— Прошу прощения, произошла ошибка, — он даже попытался улыбнуться, но это у него не очень-то получилось.
— Какие проблемы? — усмехнулась официантка и, подойдя к громиле вплотную, нанесла быстрый удар пистолетом в висок.
Здоровяк как подкошенный свалился на пол.
— Унесите его, — махнула она рукой одному из посетителей, и тот шустро поволок бессознательную тушу куда-то в подсобку.
Нестеров уже поднялся с пола и недовольно разминал челюсть.
— Вот видишь? Защищая тебя, я получил тяжёлую травму. Мне, между прочим, премия причитается.
Я автоматически кивнул, всё ещё ошарашено глядя на посетителей заведения.
Официантка подошла к нам, неторопливо убирая пистолет в прячущуюся под фартуком кобуру, и совершенно невинным голосом осведомилась:
— Так вам мороженое-то нести?
Из кафешки я вышел на ватных ногах, но без помощи Нестерова. За завтрак ему всё же пришлось заплатить, но, отдавая деньги, профессор признался, что отдал бы за это зрелище и в десять раз больше. Официантки тоже остались довольны.
Насколько я понял, все посетители, в том числе и сами работники кафе, являлись сотрудниками Агентства. У меня перед глазами до сих пор стоял тот удивительный момент, когда все эти люди (включая неприметную бабушку уборщицу) достали оружие. А уж лицо непрошеного гостя и вовсе было достойно запечатления на плёнку. Кстати, как нам рассказала всё та же молоденькая официантка, посетитель оказался одним из тех самых «братков», о которых меня предупреждал Сергей Иванович. По словам «братка», он должен был уговорить меня, по возможности мирными путями, проехать с ним к его боссу — правой руке какой-то там бандитской шишки. Оставалось лишь удивляться, каким образом он смог меня так быстро найти.
Я очень медленно и аккуратно спускался по лестнице, охая после каждого шага.
— Ну что, заморил червячка? — поинтересовался Нестеров.
Я бросил на него убийственный взгляд.
— Я его не заморил, а задавил.
— А всё из-за жадности, — продолжал издеваться профессор.
— Пошёл ты, — пробормотал я себе под нос, но достаточно громко, чтобы это услышал Нестеров.
— Неблагодарный, — в сердцах возмутился он, — и это после того, как я защищал его чуть ли не ценой своей жизни. Кстати, ты должен обязательно подтвердить сей факт перед шефом, а то он не желает отправлять меня в поле, говорит, что староват я уже. Эй, ты слушаешь?
Слушать-то я слушал, но вот на реакцию сил не хватало. Хотя, будь у меня такая возможность, я бы отреагировал…
Если бы у меня сегодня планировалась тренировка, то я бы на ней наверняка умер в первую же минуту. Кстати! А ведь у меня тренировка завтра, и я на неё никак не смогу попасть. Нужно предупредить Чина.
Вот только сотовый телефон я оставил в раздевалке того завода, в котором проводился отборочным чемпионат по контактному карате. Эх, прощай старенькая и потёртая «Нокия».
— Слушай, дай сотовый позвонить, — попросил я Нестерова.
С уже ставшим совсем привычным бормотанием, профессор протянул мне мобилу чуть ли не самой последней модели.
— И зачем тебе такая махина? — в очередной раз удивился я, набирая по памяти номер спортивного клуба «Летающий Дракон».
— Как это зачем? — возмутился профессор. — Да тут же игры трёхмерные поддерживаются, даже Лара Крофт есть.
Я окинул дородную фигуру Нестерова сочувствующим взглядом.
— А на лабораторных компьютерах вы, небось, все в «контрстрайк» режетесь?
По удивлённо округлившимся глазам профессора я понял, что попал в точку.
Длинные гудки, наконец, прекратились, и как всегда совершенно спокойный голос моего ши фу[4] осведомился:
— Только не говори мне, что некоторое время не будешь появляться на занятиях.
Я проглотил готовую сорваться с языка реплику и прикусил губу. И откуда он всегда всё знает?
— Не скажу, — наконец ответил я. — Вы, как всегда, всё уже сказали за меня.
— А как прошли соревнования?
В голосе учителя послышались насмешливые нотки.
— Ка-акие соревнования? — протянул я, раздумывая над тем, чтобы изобразить проблемы со связью и бросить трубку.
— Соревнования, на которых местный авторитет, если я не ошибаюсь, его зовут Рог, отбирает себе новые кадры.
— Вы и это знаете?
Моему удивлению, как это всегда происходило при общении с Чином Кхо, не было предела.
— А ты думаешь, почему я так категорично отказался от участия?
Надо же, а мои предположения оказались верны.
— Что же вы мне сразу не сказали? — Я постарался скрыть раздражение, хотя скрыть что-либо от этого человека, по-моему, просто невозможно. — Я бы ни за что туда не пошёл.
— Чтобы получить необходимый ответ, нужно сначала задать правильный вопрос, — заметил Чин. — Ты хоть победил?
Значит, он всё же знает не всё на свете — это немного успокаивает.
— Не то чтобы победил, но засветился порядочно, — признался я. — Кстати, возможно к вам зайдут его люди…
— Уже заходили.
— Да?! — Услышав мой удивлённый возглас, Нестеров кинул на меня подозрительный взгляд, но предпочёл дождаться окончания беседы. — И что же?
В ответ послышался тихий смешок.
— Очень милые молодые люди. Пришли, задали несколько вопросов и ушли.
— Так просто? — не поверил я.
— Не просто, но почти так всё и было.
С выспрашиванием подробностей я решил повременить, пожалев денежные средства Нестерова.
— В связи с их интересом к моей персоне, я вынужден, — я выразительно посмотрел на Нестерова, — вернее меня вынудили отправиться за город на каникулы.
— Каникулы каникулами, но не забывай про занятия, — наставительно заметил Чин. — Чтобы вернулся в тоже форме.
Я прислушался к своим ощущениям.
Если я вернусь в нынешней форме, то лучше бы мне не возвращаться и вовсе. Даже те шаги, что я сделал, выходя на крыльцо кафе, сейчас были для меня подобны подвигу.
— Постараюсь, — не очень уверенно ответил я.
— Ладно, звони если что, — произнёс Чин и положил трубку, по своему обыкновению так и не попрощавшись.
Нестеров ещё некоторое время делал вид, будто его совершенно не интересует содержание произошедшего только что разговора, но долго не протянул.
— Что же тебе сказал великий сенсей[5]? — усмехнулся он, вертя в руках сотовый телефон.
— Сенсей — это японское слово, — наставительно заметил я.
— Один хрен, узкоглазые, — отмахнулся Нестеров. — Так что там этот Брюс Ли поведал интересного?
Я проглотил «узкоглазых» — уверен, он не расист, просто чувство юмора такое дурацкое — и с немалым удовольствием рассказал:
