Потратив на бесплодный разговор о непротивлении злу насилием около часа, Сергей в конце концов был вынужден покинуть упрямого старца, так ничего и не добившись, если не считать информации о том, что решать серьезные вопросы может только совет монастырской общины и его решения обязательны для всех, даже для самого настоятеля.
Правом внеочередного созыва совета обладал каждый из десяти его членов. И Ружана была одной из этих таинственных личностей. Но, как вскоре выяснилось, возникла новая проблема — встретиться с Ружаной в монастыре оказалось не так-то просто.
Монастырь произвел на Сергея весьма странное впечатление. Освоиться в этом старинном здании, внутренние помещения которого больше всего напоминали лабиринт, было достаточно сложно, и уж совсем непросто оказалось завязать знакомство с монахами, чьи фигуры, похожие на тени, лишь изредка, в определенное строгим монастырским распорядком время, появлялись в коридорах.
Единственным местом, где три раза в день собиралась почти вся община, за исключением Ружаны, была трапезная, в которой, к несчастью для Сергея, разговаривать было не принято.
Каждый раз во время обеда он намечал себе очередной объект для расспросов, а затем следовал за ним по коридорам монастыря, пытаясь завязать доверительную беседу.
Это было очень неудобно. Далеко не все члены братства соглашались его выслушать, далеко не каждый приглашал в свою келью, но, как бы там ни было, к концу второго дня пребывания в этом мрачном здании ему удалось завербовать в свою будущую армию шесть человек, готовых последовать за ним вопреки воле настоятеля. Правда, Сергею порой казалось, что соглашались они на его предложение из вежливости, не желая огорчать гостя, и никто не мог предсказать, как поведут себя они, когда дойдет до настоящего дела.
Предпринимать с этим «войском» штурм башни ордосов было бы чистым безумием, и Сергей решил обратиться за помощью к своим недавним врагам — моранам. Золота, которое у него еще оставалось, должно было хватить на оплату их услуг. Если, конечно, старику, приютившему его в захваченном ордосами городе, удалось сохранить доверенное ему сокровище. Сергей предполагал, что обещание столь высокой награды, пусть даже проблематичной, заставит моранов присоединиться к нему. Вот только как их найти?
Получалось, что даже для отправки гонца к моранам ему необходима помощь Ружаны.
Для единственной женщины в стенах мужского монастыря был создан особый режим. Сергей знал, что ее личная келья находится в четвертом коридоре третьего этажа. Но даже сам коридор обнаружить не мог.
Сколько бы раз он ни отправлялся на поиски, каждый раз оказывался совсем не там, куда стремился попасть. В монастыре не было ни стражи, ни охраны, но зато существовала какая-то мощная психологическая защита, и незваный гость не мог покинуть отведенную ему зону.
Приходилось ждать, пока Ружана сама соизволит с ним встретиться. Но она почему-то не спешила это делать. И драгоценные дни, каждый из которых мог принести с собой непоправимую катастрофу для всего этого мира, уходили, как вода в песок. Сергей объяснял странное поведение Ружаны нежеланием афишировать их особые отношения перед монахами, но с горечью вынужден был признать, что, если разобраться, никаких «особых» отношений между ними и не было.
В пустыне он вел себя как последний идиот, оберегая девушку и стараясь не докучать ей своим излишним вниманием, а теперь расплачивался за это. Лишь в последние часы он решился переступить границу, которую сам для себя установил и свято соблюдал во время их долгого пути через пустыню.
В один из этих тягостных дней неопределенного ожидания он обнаружил, что проход в подвалы, где размещалась знаменитая монастырская библиотека, для него свободен.
И первое, на что он там обратил внимание, был устав монастырской общины. Хорошо зная, что победить бюрократов можно только их собственным оружием, он прилежно взялся за изучение устава и вскоре выяснил, что любой гость, а именно таким был здесь его статус, имел право потребовать встречи с любым из членов совета братства, если тот, разумеется, находился в данный момент в монастыре.
Оставалось официально заявить о своем желании настоятелю, что он и сделал.
Однако настоятель не назначил ему немедленную встречу с Ружаной, на что Сергей надеялся, а лишь сказал, что сделает все возможное со своей стороны, чтобы эту встречу устроить. «Члены совета весьма дорожат своим временем, и только сама Ружана решает, когда она сможет увидеться с вами».
К концу своего визита Сергей уже едва сдерживал закипавший в нем гнев и покинул приемную настоятеля, не попрощавшись.
Видимо, гнев и помешал ему выбрать правильный путь по запутанным коридорам монастыря. Он неожиданно оказался на заднем дворе, где располагалось несколько площадок для воинских тренировок. Раньше он здесь никогда не бывал и с интересом осмотрелся.
Какой-то монах, сидя на деревянной скамье возле двери, ремонтировал защитную проволочную маску, использовавшуюся во время учебных поединков на мечах, и Сергей отметил про себя, что маска была весьма грубая, не способная защитить от колющих ударов узких клинков. Впрочем, он тут же забыл об этом, потому что его внимание привлекли три фехтовальщика, ожесточенно наносившие и отражавшие удары в центре одной из площадок.
Сергея удивило, что фехтовальщиков трое и двое из них нападали на третьего. Успевавшего, однако, с удивительной ловкостью отражать их совместные удары и даже наносить свои. Спустя секунду Сергей заметил копну каштановых волос, выбившихся из-под маски, и его сердце учащенно забилось. Та, которую он упорно искал все эти дни, находилась сейчас прямо перед ним.
Он знал, что прерывать спортивный поединок невежливо, и терпеливо ждал у ограждения, не переставая удивляться реакции и быстроте движений княжны. Она прятала свое стройное тело в мешковатой спортивной одежде, а плотная маска не позволяла рассмотреть ее лица. Если бы не случайно выбившийся локон, он бы прошел мимо, не обратив особого внимания на ловкого фехтовальщика. Но теперь он решил, что после окончания поединка не позволит ей скрыться от него так же легко, как княжна это проделывала до сих пор.
Поединок между тем продолжался. Сергея поразило, что фехтовальщики использовали боевые мечи с заточенными лезвиями. Только очень опытные бойцы могли позволить себе такое, и в том, что именно такими они и являлись, у него не оставалось ни малейшего сомнения.
Несмотря на молниеносный каскад ударов и защит, несмотря на то, что дыхание сражавшихся выдавало уже их предельную усталость, на их телах нельзя было заметить ни единой царапины, а каждый удар, достигавший цели, заканчивался лишь легким касанием противника, не причиняя тому ни малейшего вреда.
