Сержант горько сжал губы. Он тоже оглянулся на берег реки.
— Есть какие-то следы?
Коннор остановился. В темноте кое-где между деревьями еще можно было различить, как поблескивает река. Никаких следов Райта. Если они и оставались, то речной поток до утра все смоет. Коннор отрицательно покачал головой и ускорил шаг.
— Никаких следов, солдат. С этим уже ничего не поделаешь. Я думаю, он уже далеко.
* * *
Гауптвахта базы не отличалась особой роскошью. Впрочем, большинство ее обитателей гостили здесь недолго. До сегодняшнего дня сюда попадали главным образом те, кто нуждался в продолжительном сне после злоупотребления спиртными напитками, или те, кому требовалось остыть после драки с товарищами или разобраться с игорными долгами.
В случае с Блэр Уильямс дело обстояло иначе.
Ее, в отличие от обычных обитателей гауптвахты, ни на минуту не оставляли наедине с ее предательством. Напротив камеры круглосуточно дежурил вооруженный часовой. Уильямс не предпринимала попыток вовлечь регулярно сменяющихся охранников в разговор, и они, в свою очередь, не проявляли к ней интереса. Охранники не имели представления, по какой причине она здесь оказалась. Это их не касалось. В ограниченном пространстве базы давно установилось неписаное правило: не стоит совать нос в чужие дела, если не хочешь, чтобы эти дела стали твоими.
Но человек, стоявший в данный момент на пороге камеры, имел твердое намерение нарушить это правило. Он пришел, чтобы поговорить.
Как только сопровождавший его офицер вышел, Уильямс села на краю койки и внимательно посмотрела на посетителя.
— Коннор… — Ее задумчивость быстро сменилась обыкновенным любопытством. — Что привело тебя в это убогое заведение? — Она взмахом руки обвела камеру. — Теперь у меня другое начальство.
Посетитель не был расположен ни к шуткам, ни к пустой болтовне. И не собирался тратить время на долгое вступление.
— Почему ты это сделала?
Уильямс с самым невинным видом захлопала глазами:
— Что сделала?
— Выпустила Маркуса. Почему ты помогла ему скрыться? Это же машина. Всего лишь еще одно орудие паутины Скайнета. Я не понимаю тебя.
Даже будучи под арестом, Уильямс была не намерена позволять Коннору заноситься. Она встала и шагнула ему навстречу. Он не отступил. Джон Коннор ни перед чем не отступал, тем более перед изменившим — и, возможно, безумным — военным пилотом.
— Ты утверждал, что он всего лишь часть замысла Скайнета. Я в это не верю. Он другой. Хотя никто из нас этого пока не способен понять. Но я вижу в нем человека. Не машину. Личность, которая борется с тем же противником, с которым каждый день сражаемся и мы, Джон. С нашей человечностью. Это человек, заключенный в машину, как в ловушку. — Она печально покачала головой. — Я не знаю, как он был сделан и с какой целью, но это не слепое орудие Скайнета. Я не знаю, как это объяснить, но он сам по себе. А почему ты спрашиваешь? Какое это теперь имеет значение? Разве ты уже не составил свое мнение?
Коннор ничего не ответил. Он долго молчал, погрузившись в свои мысли. Потом снова посмотрел на нее:
— Как твоя нога?
Она поморщилась:
— Болит.
Снова в камере надолго установилась тишина. Наконец Коннор махнул рукой часовому.
— Выпусти ее.
Солдат нерешительно замялся:
— Но, сэр, приказ…
— Выпусти. Это приказ. Под мою полную ответственность.
Солдат пожал плечами и отступил в сторону. Из всех людей на базе, приказы которых выполнялись без возражений, Джон Коннор был, безусловно, первым.
Уильямс посмотрела вслед уходящему Коннору. Он все так же был погружен в свои мысли. И она не решилась отвлечь его от них, а иначе наверняка спросила бы, почему он решил ее освободить. Они успели обменяться лишь несколькими фразами. Что же в этом разговоре заставило Коннора изменить свое мнение о ней?
Еще интереснее и еще непонятнее — что заставило его изменить мнение о Маркусе Райте?
Такой бурной деятельности на базе не наблюдалось с того дня, когда шесть месяцев назад звену Ф-15 из Сиэтла удалось незамеченным проскочить мимо Скайнет-Центра и благополучно приземлиться. На затянутой камуфляжными сетками бетонной площадке к решающему наступлению готовили и вооружали десятки самых разных воздушных судов. Пилоты болтали между собой, а механики торопились подготовить к сражению даже серьезно поврежденные самолеты. В стороне от взлетно-посадочной полосы группа специалистов заканчивала последние работы по формированию передающего узла, которым будет оснащено особое подразделение, тоже участвующее в решительном наступлении на Скайнет.
Коннор пробирался сквозь всю эту организованную суматоху к узлу связи, где его ждали: в целях сохранения секретности его соединяли с вызывающим объектом только в самой радиорубке. Завидев Коннора, офицер связи протянул ему наушники:
— Тебя вызывает командующий.
— Коннор. Слушаю.
Возбужденный голос Эшдауна ответил:
— Коннор, твои люди готовы? Все уже пришло в движение. Завтра мы будем встречать новый рассвет. Для человечества начнется новый день. Что до меня, так я намерен построить дом на развалинах Скайнет-Центра. А вместо изгороди будут стоять выведенные из строя Т-1. Но времени остается совсем мало.
— Ответ отрицательный, — напряженно отозвался Коннор. — Никто не готов. Мы не готовы. И вы не готовы. Необходимо задержать атаку. Обстоятельства изменились. Повторяю: обстоятельства изменились.
Несмотря на несовершенство связи, изумление в голосе генерала прозвучало отчетливо и ясно.
— Ты о чем говоришь? Все части уже на исходных позициях. Ты хоть представляешь себе, чего стоило скоординировать все наши силы? Ты представляешь возможные потери, если сейчас дать приказ остановиться? Я не говорю о прямых затратах, подумай о резервах, о разочаровании и утрате эффекта внезапности. Ты можешь назвать причину отмены атаки?
Коннор с трудом сглотнул. Он знал, насколько трудно будет переубедить генерала Эшдауна, но не мог не попытаться после того, что стало ему известно.
— Стратегические составляющие конфликта изменились. Правильнее сказать, появилось нечто новое. Нечто такое, чего никто не мог предвидеть, тем более на это рассчитывать. А раз мы не могли все рассчитать заранее, необходимо внимательно изучить новую ситуацию, прежде чем предпринимать крупномасштабные действия.
Линия связи в полной мере передала нетерпение Эшдауна.
— Коннор! Дьявол тебя задери, о чем ты толкуешь?
Он решил немного изменить тактику:
