упавшей твари, расплескивая во все стороны розовые мозги.
— А-а-а-а! — окрыленно вопили солдаты, бросаясь в атаку. И даже механикусы издавали странные, механически восторженные вопли.
Но даже сражаясь Гектор то и дело запечатывал в своем сознании пылающую фигуру их защитника.
Кулак ангела входит в грудину уродливого демонхоста Кхорна, пробивая последнюю насквозь. Кхорнит пытается выколоть пальцами ангелу глаза, но Гнев Императора просовывает вторую руку в черную дыру и разрывает тварь хаоса пополам.
Вот, летящая розовая молния слаанешита практически впивается в тело золотой фигуры, но на пути подлой магии встают белые перья, которые единым махом отбивают снаряд в стену.
А тот момент, когда ангел схватил одного из мутантов за ногу и принялся бить его телом остальных чудовищ? В какой-то момент измочаленное тело не выдержало и в руках ангела осталась лишь нога, так он засунул ту в горло следующей твари, после чего хлопком крыльев превратил её в дымящийся паштет!
Будь у Гектора возможность он бы только и делал, как смотрел на ту симфонию боли и насилия, в которую превратился посланник Императора. Каждое его движение было наполнено такой яростью и неизбежностью, что будь Гектор поэтом, он бы сочинил тысячи стихов, чтобы отдать должное этому искусству.
Самое же восхитительное во всем этом было то, что убитые ангелом демоны продолжали лежать на полу, так как больше нечему было возвращаться в варп. Прямо сейчас в этом бою они были такими же смертными, как и те, кого они всё это время презирали.
И Гектор готов был смеяться и смеяться от той паники, которую он видел на их лицах.
Лучший день в его жизни.
Просто лучший день.
Неудивительно, что в какой-то момент силы хаоса дрогнули и в ужасе помчались прочь. Привыкшие к собственному бессмертию, они не были готовы столкнуться с настоящей войной.
Тем ироничнее было то, что на выходе их встретили подоспевшие элитные силы Имперской гвардии.
Закованные в тяжелые доспехи, вооруженные лучшим оружием Империума, усиленные Механикус и псайкерами — эти бойцы могли противостоять кому угодно.
Не прошло много времени, как последний демонхост, вереща, нашел свою окончательную смерть, а последний мутант упал с дыркой от выстрела лаз винтовки или болтера.
И стоило битве закончиться, как всеобщие взгляды ошеломленно уставились на медленно опустившегося на пол крылатого человека. Тут же для его посадки образовался впечатляющий круг, пока люди нервно смотрели на золотую фигуру.
«Живой Святой». — наконец-то вспомнил Гектор определение, осознав кто же перед ними: «Человек, столь святой, что привлёк внимание Императора, поэтому тот решил наделить его своей силой».
И если раньше Джустус, будучи членом Ордо Маллеус, рассматривал живых святых лишь как более дружелюбную версию порождений варпа, то теперь он понимал, как же он ошибался. Если и было что-то более высокое, чем они, то это бы…
— Схватить и пленить его! — Гектор в шоке смотрел, как палец лорда инквизитора недвусмысленно указывал на живого святого, пока он отдавал приказ стоявшим вокруг псайкерам. — Что вы стоите?! Взять его!
И в этот момент Гектор в ужасе вспомнил, что его мастер давно говорил, что хотел бы вскрыть живого святого, дабы понять, насколько же они близко по своей природе с другими сущностями варпа.
Невзирая на всё безумие этого приказа, Гектор мог понять, что двигало его учителем.
Инквизиция по своей природе преследовала сразу множество, зачастую, совершенно несвязанных целей. Какие-то ордосы сражались против еретиков, другие пытались решить вопрос временных перемещений, третьи, как его собственный ордос, сконцентрировались на демонах.
Из-за подобного подхода, разные инквизиторы могли иметь диаметрально противоположный взгляд на способ помощи Империуму.
Так, если для кого-то убийство Живого святого было высшей ересью, то для Руфина Уллиса всё было далеко не так однозначно. Намереваясь пленить и провести вивисекцию над святым, Уллис желал не только понять, как работает принцип наделения «святостью», но и найти способ собственноручно проводить такой процесс.
В итоге, в случае успеха, ценой жизни всего лишь одного живого святого Руфин создал бы армию, нет, армаду бессмертных ангелов, сжигающих демонов одним своим присутствием.
Стоит ли жизнь хоть кого-то надежды навсегда положить конец проблеме демонов? Если бы он преуспел, то ему бы простили и не такое злодеяние.
Инквизиторы, как и человечество в этой вселенной не имели права на мораль. Они могли делать всё, что угодно, лишь бы выжить.
Другое дело, что Уллис мог потерпеть и неудачу, а если вспомнить редкость истинных святых, это была бы воистину невосполнимая потеря. Это если забыть о моральной и религиозной стороне вопроса.
Стоявшие вокруг бойцы неуверенно переглядывались, не зная, что предпринять. С одной стороны, слова инквизитора были законом. В Империуме было не так много тех, кто мог оспорить власть инквизитория. С другой же, атаковать сияющего золотом ангела Императора было тоже как-то некрасиво. Особенно после того, как он помог им выжить.
— Атакуйте! — вновь раздраженно подал голос Уллис. — Это всего лишь ещё один демон варпа, посмевший принять облик ангела Императора! Не дайте ему себя обмануть!
И на этот раз слова инквизитора достигли своей цели. Глаза солдат стали жестче и их оружие недвусмысленно уставилось на святого.
«Нет!» — мысленно кричал Гектор не в силах сделать и шагу. Его страх к учителю боролся с желанием не допустить непоправимого. Отчаянный взгляд Джустуса уперся в пассивно стоявшего святого: «Почему он ничего не делает?! Скажи же что-нибудь! Возмутись, объясни, что он не прав!»
Однако ангел продолжал молчать, безразлично наблюдая, как псайкеры накапливают энергию, готовые в скором времени атаковать.
По грязной, покрытой кровью щеке Гектора стекла одинокая слеза. Джустус наконец понял, почему вестник Императора ничего не делал. Ведь если бы он стал сопротивляться, то невольно причинил бы вред тем, кого он должен был защищать! Насколько же сильна его вера и доверие к человечеству? И насколько же они сами ужасны, если посмели это доверие предать?!
— Лорд-инквизитор, — когда Гектор уже почти решился что-то закричать, чей-то пробирающий до костей голос заставил всех замереть. — Я призываю вас остановиться.
Ученик инквизитора заставил себя развернуться и во все глаза посмотрел на спокойно стоявшего серого рыцаря.
Если до этого в зале всё ещё были какие-то звуки, то теперь они окончательно умерли. Восставший против власти инквизитора астартес — это нечто чрезвычайно важное.
Те же, кто понимал, что значит орден серых рыцарей и вовсе ужаснулись бы от происходящих событий.
В конце концов, Серые рыцари — это тайный
