно шмыгнул носом. – Мы тоже будем торчать?
– А что? – Псих пожал плечами. – Ждать – не лес валить. К тому же мы все равно в подвешенном состоянии, надо от Покатилова ответа дождаться. Так почему бы не здесь? Жратва в принципе, есть, питье тоже.
– А из подземелий никакая тварь не выползет? – с опаской поинтересовался Кекс.
Псих опять пожал плечами.
– Откуда ж мне знать? Из подземелий много что может выползти. Но сейчас вроде все спокойно, по крайней мере вблизи.
Псевдогигант сопел, топал и заглядывал в щель, вновь и вновь пытаясь протиснуть толстенную ногу-руку в узкий промежуток между плитами. Сдвинуть их было не по силам даже этой неутомимой горе мышц – бо́льшая часть плит была упрятана в почву, наружу выступали только самые краешки.
Батон некоторое время заглядывал в пролом, подсвечивая себе фонариком. Кекс подумал, запустил руку в рюкзак и выудил плоскую бутылку водки, сервелат в вакуумной упаковке, галеты и гвоздь программы – банку маринованных огурчиков с маминого огорода. Банку он, как обычно, перед выходом тщательно упаковал в поролон, чтоб не разбилась.
– Ух ты! – восхитился Псих. – Могешь, напарник!
Было в этом что-то залихватское – треснуть водки под закусочку, когда в десяти метрах сопит и топает псевдогигант, а из пролома в тупике тянет сыростью и тревожными запахами подземелий.
– Батон! Стаканы! – с некоторой театральностью скомандовал Кекс, обустраивая импровизированный стол прямо на собственном рюкзаке, брошенном на землю.
С чмоканьем вскрылась банка огурчиков, и умопомрачительный острый аромат специй и маринада растекся окрест. Даже псевдогигант принялся сопеть громче, а топать злее – унюхал, видимо.
– Ну, ты, сволочь! – буркнул в его сторону Кекс. – Не мешай, у нас сиеста!
Батон, подсевший с фонарем к столу, довольно осклабился. Стаканчики у него были, понятное дело, пластиковые, но не мягкие, как в любой кафешке, а долговечные, из жесткой пластмассы, видимо, туристские.
– Вещь! – заценил Псих. – Это все ваши командные фокусы-традиции?
– А то! – подтвердил Кекс. – Без традиций в Зоне никуда!
– Хорошо вам, – вздохнул Псих, внезапно погрустнев. – Я вот в одиночку всегда таскаюсь…
– Держи. – Кекс протянул ему стакан. – Как ты там обычно таскаешься – дело десятое. Главное, сейчас мы хоть маленькая, но все же команда! За что и предлагаю, т’с’зать, поднять тост!
– За нас, – поддержал Батон.
– За нас, – не возразил и Псих.
Три красных пластмассовых стаканчика бесшумно встретились в луче фонаря.
Выпили еще и за удачу, и обязательный третий за тех, кто в Зоне, и еще успели за благополучную продажу собранных артефактов, и на этом поллитра закончилась. Вторую было решено придержать, поэтому остатки еды запивали холодным чаем.
– Слышь, Псих, – обратился к спутнику Кекс. – Ты, помнится, обещал об агропромовских подземельях рассказать!
– А чего о них рассказывать? – Псих в который уже раз пожал плечами. – Подземелья как подземелья. Темно, сыро, и дряни всякой видимо-невидимо, особенно которой наверху не встретишь. «Холодец», «гриб-обманка», слепыши, бюреры…
– Я про бюреров много слышал, а вот встречать не доводилось, – вздохнул Кекс. – Оно-то и к лучшему, я думаю, но ребята смеются. Обидно.
– А ребята сами хоть встречались? – полюбопытствовал Псих.
– Ясное дело! Я о бюрерах историй наслушался – на несколько жизней хватит!
– И что рассказывают? – продолжал любопытствовать Псих.
– Да разное. – Кекс почесал в затылке. – Злые, говорят. Живут кланами, гнезда устраивают в подвалах-тупиках. Вонища там у них, понятное дело, малышня в отбросах копошится. С кланом столкнуться – дело, говорят, малоприятное, особенно если вожаки на месте. Они ж телекинетики, как начнут швыряться чем подвернется – мало не покажется…
В этом месте рассказа Псих презрительно фыркнул:
– Да какие они телекинетики… Вранье это.
– Как это вранье? – обиделся Кекс. – Кого ни спроси – любой скажет, что бюреры владеют телекинезом и обороняются, швыряя в обидчика каменюки, железяки… короче, что подвернется, то и швыряют.
Псих ехидно ухмыльнулся:
– Вот скажи, Кекс! Если лев хочет сожрать охотника – он что делает? Подгрызает пальму, чтобы она упала и охотника пришибла, когда тот соизволит мимо пройти? Или просто хватает охотника и начинает есть?
Кекс удивленно поглядел на собеседника.
– Какую еще пальму? На хрена льву пальма?
– Вот видишь! – назидательно произнес Псих. – Швыряться камнями телекинетику ровно столько же смысла, сколько льву подгрызать пальму. Телекинетику достаточно издалека ткнуть тебя в сердце или еще какую жизненно важную печенку-селезенку. На хрена ему напрягаться и ворочать камни, которые, кстати, еще не факт что долетят, а если и долетят, то попадут ли? В сердце как-то надежнее, не находишь?
