— Бандиты больше не появлялись?
— Та ни.
— А Паша как?
Тут Костик погрустнел.
— Звидсы починаються погани новыны… Павлык знов у той распадок наладывся, де кистки… ну, у той самый.
— Вот чёрт! Один пошёл?
— Одын… — Костик отвернулся. — А я що? Я вас повынен був зустриты. Зи зброею, як и казалы. Павлык той… ну, пропаща людына. Я таких вже бачив, та й не раз… таких, з пустымы очима.
Мы умолкли. Я, пожалуй, тоже встречал таких ребят, каким теперь сделался Угольщик. Зона ведает, что у него с Сапогом вышло. Может, поссорились, может, Паша обидел друга чем, тот и ушёл один на Свалку — а теперь Паша себя казнит: если бы тогда уступил, если бы поладил с Сапогом, не ушёл бы друг проветриться и теперь живым был. Не знаю, как оно там у ребят вышло, но Угольщик теперь покоя не найдёт, его удерживать бессмысленно. Он будет снова и снова возвращаться в долину Костей.
Тут Дитрих зевнул особенно душераздирающе… Разговор оборвался… и мы помалкивали до самого лагеря на Свалке. Там я пошел поболтать с Корейцем, рассказал об успешной передаче дорогого Василия Георгиевича в руки правосудия. Когда я притопал в наш автобус, Дитрих уже дрых без задних ног, так что и я завалился спать.
Плохо, конечно, что Паша в одиночку пошел в долину Костей… но он сам за себя отвечает. И к тому же он не раз туда ходил, может, и в этот раз всё обойдется. С этой успокоительной мыслью я уснул — и благополучно проспал до утра.
Проснулся я последним, Дитрих с Костиком развернули распечатки из пакета старшего лейтенанта Сивушова, препирались и тыкали пальцами в крючки и загогулины, которых на бумаге имелось огромное количество. О кофе, конечно, никто не позаботился. Если не сделает добрая мамочка Слепой, так никому и дела нет до кофе насущного.
Я сел и почесался — это минимальный утренний туалет, которым я стараюсь не пренебрегать. Однажды сталкера Петрова спросили, почему он никогда не умывается. Сталкер Петров вопроса не понял.
— Угольщик не вернулся?
— Не бачилы, — буркнул Тарас, не поднимая головы от карты.
Я врубил КПК и поискал Пашин сигнал — глухо.
— Вандемейер, вы не могли бы?…
У Дитриха прибор намного мощней, может, ему больше повезет.
— Пробовал полчаса назад, ничего, — отрезал учёный. — И потом, если он в «слепом пятне», то закрыт для нас.
— Ну ладно. Раз все страшно заняты, пойду собирать сплетни.
Прошелся по лагерю — ничего интересного. Кореец уже ушёл, я встретил пару знакомых, но парни тоже собирались в рейд. В самом деле, чего терять время. В нашем автобусе совещание закончилось, Костик, расположившись в тени под ржавым бортом, сосредоточенно чистил автомат, а Дитрих снова разложил на драном сиденье аппаратуру и вовсю трудился. Выходило, что я один бездельник. Впрочем, меня это ничуть не смущало. Я проверил свой почтовый ящик — конечно, письмо от Ларисы с немыслимым количеством смайликов. Похоже, сестренка будет теперь слать мне электрические улыбки каждый вечер. Я представил себе, как Ларик сидит, уткнувшись в экран, и тычет пальцами, старательно набирая текст. Небось и губу прикусила… Всё-таки приятно, если о тебе кто-то помнит.
— Вандемейер, а вы со своими переписываетесь? С семьей?
— Конечно, по четвергам я отправляю им письма.
— Каждый четверг? Строго по расписанию? А чтоб в пятницу или в среду — ни-ни?
Дитрих поднял глаза от приборов и устало потер переносицу.
— Мы договорились по четвергам. Это удобно. Жена отвечает в воскресенье вечером, у нее есть два дня, чтобы продумать ответное письмо. Извините, Слепой, мне нужно часа два, чтобы упорядочить данные.
— Наш шпигун готуе шифровку у розвидцентр, — бросил снаружи Костик. — Не заважай. Йды краще до мене, я також телеграму одержав.
— Телеграмму?
— Ну, памьятаеш, мы пытали Гошу, с ким ще Пустовар розмовляв? Шоб маршрут знайты?
— А, да… — В последние сутки было столько со-бытий, что я и забыл об этой просьбе. Как-то все перемешалось. — Ну и что Карый?
— Так що… вин не може цим подиям багато уваги придилиты, бо люды ж усе бачать…
Это понятно. Если Гоша станет вплотную заниматься ограблением, люди подумают, будто его круто обнесли. Серьезные люди так подумают. Нет, это Гоше западло — все должны знать, что у Карого дела в порядке, а если мелкие неприятности и происходят, то Гоше плевать. Ерунда, мол, не стоит внимания. Выходит, Гоша может выяснять потихоньку, исподволь, чтобы в глаза не бросалось.
— Но кое-что он выяснил, верно? Говори уже, что в «телеграмме»?
— Хомячина цей товстый, Пустовар, вин по кабакам ходыв, то в одному мисци на сто грамив сшыбае, то в иншому. Буцимто не лыше Демьяну щось с ПДА скинув, булы ще хлопци. Почав цей Дима с серьйозних мисць, зи «Штей» його на пидсрачныках вынеслы, у «Чарци», вин с якись новеньким бухал, крапли свои капав…
«Шти» — крутое заведение, понтовое, «Чарка» в Чернобыле-шесть тоже крутизна, из тамошних с Пустоваром никто не захотел за стол садиться, но какого-то новичка он подцепил, значит… и за соточку, за две втюхал ему координаты брошенного хабара.
— А где ещё Дима лицом торговал?
— Та шо я тоби буду переказываты? Беры та читай!
Костик отстегнул с запястья ПДА и протянул мне. Правда, на мониторе высветился не ящик с Гошиным мейлом, а текстовый файл, часть письма. Я, конечно, был не в претензии, если сообщение Карого содержало нечто, не предназначенное для дальтоников, значит, так надо. Я углубился в чтение. Там перечислялся десяток кабаков в поселках около Периметра. Интересно, что Дима двигался по наклонной — от самых дорогих заведений — до нашей «Звезды». Наша-то база из скромных, чего уж там… Кроме названий, стояли даты и — иногда — собеседники. Из трех сталкеров, упомянутых в Гошином мейле, я был знаком только с одним, Лёхой Лысым. Не то чтобы близко знаком, но пару раз встречались, и его сетевые координаты у меня остались. Двух других я не знал. Конечно, общался Пустовар не только с упомянутыми парнями, но Гоша раскопал информацию об этих.
Я вернул ПДА Костику, подумал немного… и быстренько набил сообщение Лысому: «Лёха, привет! Ты с Пустоваром бухал? Учти, он скинул координаты хабара Демьяну, и Демьян там накрылся. Слепой». Это так, чтобы хоть с чего-то начать.
Тут из автобуса выбрался Дитрих.
— Слепой, у вас воды нет? Моя фляга пуста, а мне бы запить… что-то мне немного… э… нехорошо.
В руках Вандемейера была уже хорошо мне знакомая упаковка таблеток, и выглядел рыжий в самом деле паршиво. Я встревожился, полез в рюкзак доставать запасную флягу…
— Чуешь, Слипый, мени щось тоже якто не той, — неуверенно заметил Костик. — Нибы тыск пидвыщеный, чи шо. Так-то я николы не хворию, а тут щось…
