Ознакомительная версия.
– Бо-бо-бо, – попытался что-то сказать Бакалов, но гулкое это тоннеля превратило его слова в бессвязные звуки.
Понимая, что говорить нет смысла, Дмитрий целеустремленно направился к выходу. Затем он кряхтя разогнулся и стал подниматься по ступенькам. Через мгновение Журавлев услышал возмущенный голос Байкалова. Понял причину недовольства Дмитрия лишь тогда, когда Андрей сам выбрался наружу. Друзья стояли там же, у того же люка, в который они спустились только что.
– Слушай, я не знаю, как ты в Зоне выживал, но меня эти заморочки уже достали, – в сердцах воскликнул Журавлев.
Он осмотрелся, нашел арматурину, которой они только что вскрывали колодец, и решительно двинулся к стеклянной громаде Империя-Тауэр. Журавлев ударил стальным прутом по стеклянной двери, которая когда-то открывалась автоматически, а теперь была намертво заблокирована. От удара на бронированном стекле не осталось даже царапины.
– Не так надо, – раздался сзади голос Байкалова. – Давай вот ту хреновину возьмем. – Дмитрий показал на кусок бетона, из которого Журавлев только что выломал арматуру.
Сдирая кожу на ладонях и напрягая все силы, им удалось поднять бетонный обломок за торчащие железные прутья. Разбежавшись, насколько это позволял груз, они врезали всей многокилограммовой штуковиной по стеклу. Эффект был нулевой.
– Так, у нас есть два варианта. – Бай был явно обескуражен неудачей. – Первый – найти другой проход в эту башню. Второй – найти другую точку обзора.
– Нет, неправда. – Журавлев стал рыться по карманам. – Другая точка наблюдения – это другая башня и все те же проблемы – как в нее войти. У тебя нет, случайно, гвоздика?
– Есть, конечно. – Дмитрий вытащил из кармана куртки пригоршню скобяных изделий.
Тут были и сапожные гвозди, и плотницкая скоба, и болты-саморезы, несколько дюбелей и даже три патрона для гвоздебойного пистолета.
– Откуда это у тебя? – удивился Журавлев.
– Я думаю, что если у тебя хватило ума спросить, нет ли у меня гвоздя, то почему бы мне при этом не носить их в карманах?
– Слушай, а мы не сходим с ума? – тревожно спросил Журавлев.
– Определенно нет. Ведь если бы ты осознавал, что сходишь с ума, то ты бы никак не был сумасшедшим, ты это понимаешь? – рассудительно объяснил Байкалов.
– Но если я вижу, что ты сходишь с ума, а ты видишь, что я схожу с ума, это же не считается, так?
– Слушай, а зачем тебе гвоздь? – спросил Дмитрий. – Если ты разумно объяснишь, то я пойму, сходишь ты с ума или нет.
– Но я-то в другой ситуации. Я просто спросил, понимаешь, спросил. – Журавлев разнервничался. – А ты взял и вытащил из кармана черт-те что. Это значит, что ты готовился к моему вопросу. Значит, ты нарочно готовился и заранее уже меня подозревал.
– Да не знаю я, откуда у меня эта хрень! И прогони с плеча птеродактиля!
Журавлев небрежным движением руки смахнул небольшого ящера с костяным гребнем на спине и переливающейся чешуей на горле, который распушил крылья и норовил залезть Андрею языком прямо в ухо.
– Он мне не мешал. Но вот ты сейчас явно хочешь сбить меня с толку. – Помет динозавра растекался гадким пятном по куртке Жура. – Вот ты тут меня всякими птеродактилями отвлекаешь, а сам не знаешь, что у тебя за спиной медведь сидит.
– У меня не может сидеть за спиной медведь! – гордо ответил Байкалов. – И все это ты устроил для того, чтобы меня обидеть! Почему ты обсуждаешь медведей у меня за спиной, когда над миром нависла опасность?!
