Конструкции, поддерживающие здание, с угрозой затрещали. Они и так были разломаны взрывом, а тут еще дополнительная нагрузка… Еще минута — и металл не выдержит. Помог быстроногий Бишоп.
Андроид, прекрасно зная, что зверь не будет на него реагировать как на живое существо, но только как на досадную помеху, сумел ухватить Чужого за кончик длинного шипастого хвоста и как следует дернуть. Зверь повернулся, плюнул в Бишопа струей кислоты, но, к счастью, разъедающая жидкость пролетела мимо синтетика.
И тут воздушные переплетения стальных рам сломались.
Маша, наблюдавшая со стороны, увидела, как на снег медленно-медленно обрушиваются поддерживающие цилиндр жилого строения конструкции, как Чужой, разжав хватку, летит в громадный сугроб, а вслед за ним туда же падают лейтенант Казаков и андроид.
«Конец, — подумала Семцова. — Добегались. Гильгофа лично пристрелю!»
Чужой выбрался из снежного завала на удивление быстро. Встряхнулся, как собака, возмущенно пискнул и шарахнулся в сторону — оседавшее здание базы грозило его придавить. Спустя несколько секунд из сугроба вынырнул Казаков и оказался лицом к лицу со стоящим в трех шагах животным.
— Кыш отсюда, скотина! — Лейтенант, похоже, не потерял самообладания, сделав то, что обычно приводит в краткое замешательство любого зверя. А именно — начал кричать.
Маша предполагала, что у Чужих очень нежный слуховой аппарат, они наверняка побаиваются резких звуков, и оказалась права — черная тварь отскочила на пару шагов. Осознав, что особой угрозы нет, Чужой замер в атакующей позе: лапы широко расставлены, верхние конечности выпрямлены, как и несколько пар щупалец с присосками, хвост напряжен и украшающий его шип с ядом направлен в лицо человеку…
— А теперь, — Семцова услышала резкий скрипучий голос Гильгофа, — наш приятель отойдет назад. И без всяких разговоров!
Дальнейшее поведение Чужого привело Машу в полное изумление.
Чудище, на лакированном панцире которого еще поблескивали последние отсветы отгоревшего заката, действительно сделало десяток шагов назад, скрючилось, убрав щупальца, и замерло.
— Лейтенант, где Бишоп? — Доктор Гильгоф безбоязненно подошел совсем близко, ничуть не обращая внимания на Чужого. — А, вот вы где, милейший! Выкапывайтесь из сугроба и идем домой,
— Сдуреть…— громко вздохнул Казаков. — Я уж думал — все, пи… конец, в смысле. Как это у вас получилось, Вениамин Борисович?
Маша, глянув на Гильгофа, увидела в его руках какой-то небольшой прибор, очень похожий на примитивный комплекс дистанционного управления. На пульте горели зеленые индикаторы.
— Все объясню, когда окажемся в тепле, — отрезал Гильгоф. — Не бойтесь, животное вас не тронет. Идем в вездеход. Господин лейтенант, да на вас смотреть страшно! Глаза будто у покойника.
— По вашей милости, доктор, я едва им не стал, — хмыкнул Казаков. — А действительно холодно. Пошли внутрь…
Зимние ураганы на Сцилле, как выяснилось, имели привычку начинаться с внезапного шквала и частых снежных зарядов, изо всех сил лупивших по бортам транспортера. Приземистая машина, отъехавшая подальше от зданий базы и укрывшаяся между торчащими скалами, заметно вздрагивала и покачивалась.
Чужой, не трогавшийся с места, пока люди преодолевали расстояние от жилого корпуса до вездехода, при первых сильных порывах ветра поднялся, покрутил головой, точно оглядываясь, и скрылся в недрах S-801. Возможно, он решил вернуться в пещеру-склад и снова впасть в спячку, раз уж охота выдалась такой неудачной.
Едва оказавшись в машине, госпожа консультант, изнервничавшаяся за последние сорок минут, чисто машинально глянула на свой прибор-«помощник». В салоне транспортера было плюс двадцать пять градусов. Хорошо-то как… За бортом трещал семидесятиградусный мороз и начинала мести вьюга.
Вездеход был не слишком большим и тесноватым для более чем полутора десятка набившихся внутрь людей. Но машина предохраняла от непогоды, а самое главное — отлично защищенные борта не пропускали излучение плутония, разбросанного взрывом, уничтожившим «Гурон». В углу, занимая дополнительное место, громоздился мешок из толстого черного пластика, скрывающий найденный в лаборатории труп Чужого.
Американский полковник сидел насупившись, да и остальные члены отряда выглядели не лучше. Казаков понимал, почему его люди впали в уныние. Только Веня Гильгоф казался ничуть не расстроенным, а скорее даже радостным.
— Ну так! — сказал лейтенант, едва отогревшись и обратив на себя всеобщее внимание. — Подведем итоги. Сначала посчитаем хорошее: пока что мы в тепле, в относительной безопасности, располагаем небольшим запасом воды, еды и оружия. Теперь плохое: у нас нет корабля, чтобы эвакуироваться отсюда, погиб капитан Реммер, остававшийся на «Триглаве», мы не можем связаться не то что с начальством на Земле, но даже с ближайшим центром транспортного контроля, тепла и энергии нам хватит не более чем на двое суток. Такое же положение с материальным обеспечением.
— Нападавшие на S-801, — неожиданно вставил полковник Кеннет, — не вывезли часть складов. Если пошарите — найдете еду.
— Это не выход, — помотал головой Казаков. — Когда кончится горючее в вездеходе, мы окажемся на диком холоде.
— Гибернационные капсулы, — подсказал Гильгоф и, заметив скучные взгляды остальных, добавил: — Я не говорю, что оставшиеся на базе аппараты для анабиоза выручат всех, если мы решим кого-то положить спать. На них установлены мощнейшие аккумуляторы. Если снять батареи с капсул и присоединить к неповрежденным системам обогрева одного из зданий колонии, мы получим теплое жилише. Минимум на месяц,, может быть, больше.
— Уже лучше, — согласился командир экспедиции. — Дальше? Ну, Веня, вы же аналитик!
— Э-э… — протянул Гильгоф. — Вот, например, госпожа Семцова утверждает, что подстреленная обер-лейтенантом Эккартом и его десантниками тварь является огромным насекомым. Собственно, чистый животный белок… Когда проголодаемся, сможем употреблять их в пищу. Мария Викторовна, я прав?
— Теоретически…— фыркнула Маша. — Человек может есть все, что не является для него ядовитым. При нужде я проведу анализы, благо аппаратура с собой, а не осталась на «Триглаве». Этих существ, «уродцев Эккарта», или «bestia Eccarti vulgaris», как вы их обозвали, Веня, есть можно.
— Думаю, это не кошерная еда, — вздохнул Гильгоф. — но я проявлю гибкость. Ладно, хватит шуток. Ситуация пренеприятная. Мы можем продержаться месяц, может быть, два. А может, сутки или всего несколько часов. Вы что, господа, забыли о тех неизвестных и, наверное, очень неприятных личностях, которые превратили в пар американский рейдер на орбите и наши челноки? Где гарантия, что они не высадятся здесь и не устроят нам обструкцию?