– Но мы не сошли с ума?
– Сошли, – не стал возражать Байкалов.
– И что делать?
– А все. Сошел, значит, сошел. Иначе почему мне кажется, что небо уже не зеленое?
– А разве небо зеленое? – засомневался Андрей. – По-моему, как обычно, полосатое.
– Так, мне кажется, что мы подошли к тому моменту, когда сможем решить этот животрепещущий вопрос.
– Какой?
– Журавлев, ответь. Небо у нас одно?
– Да, одно, – охотно согласился Андрей.
– Какого оно цвета?
– Как обычно, в полосочку, – удивился вопросу Журавлев.
– А я говорю, что оно зеленое, – ответил Бай.
– Такого не может быть.
– Но мы же не сошли с ума?
– Нет, не сошли. Это было выяснено в первой части нашей дискуссии, – согласился Андрей.
– И какой вывод?
– Я думаю, что с нами что-то происходит.
– Я вспомнил. Это морок. – Байкалов зажмурился и замотал головой. – Сейчас поможет!
Когда он открыл глаза, то увидел, как туманное облачко, словно воздушная медуза висевшее все время над ними, закачалось и резко ушло в сторону и вверх.
– Уф. – Журавлев обессиленно сел на тротуарную плитку. – Что это было?
– Одна из заморочек Зоны. Ведь не только ловушки, грелки и топталки тут бывают. Мозги тоже могут попасть под воздействие. Хорошо хоть отогнали. Так что ты от меня хотел?
– Я гвоздик просил, – жалобно ответил Журавлев, пытающийся привести мозги в порядок.
– Я тебе его дал?
– Да вот он. – Андрей показал дюбель, который он все это время держал в руке.
– Странно, я никогда ничего подобного с собой не ношу, – сморщил нос Бай. – А зачем он тебе?
– Я читал, – Журавлев уже вполне справился с последствиями морока, – что у таких закаленных стекол есть критическая точка. Если в нее попасть, то стекло разлетится только так. В мелкие дребезги.
– Ну и?
– Да ну тебя! – Журавлев направился к стеклянной двери, которую только что безуспешно пытались разбить.
Он подобрал небольшой камешек и стал сантиметр за сантиметром простукивать дверь, ударяя камешком по шляпке дюбеля. Байкалов вначале смотрел на товарища с надеждой, потом с интересом, а потом с полным пессимизмом. Было понятно, что последние пять минут Журавлев уже стучал по стеклу так просто, для вида.
– Андрюха, бросай, давай лучше походим, может, другой вход найдем, – позвал друга Бай. – Так можно до бесконечности тут выстукивать.
– Да, затея не удалась, – согласился Журавлев. – Пойдем.
Он отвернулся от стекла, не желая больше его видеть, и, отойдя на метр, не оглядываясь, швырнул за спину ненужные дюбель и камень. Стекло ахнуло и разлетелось сотнями тысяч искрящихся крошек.
– О, ты смотри! – заулыбался Байкалов. – А ты таки смог!
– А то! – гордо произнес Жур. – Что самое интересное, все произошло точно так же, как я и читал. Или я не читал? Ну, в общем, не важно. Пошли!
Друзья двинулись в открывшийся проход, хрустя битым стеклом. Байкалов по пути увидал дюбель и подобрал его.
– Он же мой, зачем ему пропадать?
В башне все напоминало о былой роскоши и богатом мире офисного планктона. Закругленные стены фойе, облицованные дубовыми панелями, тускло мерцающие двери скоростных лифтов, хрустальные светильники – все выглядело так, словно здание только что покинули люди, а может, и не покидали, а прятались за чередой дверей из ценных пород дерева. Подняться на лифте никаких шансов не было, и пришлось карабкаться по узкой пожарной лестнице. С двадцатого этажа открылся вид на площадку у Конгресс-холла, огороженную забором. Но разглядеть ничего не удалось.
Ознакомительная версия.
